Алексей Астафьев - 9+1 Страница 19

– Ну, как пирожки, милая, али полипли черным низом?

– Подгорели, сударушка, да вы не злитися так, я ж не нарочно.

– Неча барину всякий сброд есть, когда ватрушечка с творогом ажный день к столу.

– Да не любит он вашей ватрушки, пресная поди и края сухие, а то и творог кислый, грозою схваченный стороннею.

Через секунду Серпунюшку отбросило сокрушительным ударом в висок. Осколки кувшина, разлетаясь красивым вихрем разнесли запах едва прокисшего молока. Страшный визг огласил роковую случайность. То орала Проська, тряся руками и губами. Кто-то приметил, как мой кулак, словно молот, опустился на покрытую косынкой головушку моей жены. Серпунюшка лежала вниз лицом, левая рука и правая нога зашлись судорогой. Шея была теплая и родная, но пульс сонной артерии угасал, перетекая в чужие края. Ускользающая и очень главная линия жизни проткнула мое одинокое сердце и оборвалась. Смысл жизни превратился в точку, но затем и она исчезла, запахнув врата в ненавистный лицемерный мир людей. Время застыло.

Ξ

– Эй, ты меня слышишь? Тараска! Очнись, друг, это я Федор Василич… Эй! Да я ж это! Помнишь? Федька! Я вытащу тебя, ты только не молчи, слышишь?

– Да бросьте вы, Федор Василич, он уж неделю как воды в рот набрал, все пустое.

– Да иди ты… Это ж человек! Тараска! Тараска! Тарас…

Ξ

– Батюшки мои! Кого видать! Никак сам Федор Соколов, да без охраны, а?

– Добре, Петр Игнатьевич, как здоровье ваше драгоценное?

– А ничего, все ладом, ты-то как, дорогой мой Федор Васильевич?

– Не обо мне и речь. По делу я к тебе, Петруша. Выручай, брат, не в службу, а в дружбу.

– Дело ясное, что дело темное. А ну, пойдем-ка с тобой в тихую залу. У меня там заморский самогон припасен. Ух… хорош!

Старые друзья плеснули заморского самогона согласно русскому размеру и зачали вспоминали молодость, общих знакомых и разности прочие.

Насытившись былыми темами, Федор Васильевич изложил суть ходатайства.

Через четверть часа принесли папку, в коей значились обвинительные статьи на некоего Стрепунина Т. П. и его же характеристика.

– Не из легких твоя задачка, Василич, дело темное-претемное…

– Да ну, брось ты, Петро, бытовуха рядовая – любовница, жена да муж.

– Бытовуха-то она может и рядовая, только человек-то твой – ой, как не прост. Пятен кровавых на его биографии – уйма. Вот слухай сам :

– пятнадцать крестьян без вести пропали за 9 месяцев – отклонено за недоказанностью, для выяснения доп. обстоятельств выслана комиссия из 3 человек;

– комиссия из двух чиновников и священнослужителя без вести пропала – отклонено за недоказанностью;

– в четырех деревнях, скупленных Стрепуниным, помещики-управители, накануне сделки скончались (донос, отклонено за недоказанностью).

И самое важное обстоятельство. Внимание, Федор Василич – состояние Стрепунина Т. П., а ну – смотри-ка сам… видишь?

– Да ну?

– Вот тебе и ну… Это, мой дорогой, совсем не шутки, в такие дела нос совать опасно. Бес с ними, с пропащими-то… Но деньги? Это ж деньги…

Федор Васильевич опустил голову в шапку и заскулил как пес.

– Господь с тобой, Федька. Дался тебе уголовник этот матерый. Эх… да не кручинься ты так. Вот что, я тебе клянусь, друг мой ситный, сделаю все что смогу. Уж от веревки-то отверчу парня.

– Ладно, Петр, спасибо и на том, вижу и впрямь дело сурьезное. А хоть что про самого-то написано? Можно глянуть?

– Держи, читай, сколько влезет.

Вот что прочитал Федор Васильевич:

«Стрепунин Тарас Прокопьевич, 1500 года рождения. Родился в семье землевладельцев среднего уровня, был младшим из 10 детей. Отличался своей работоспособностью и мечтательностью. С детства любил строить грандиозные планы и продумывать план их реализации. Видя такие наклонности сына, отец очень рано отделил земельный надел и женил на работящей и красивой девушке. Дела очень быстро пошли в гору. Буквально за несколько лет достаток сына превзошел родительское состояние. Стремясь к первенству и обогащению, никогда не считал работников и крестьян за людей. Скупая деревни и поселения облагал их жителей максимально допустимым налогом. Был необычайно жесток не только с крестьянами, но и с собственной семьей. Издевался и избивал своих домочадцев и прислугу.

В сорок пять лет завел любовницу из крепостных. Жена в запале ревности нанесла последней сильный удар молочным кувшином, в результате чего оная скончалась. Разъяренный Стрепунин Т. П. нанес сударыне Стрепуниной тяжкие повреждения, а именно… Показания очевидцев…»

Федор Васильевич плюнул в сердцах, бросая бумажку на стол.

– Эх… Вот народ-то темный… Ну, бывай, Петр Игнатьевич, дай-то можа свидимся…

Ξ

Тарас Прокопьевич Стрепунин был приговорен к пожизненному заключению в одном из самых строгих спецучреждений России. В 1560 году Стрепунин умер. Лекарь, на досуге трепавшийся с охочими до шумных чужих историй людьми, не дрогнув, чиркнул заключение – от истощения.

Соколов каждый год навещал своего старого знакомого, а после его смерти добился разрешения на вывоз тела в родные края.

Местные жители до сих пор толкуют об ужасном человеке, жившем на их земле. Говорят, что на его счету не один десяток жизней, сотни калек и огромная куча нажитых преступным путем денег. Одно время прошел слух, будто бы львиная доля капитала покоится в его могиле. Раз пятнадцать потрошили место захоронения, но тщетно. А из-за тщеты искателей наживы взяла такая злость, что кованую оградку раздербанили на куски. А в оправдание правомерности своего варварства не поленились вбить вековой столб из дуба с выжженной надписью «Убивца и антихрист, не знать тебе покоя ни на небе, ни на земле».

+1. Николай Боков

Тугинская

Вероника изящными движениями расправила мокрые, непередаваемо вкусно пахнущие волосы. Ее движения и мимика были потрясающе – насквозь пропитаны осознанием собственной красоты и очарования. Белый мягкий халатик чересчур интимно соприкасался с неповторимым ландшафтом женских прелестей. Она прилегла на широченную упругую тахту, крепко сжав чувственные бедра. Вероника крепко-крепко сжала ножки и подумала об Игоре – он классный! Только почему-то сексуальные фантазии с ним не клеились, как-то не пошло. Она и с той и с этой стороны заходила – ноль эмоций, ну хоть ты тресни – слишком хороший что ли?

Прокручивая в уме детали их встречи, Вероника наматывала на свою голову, располагающую ко сну нить. Да так намотала, что манящую свежим ароматом чашечку кофе пришлось отложить – сон распахнул свои, не менее цепкие объятия и понес Верку в мастерскую абсурда.

Ξ

Чего только не делается во снах, какой только невообразимой чепухи там не переживешь! Допустим, у вас угоняют авто – вы жутко расстроены и носитесь по стоянке, а тут тук – нужно обязательно снимать штаны и трусы – то ли чтобы машина нашлась, то ли для того чтобы не заметили отрицательные персонажи…

Резкая смена обстоятельств и декораций. Бежите от огромной, свирепого вида собаки, но собаку в этом деле не обставишь и вот вы уже сообща катаетесь кубарем. Она разевает громадную пасть, но кусает не больно и сразу понятно – хорошая. Друг.

Возвращение в первый сюжет. Машина нашлась, собаку с собой на переднее сиденье, только ехать тяжело, так как за время угона автомобиль изменил привод на педальный! Попробуй-ка полторы тонны раскочегарить!? Выбора нет, худо-бедно только разойдетесь, а тут нате – опять смена сюжетной линии. В кино сидите и с кем-то целуетесь, да настолько чувственно, что от перспективы голова кругом, а настроение отменное. И тут бабах! Это ж сон! И просыпаетесь на самом интересном месте, тьфу… Нет, но почему когда на машине педальной едешь – не врубаешься, что спишь? Или когда горло другу перерезаешь? Это, конечно, впечатляет, но нереальным не кажется, так… мелочи.

Ξ

Вероника стояла в прихожей дома детства. Она гляделась в зеркало. То, что ей отражалось – не лезло ни в какие ворота. Глаза огромные, черные, выпуклые; зубы редкие, желтые, прокуренные, во рту дымится сигарета (все-таки закурила! да как же это я?). Руки вялые, сухие, в синяках (я старая?). В зеркале на заднем фоне торчит сумка челнока Игоря, она открыта, но что там – не видно. Но сон – на то и сон! Хоп… и глаза как будто запрыгнули прямо внутрь сумки. Ой, мамочки родные – это же наркотики! Где-то двадцать с половиной килограмм наркоты – что делать? Выкинуть? Не успею. Спрятать? Найдут и подставят. А Игорь-то – вот козел сраный, какой мерзавец, а? Так – думай, думай… Есть! Надо их оптом продать! Стук в дверь. Еще. Сильнее! Уже ломают! Беги, дура! На кухню. Дверь на защелку от котов. Нож самый большой – тесак, хм… раньше он казался больше…