Александр Кичигин - Дневник провинциального сыщика. Почти документальная повесть Страница 18

Сотрудники отдела, видя, что преступление практически раскрыто и остается только задержать пожилого сторожа, приготовления к празднику не прекратили. В связи с непредвиденной задержкой решено было отправить на базу повара и всех гостей женского пола для подготовки стола. Этим занялся, конечно, Лопотко на своем личном автотранспорте. Погрузили огромный казан для плова и такую же объемную кастрюлю для приготовления шурпы, а также спиртное и массу продуктов. Невыспавшемуся и голодному Климову было предложено ехать, но он стойко отказался, решив до конца довести начатое.

А радоваться было еще рано – доставленный Климовым в отдел мужчина оказался на редкость стойким и рассудительным. Более того, когда Федор забирал его из дома, предложив, как всегда, проехать с целью пообщаться, мужик не проявил никакого беспокойства.

– Сейчас, только туфли надену, – согласился он и вышел с Климовым в прихожую.

Мужчина был в домашних тапочках и почему-то очень долго искал более серьезную обувь, хотя вокруг ее было немало. Климов, пользуясь случаем, беглым взглядом высматривал кирзовые сапоги, которыми, по словам задержанного, топтались по голове потерпевшего, но не замечал их. Зато, когда старик наконец-то нагнулся за осенними туфлями, Федор увидел валявшийся возле них молоток. Мужчина явно не спешил обуваться, искоса посматривая то на Климова, то на открытую дверь, словно хотел удостовериться, нет ли там еще кого-нибудь. Возле дома стоял «Жигуль», который прислали в усиление с пожилым водителем, не соизволившим зайти в дом ввиду того, что в розыске не работал и потому не знал, что водителю принято страховать оперативника в таких ситуациях, а Федор постеснялся ему сказать об этом. «Сторож старый, – рассудил Климов, – сам справлюсь, если что…» Он был наготове, когда старик медленно потянулся к ручке молотка, но тут же вскрикнул от боли, так как Федор наступил ему на кисть.

– В чем дело? – возмутился сторож.

– В тапках поедешь, – резюмировал Климов. – Сколько можно ждать?

Схватив старика за шиворот, он без дальнейших церемоний выволок его на улицу и усадил в машину. Невозмутимый водитель покатил в отдел.

В кабинете сторож, пристегнутый к батарее и припертый неопровержимыми уликами и письменными показаниями подельника, достаточно убедительно пожимал плечами, показывая всем своим видом, что подобного факта в его биографии отродясь не было. Уже привезли с обыска наспех отмытые сапоги, провели очную ставку, но ранее не судимый старик отказывался признаваться в содеянном. Напрасно Лопотко без конца звонил с базы, угрожая не только выпить все спиртное, поесть плов и удовлетворить всех женщин, – следователь, который получил это дело, требовал признательных показаний или еще каких-то улик.

– Что тебе еще надо?! – возмущались опера. – Свидетелей, разве что, привести, которые советы давали, как нужно скакать по трупу? Ты понимаешь, что у нас праздник сегодня? Арестовывай! Завтра он в убийстве Кеннеди признается! Да и зачем тебе его признания, для облегчения совести этого изверга?

Только когда вмешался Лоскутков, следователь согласился довольствоваться помощью опера, дежурившего в опергруппе.

– По коням! – скомандовал тогда Иваныч, и вся толпа радостно высыпала на улицу.

Праздник удался

Как и ожидали разыскники, на базе их встретили радостно, хотя без возмущений тоже не обошлось. В основном они исходили от Лопотко и повара по имени Данет Обиджанович. Первый устал развлекать многочисленных гостей преимущественно женского пола, а второй расстраивался, что плов, шурпу и другие восточные блюда придется разогревать, отчего они потеряют во вкусе. Только старик-сторож счастливо улыбался и без конца пожимал всем приезжим руки, из чего стало ясно, что только он из присутствующих продегустировал горячительные напитки и отведал экзотических блюд. Остальные, глотая слюну, не смогли начать торжество без товарищей, хотя Лепестков по телефону без конца приказывал:

– Начинайте без нас!

База отдыха местного НИИ показалась операм раем после городской суеты с дешевыми кафе и намного уютней лесополосы, как правило, захламленной бытовым мусором, в обилии разбросанным отдыхающими. Относительно теплая погода для этого времени года, чистота, свежий воздух, отсутствие посторонних глаз, множество полезных строений, включающих крытую столовую, бильярдную и спальные помещения в отдельно стоящих домиках, изобилие вкусной еды, выпивки, присутствие прекрасных дам, а главное, отсутствие значительных вложений – все это настраивало на полноценный культурный отдых с отрывом от жуткой действительности. На столе стояла настоящая фарфоровая посуда, предоставленная сторожем, стеклянные бокалы, рюмки, ложки, вилки и даже ножи. Не успели опера перекурить с дороги, как Данет Обиджанович пригласил всех к столу, после чего началась раздача горячих закусок. Когда бокалы были наполнены, Лоскутков на правах старшего встал и, немного смущаясь, произнес тост:

– Друзья мои, товарищи офицеры и гости! Позвольте вас от всей души поздравить с Днем работников уголовного розыска! К сожалению, нечасто нам удается в такой теплой и торжественной остановке отдохнуть от трудовой суеты – преступные элементы не дремлют, мешаются нам под ногами…

Говорить он старался пафосно, хотя и с легкой иронией, сбивчиво – лишь бы что-то сказать, как полагается в данной ситуации начальнику, ибо Иваныч как истинный трудяга красноречием не блистал. Добавив еще несколько общих фраз о пользе и важности дел, которые несет на своем горбу уголовный розыск, Лоскутков наконец-то позволил осушить бокалы, после чего с облегчением занял навязанное ему место во главе стола.

Не успели голодные и усталые опера хоть немного закусить, как со своего места подскочил почти никому не знакомый до этого крепкий симпатичный парень с живыми выразительными глазами и задорным лицом.

– Я таки тут впегвые, – комично косил он под еврея, – но уже имею, что сказать… Называйте меня пгосто Лёня. Тружусь на почве борьбы с наркотиками в областном ОБНОНе. Хоть, как и у всех вас, с утра во рту маковой соломки не было, но мне так кажется, что, прежде чем насытить желудок, нам необходимо разрешить кое-какие формальности, касающиеся организации сегодняшнего торжественного вечера. Например, почему все наши прекрасные дамы сгрудились кучей в одной половине стола, хотя напитки и еда распределены уважаемым Данетом Обиджановичем, как-таки нетрудно заметить, вполне равномерно? И почему нам таки не выбрать достойного тамаду, чтобы столь знаменательный праздник не обратился в банальную попойку? Разве я не пгав, дорогие коллеги?

– Конечно, пгав! – послышалось со всех сторон.

– И таки кого же мы выберем тамадой?

– Вас, уважаемый!

– Слушаюсь и повинуюсь, – торжественно приложив руки к груди, согласился Лёня. – А раз так, позвольте для начала внести некоторые изменения в рекогносцировку нашего стола: уважаемые дамы, прошу организованно встать со своих мест, прихватив столовые приборы, и переместиться таким образом, чтобы случайно оказаться между кавалерами, которые вам более-менее симпатичны. Мужики, вы тоже проявляйте инициативу, видите – наши прекрасные феи в растерянности!

Прекрасные феи только притворялись, что были в растерянности, – после недолгой суматохи с перемещениями наметанный глаз любого опера без особого труда определил, кто с кем стремился познакомиться поближе. Особым успехом пользовался, конечно, Лопотко, за ним – тамада Лёня, Велиев. Никто обделен симпатичной соседкой не остался, даже Данет Обиджанович, которого силой усадили за стол, уже общался с маленькой пухленькой девушкой, до этого охотно оказывающей ему помощь в раздаче пищи.

– Другое дело, – сделал заключение Лёня, – а то я в таких условиях работать не могу. Наполним наши бокалы и по традиции поднимем за тех, кого сегодня нет с нами в этот светлый праздник. За тех, кто в борьбе с преступностью или по другим причинам безвременно ушел из жизни, но, находясь в лучшем мире, может смотреть и радоваться за нас, живущих, продолжающих общее благородное дело!

Незнакомый большинству обноновец невольно вызывал симпатию за свою то шутливую театральность, то серьезность, когда это было необходимо. Его выразительные голубые глаза, мимика и жесты выдавали не только способность управлять застольем, но и, возможно, руководить серьезным коллективом. «Наверное, какой-нибудь начальничек», – подумал Климов.

Третий тост, отличающийся шутливой витиеватостью, Лёня предложил выпить за прекрасных дам. Разумеется – офицеры стоя. И только потом дал немного перекусить. Во время предоставленной паузы мужики поближе познакомились с соседками, похвалив восточную кухню, поговорив об удачно сложившейся погоде, хорошем вечере и о том, «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались».