Борис Березовский - Исполнение желаний Страница 18

А еще Кирилл привык и даже полюбил смешные дедушкины выражения, которыми тот пользовался в шутку, как бы давая понять, что он – настоящий еврей: «Держи карман шире!», «Не дрожи стол!», «Спи скорей, мне подушка нужна!» или «Об чем речь? Об шкаф?» Но больше всего Кирилл любил, когда дедушка, сердясь, ворчливо приговаривал: «Черт его бога душу матери знает!» Это было действительно смешно, и все всегда весело смеялись.

В общем, когда Кирилл вернулся к маме, та его просто не узнала. И не потому, что он сильно изменился – вырос и поумнел, а из-за того, как он стал говорить:

– Боже мой! Что с тобой стало! Откуда этот акцент? Почему ты поешь в конце каждого слова?! – запричитала мама и, обратившись к папе, ехидно спросила:

– Аркадий, ты слышишь, как говорит твой сын? Это же ходячее пособие по антисемитизму. Что с ним сделали мои родители? Как мы будем жить? – и, горестно всплеснув руками, добавила: – Был бы чужой, так посмеялась! А что делать со своим?

– Перестань, Ритуль, – ответил папа, – все образуется. Не пройдет и недели, как акцент исчезнет.

А Кирилл вдруг понял, что такое – «акцент». Он стал произносить слова, как дедушка, а нужно так, как мама.

– Мамочка, – закричал он, – я исправлюсь! Я буду говорить как надо! Я же слышу! Я все слышу!

– Золотце ты мое, ненаглядное! – мама обняла его, прижала к себе и, поцеловав в макушку, одновременно заплакала и засмеялась.

И Кириллу стало так хорошо и сладко на душе, как, наверное, никогда еще и не было в его жизни.

6

Проснувшись поздно, Кирилл Аркадьевич решил, что не пойдет на завтрак. Голова слегка болела, и он, умывшись и поставив чайник, подумал с грустью: «Ну вот, чуть засидишься, и привет – башка раскалывается и вообще неймется. А раньше-то как было здорово! Сидишь до трех, до четырех, а утром – хоть бы хны! Нет чтобы тогда заняться литературой, а не писанием в газеты! Да что уж там, проехали!»

Побрившись и попив чайку, Кирилл Аркадьевич принял прописанные лекарства, оделся и вышел на улицу. Солнце сияло, воздух был прозрачен, и на чуть колышущемся от ветерка заливе весь горизонт просматривался как на ладони. И все же украшение пейзажа – это сосны, стволы которых в солнечных лучах приобретали цвет чуть загорелой кожи, которую хотелось и потрогать, и погладить.

Поднявшись к соснам, он пошел тихонько по затвердевшему песку, припоминая, как гулял здесь летом, по щиколотку проваливаясь в рыхлую смесь песка и сосновых иголок, с трудом вытягивая ноги из этой смеси и с наслаждением вдыхая запах смолы. «Удивительное место! В любое время года – благодать!»

Придя к обеду вовремя, он, к удивлению, застал всех сотрапезников уже собравшимися и уставившимися на него с волнением:

– Куда вы запропастились, Кирилл? – спросил Василий с упреком. – Мы за завтраком не знали, что и думать.

– Тут ночью женщине одной так плохо стало, что ее в больницу увезли. Мы и заволновались. Вас нет за завтраком и нет, – Виктория смешно затараторила, пытаясь объяснить их трогательную озабоченность утренним отсутствием Кирилла.

– Да уж, не шутите так, Кирилл! Предупреждайте, если шуры-муры или, там, амуры подвернулись. Мы поймем, – хохотнул Виталий, и все собравшиеся его дружно поддержали.

– Простите, ради бога, меня грешного! Какие там амуры!? – Кирилл Аркадьевич улыбнулся. – Да засиделся просто. Воспоминания нахлынули, чайку попил, папу с мамой вспомнил. Ну, а насчет амуров?.. Когда после инфаркта, первого, выписывался, спросил у доктора: «А сексом-то заниматься можно?» А та смеется: «Конечно, если сможете!»

– Ну и как, смогли? – Василий подмигнул, но было ясно, что вопрос серьезный и волнует всех.

– По-разному, Василий, по-разному. Как говорится, раз на раз не приходится. Не при дамах, пардон, будет сказано.

– Ах, оставьте, Кирилл. «Не при дамах!», – Виктория передразнила, подбоченившись. – А вот на «Эхе Москвы», к примеру, только дамы и ведут беседы о простатите, дисфункциях и преждевременном, ах, семяизвержении. Да с таким толком, знаете, со знанием дела! Я не о врачах, я о ведущих. Понимаю, что реклама, но тем не менее.

– Да слышали мы, и не раз, – засмеялись мужчины, смущенно поглядывая друг на друга.

– А знаете, мой знакомый уролог говорит, что лучшее лечение простатита – мастурбация! – сказав это, Кирилл пожал плечами и с удовольствием присоединился к взрыву смеха, раздавшемуся за столом.

– Ой, чуть полегче, мальчики! Тут санаторий все-таки сердечный, а не сексологический! Хотя не знаю, есть такие? Нет? – Виктория, смеясь, тихонечко сказала: – На нас внимание уж обращают, неудобно. Давайте-ка обедать! Потом поговорим.

Все дружно принялись за еду, но разговор не прекратился:

– Послушайте, у меня идея! – Кирилл поправил воротник рубашки, помолчал, нахмурился и вдруг продекламировал, хоть и не пятистопным ямбом: – Я виноват, заставил волноваться. Хочу вину я искупить. И приглашаю всех в свою палату. Немножечко чайку попить. После обеда, как бы на фиесту. Что это значит, я не знаю сам. Но обещаю: виски, фрукты, сласти и кое-что для милых дам. Я искупить вину обязан, и я ее, блин, искуплю. Немножко выпьем, поболтаем, авось всех вместе не побьют.

Дружный хохот, раздавшийся в ответ, заставил многих оглянуться на их стол с осуждением, и они пристыженно примолкли.

– Ну, вы даете! – отсмеявшись и переведя дыхание, Виктория спросила: – Это что, экспромт? Да вы поэт, право! Или заготовка?

– Ну, удивил! – Василий и Виталий, не сговариваясь, подняли вверх большие пальцы в знак солидарности с Викторией и, недолго думая, дружно кивнули, как бы принимая приглашение.

– Вам хорошо! – Виктория завистливо взглянула на Кирилла: – У вас отдельная палата, да вы еще и процедуры игнорируете! А мы, как лыски, – то бассейн, то физкультура, то горный воздух. Не санаторий, а трудовой профилакторий какой-то!

– Ну, так у меня второй инфаркт, плюс операция. Тоже не малина, – парировал Кирилл и добавил: – Ну как, часиков в пять? В пятьсот семнадцатой. Договорились! – Кирилл встал первым, церемонно поклонился, сделал Виктории ручкой и направился к выходу из столовой.

Сходив через часок в роскошный магазин у железнодорожной станции, ничуть не уступавший заграничным по ассортименту, но заметно превосходивший их по наценкам, Кирилл Аркадьевич, с учетом того, что у него в запасе были виски, кофе и сахар, купил маленькую фляжку хорошего коньяка, немного апельсинов и бананов, коробочку конфет, сок, сливки и пирожные. Упаковав все в фирменный пакет, он не спеша вернулся в санаторий, а затем, спустившись в столовую и попросив там чашки, ложки и стаканы, за несколько минут привел палату в надлежащий вид. Включив телевизор, он уселся в кресло и стал ждать гостей.

Примерно в пять минут шестого раздался деликатный стук, и в дверь вошли нарядные и чуть смущенные Виктория, Василий и Виталий. В руках у Вики был роскошный ананас, а мужчины вытащили из карманов по маленькой бутылочке виски.

– Ну, братцы, вы переборщили! – Кирилл всплеснул руками. – Куда нам столько!

– Ничего, останется на следующий раз. Или вы, Кирилл Аркадьевич, нас более не пригласите? – кокетливо спросила Вика, передавая ему ананас.

– Да и вы тоже, видим, постарались, – Виталий и Василий, оглядев застолье, довольно крякнули и подвели итог: – Еще раза на два нам алкоголя хватит. Ну, и с закуской тоже нет проблем, – они засмеялись, а Василий добавил: – Тем более что все мы, кажется, не так давно поели.

Все снова засмеялись, а Кирилл признался:

– Вот это мне жена и предсказала. Водка, девочки, конфеты, несмотря на лазареты!

– Сейчас сочинили или опять заготовка? – Вика с изумлением взглянула на Кирилла.

– Какие заготовки? И тогда, и сейчас – чистый экспромт! Просто я сегодня в ударе. Право, я рифмую редко, разве только под конфетку. Ох ты, боже мой! Опять получилось. Честное слово – случайно!

Все захохотали, будто поймав в рот смешинку.

– Ну что, нальем по капельке? – спросил Кирилл, увидев, что гости уже расселись. – В тесноте, да не в обиде, как говорится. С чего начнем?

– А может, с виски? Все-таки хочу попробовать! – Виктория, подняв стакан, посмотрела его на просвет. – Тем паче, говорят, что виски нужно наливать только в стаканы. Рюмок-то нет!

– А почему, Кирилл, вы отдаете предпочтение виски? Я понял так, что вы ничего, кроме виски, из спиртного и не пьете, – задал Виталий вопрос, по-видимому, интересовавший всех.

– Да это все Андрей Петров, – смутился Кирилл, наливая всем по капельке в стаканы, – его школа.

– Андрей Петров? Композитор? – Василий удивленно посмотрел на Кирилла. – Так вы были знакомы?

– Не только знаком, но и работал под его началом.

– Так расскажите же, ужасно интересно! – с любопытством уставившись на Кирилла, гости опустили уже поднятые стаканы.

– Да что рассказывать! Потеряли мы не только талантливого и всеми любимого композитора, но и неординарного человека, по сути, гения компромисса, обладавшего способностью общаться с самыми разными людьми. В том числе и с властями. Вдумайтесь: сорок два года подряд руководил Союзом композиторов нашего города! Вообще, когда не стало Петрова, а затем и Лаврова, в городе – я имею в виду искусство – что-то надломилось. Ушли не только профессиональные, ушли моральные авторитеты. А те, кто остались, пока на это звание не тянут. В этом и беда, – Кирилл взял стакан и улыбнулся: – Да ладно, не для того собрались.