Сергей Ленин - 21 история о жизни и о любви Страница 19

Оказалось, что Иван Иванович сильно обиделся на задержание и ограничения свободы передвижения. И начал по простоте душевной в революционном порыве прокладывать себе дорогу для высвобождения на волю. Для чего он вырвал плиту нар изолятора, на которой лежали посетители данного заведения. Всех их построил вдоль стены. А сам этим инструментом начал крушить всё вокруг. Разбил стены, батареи отопления, выбил дверь в камеру.

Короче ночь в милиции походила больше на Варфоломеевскую.

Правда, восстановление повреждений и ремонт был впоследствии выполнен качественно и молниеносно. Начальник РОВД был рад в большей степени этому обстоятельству, я имею в виду долгожданному ремонту. О самом инциденте он вспоминал уже с улыбкой.

По этому поводу я даже написал зарисовку в стихотворной форме, которая была опубликована в местной газете, спустя некоторое время:

Сапоги дорогу знают.

Многотиражная газета «Лесохимик Усть-Илима» №35 (379) 29 августа 1985 года.

Уголок поэзии, стр. 4.

Последнее усилье напряги:Ещё стакан, ещё и вот…«Домой дорогу знают сапоги» —Со знаньем дела говорит народ.Я из пивнушки шел, не ведая дороги,Мозги гудели, словно варочный котел.А сапоги вели, и им послушны ноги,Но только ветер чуть с пути не смел.Вот что-то отказало, я споткнулся.Потом как будто бы упал.Наверно, спал, ну а когда проснулся,Поэт какой-то в сумерках страдал.Он говорил, что мы не так плохи,Что похмелиться надо бы теперь.И с пафосом, кляня судьбу, читал стихи.А после бился головою в дверь.Он скрежетал зубами, и рыдая,Орал, что его муза на мели,Что до сих пор нет в городе трамвая…Потом его куда-то увели.Ну и дела, как угораздило меня?И кто же мой таинственный спаситель?Жду вспышек памяти, волненья не тая.Ответ простой – я посетитель…Эх, жизнь, романтика моя!Теперь моя обитель – вытрезвитель!Да что там, разве это дело…Клуб путешествий – ерунда!Сравниться может вытрезвитель смелоС собраньем эрудитов без труда.Поэтом нас не удивишь.Со мною на клеёночке водитель,А слева затаившийся, как мышь,Лежит, наверно, инженер строитель.Не веришь? Подойди – поговоришь…Сосед мой улыбался, он болтать любитель,Не сожалея о потерянных часах,Все удивлялся: рядом с ним – руководитель!И оба ведь, как равные – в трусах.Перезнакомившись, мы долго рассуждали(Хоть кровь спохмелия стучит в виски).О том, чтоб негров в США не обижали,Чтоб «нео» взяли бы в тики…Я за ночь столько разного услышал:Про информатику, про наш ХХ век!Бутылки сдам, и телескоп установлю на крыше,Теперь я современный человек.И мысли у меня все выше, выше…Ты лейтенант меня не стереги.За то, что пил вчера с Петровым МишейСпасибо, дорогие сапоги.

Но это было потом, а сейчас опять вернёмся в квартиру Ивана Михайловича Говорунова. У Тамары горели руки от прикосновения к интимному месту мужчины. У неё начали загораться глаза от желания полноценного контакта с противоположным полом. И ей в этот вечер в полной мере удалось воплотить свои фантазии в реальности. Её скромные сексуальные познания наполнились новым опытом эротического искусства. В дальнейшем с каждой своей изменой мужу она всё сильнее начинала любить своего супруга. Как-то странно это получалось.

Когда муж приезжал с вахты, она ухаживала за ним, сдувала с него пылинки, старалась угодить во всём. В этот момент в их доме происходила акция торжества супружеской любви. В мыслях она ругала себя за греховность. Вслух признавалась в любви мужу. А когда он снова уезжал в тайгу. Всё повторялось.

Крыша поехала

Однажды Тамара пришла домой, и удивлению её не было предела. Её муж Григорий ловко орудовал пылесосом, а сыновья Кирилл и Женя носились с тряпками и протирали пыль, убирали грязь. Тамара села на диван и с изумлением и любовью стала наблюдать за своими мужчинами. Она любовалась ими и радовалась – какие у неё хорошие помощники. Гриша смеялся, а малыши при этом звонко щебетали, как воробышки.

Вдруг в глазах Тамары потемнело, блаженное состояние сменил нарастающий гнев. Кровь застучала в её висках. Злая чёрная жаба стала прыгать, растаптывать её сознание, при этом злобно квакая: «Это, наверное, Гришка вместо выезда на вахту кувыркался где-то с блядями. А тебя хочет замаслить, как бы, своей заботой».

– Нет, меня не проведёшь. Знаю я такие штучки – приёмчики, – Тамара начала немотивированно орать во всё горло, топать ногами.

Потом со всего маха разбила об пол свою любимую вазу, которую ей на свадьбу подарила мама. Затем она разразилась рыданиями. И, хлопнув со всей силы дверью, выскочила на лестничную площадку. Куда она неслась, Тамара не соображала. Благо её смогла перехватить её подруга Ольга – соседка по площадке. Она силой затащила потерявшую рассудок Тамару к себе в квартиру.

Дала ей попить воды и усадила на кухне в кресло.

– Томка, что случилось, рассказывай, облегчи душу.

– Мой, мой Генка мне из-из-изменил, – всхлипывала Тамара.

– С чего ты это взяла, Томка, поясни.

– Он, он вместо ва-ва-вахты в тайге фе-фе-фестивалил с бля-бля-блядями, – заикаясь, вырвалось из груди, убитой горем, Тамары.

– Ну, ты, Тамара, полная дура. У них был на лесной деляне конкурс профессионального мастерства лесорубов. Интернациональный, между прочим, его горком комсомола организовал.

– Чё, ты мне врёшь, Ольга? Я же сердцем чувствую, что теряю своего Гришку.

– Другим ты местом, наверное, чувствуешь и свою вину на мужа перекладываешь, дурёха ты моя. На погляди на фотографии, сделанные на этом конкурсе. Вот ещё и газета пишет о нём. Наша местная и дата вот посмотри. А вон на фотке первый секретарь горкома Сергей с Гришей и Петька наш Багренко, – смотри, ты же не слепая.

– Неужели это так, какая же я дура… Теперь горком мне пришёл на помощь, чтобы разрушить мою дурь – подумала Тамара

Тамара смотрела и начинала плакать ещё громче. Но в её всхлипывании уже чувствовалась не горечь и страдания, а совсем другие ноты. Это был плач облегчения.

Инструкция о том, как правильно пользоваться сиськами

– Томка, твой Григорий любит тебя, это на все сто процентов! Я это не только вижу, я это доподлинно знаю.

Ольга продолжила свою мысль: «Когда мы только вселились в наш дом-новостройку, я ещё не знала ни тебя, ни Григория. У нас ещё не народились дети. Так вот садимся мы в лифт с молодым человеком, это был твой Гришка. А как проверять мужиков на блядовитость ты знаешь, Томка»?

– Нет, не знаю, открой завесу, Оль.

– Слушай подруга внимательно. Нужно прислониться к мужчине своей грудью сзади. При этом у мужиков может быть только две реакции: либо отстранится, либо будет стоять, и балдеть, другого не дано. Так вот, если он отстранился, то может быть тоже всего два расклада: либо ты ему не интересна и у него есть своя женщина., либо это ещё не объезженный мустанг и у тебя есть шанс его приручить.

– А если он не отстранился, тогда чего? – заинтересовалась Тамара.

– Тогда тоже всего два варианта: либо он конченый импотент, извращенец и иным легкодоступным способом получить удовлетворение не может. Либо он тобой заинтересовался и, наверняка, захочет продолжить общение.

– Ещё прикольно осознавать, что у парня возникает эрекция! Он портфелем или руками старается прикрыться. Просто умора. А из этого следует главный вывод, – заключила свои рассуждения Ольга: «Надо правильно уметь пользоваться своими сиськами. Они заменяют все слова, они творят волшебство. Если мужчина не отпрянул после твоего прикосновения к его спине твоих титек, ты начнёшь чувствовать его реакцию, ты будешь ощущать это».

– Не поняла я что-то, чем буду чувствовать – сиськами что ли? – засомневалась Тамара.

– Нет, чувствовать ты будешь головой и сердцем, ясно дело. А сиськи – это наш инструмент общения на тонком уровне.

– Ага, если ты сама тонкая и все твои сисечки это одни сосочки, – сиронизировала Тамара.

– Да, ну, тебя, Томка, не играет большой роли их размер, а сосочки – это главный импульсный генератор эротической энергии, – подвела итог своему научному экскурсу Ольга.

– А как на твой «генератор» отреагировал мой Гришенька? – заинтересовалась Тамара.

– Отпрянул, не оставив мне и тени надежды. Более того, однажды я выносила в тазу белье для сушки во дворе. Халатик был одет на голое тело. Вместо пуговиц он запахивался и фиксировался пояском. Так вот поясок случайно развязался и упал в лифте на пол. Я стою перед Григорием почти голая и ничего поделать не могу. В моих руках огромный таз с бельём.

– Ой, какой ужас и что мой Гришенька?

– Что, что, поднял пояс с пола, запахнул мой халат и завязал его. Мне даже немного обидно стало. Мог бы таз с бельём подержать. Я бы сама с халатиком разобралась. А он молодец, он тебя, Томка, любит. Такой любви можно позавидовать.