Геннадий Васильев - Охота на охотника. Детективные повести Страница 19

Через пять минут разговор был окончен. Мичурин стал агентом КГБ. Не то чтобы он активно стучал на однокурсников – поводов особых не было, – но кое-что по мелочи сообщал. А после того как получил диплом, уже по собственной воле пошел работать в штат организации. Спустя годы, когда советская власть кончилась, уже будучи в звании капитана, а после майора, стал, как и прочие, понемногу крышевать разного рода бизнес. Поскольку в его компетенцию входили оборонные предприятия и предприятия, имеющие особое значение – такие как золотой завод, – то крышу он обеспечивал в первую очередь тем, кто пытался прибрать к рукам эти отрасли. Так и с Лесюком познакомился, и ходил у него в тайных подручных с первого дня появления того в Краснохолмске. Убийство Королева они организовали вместе, и Васина Мичурин застрелил по прямому указанию Михаила Петровича. Он же лично, своими руками убрал киллеров, сжег грузовик. Связника, сброшенного в Самаре с поезда, убрали тоже по его команде. Работа щедро оплачивалась. Майорская звезда вот-вот должна была раздвоиться, до пенсии оставалось не так долго, старость можно было считать обеспеченной. Единственный промах случился с журналистом Свистуновым, убрать его дважды помешала досадная случайность. Следствие, впрочем, в обоих случаях ничего не найдет, а назойливый журналист теперь, после смерти Васина, не страшен.

…Вернувшись в Краснохолмск, Мичурин первым делом набрал на мобильном телефон Лесюка:

– Порядок.

– Бумажки у тебя? – спросили в трубке. Мичурин чуть помедлил.

– Ни бумажек, ни кассеты.

– Что?! Как?! Где они? Какой же порядок, твою мать?!

– Видимо, успел передать.

– Вот сука! – задохнулся Лесюк. – Ладно. Через час у меня. Обсудим, – и отключился.

Глава 16

– Ну и дурак же ты! – качал головой Юрьич. – Какой дурак, я даже не думал, что такие бывают!

– А ты перестраховщик, понял? – орал Володя, бегая по кабинету и отшвыривая стулья. – Не понимаешь, это же сенсация: убили замгубернатора – и мы первые о том сообщили! Думаешь, я пошутил, когда о первополосном материале говорил?

– Да после такой публикации ты домой не успеешь дойти! – стал заводиться и редактор. – Ты как понять не можешь, что жить тебе останутся минуты после этого! В аварию попадешь или просто застрелят – выбирай, что больше нравится.

– Я и говорю – перестраховщик, – убежденно сказал Володя, садясь верхом на стул. – О рейтинге газеты не беспокоишься.

Редактор только усмехнулся в ответ, ничего не сказал.

– Я ведь ментам сообщил? Сообщил. Значит, мы можем рассчитывать на их поддержку и прикрытие, – не мог успокоиться Володя.

Редактор снова усмехнулся.

– Откуда ты знаешь, что это не они тебя пасут? Майор тот самый – откуда он? Тот-то и оно. Наше дело, думаю, сейчас – ждать развития. А вот когда появится официальная информация об убийстве замгубернатора, мы действительно можем осторожно изложить собственную версию. И посмотреть на реакцию.

– Сейчас-то что делать? – отчаянно ударил кулаком по коленке Володя.

– Я же сказал – ждать.

– Слушай, первый раз вижу такого редактора, который предлагает отдать другим «право первой ночи»! – снова разозлился Володя. – Ну давай просто информацию дадим, без подробностей и версий. В конце концов, могут у нас в правоохранительных органах быть свои источники – давай сошлемся на анонимный источник. Сам ведь понимаешь – ложка к обеду дорога. Все равно телевизионщики сегодня разнюхают, у них-то уж точно свои люди в милиции есть. А газета завтра выходит.

– Телевизионщиков не пасут, а тебя пасут. Те, кому надо, прекрасно знают, что ты работаешь на меня. Никаких источников они искать не станут, а просто стукнут тебя по дурной башке, да и все, – однако все это Юрьич говорил эдаким рассеянным тоном, из чего становилось ясно: сдается. Быть первым для журналиста – что еще может быть важнее? Дальше успех измеряется степенью глубины анализа, точностью результатов расследования, безошибочностью выводов. Но сначала главное – сообщить, опередив коллег-конкурентов.

Юрьич замолчал, потом как-то особенно взглянул на Володю – и вдруг оживился:

– У меня идея. И рыбку съесть можем, и на коня сесть. Черт, зря ты ментам позвонил! Надо было сразу – телевизионщикам. Ну уж теперь – как есть, – редактор взялся за телефон…

Минут через пятнадцать у здания издательского комплекса затормозила машина с журналистом и оператором одной из частных телекомпаний, находящихся в жесткой оппозиции к обладминистрации и губернатору. Володя и редактор сели к ним. Машина отправилась на место, где Володя обнаружил серебристую «Ауди» Васина.

Подъехать к месту им не дали. Издали стало видно милицейские автомобили с мигалками, причем, судя по маркам – номеров издалека не разглядеть, – на месте убийства находились не только оперативники, но и милицейские генералы. Кажется, был и кто-то из администрации. Ничего более газетчики и телевизионщики разглядеть не смогли. Метров за пятьдесят до места их остановил сотрудник ГИБДД с полосатым жезлом и лейтенантскими погонами. Потребовал документы.

– Мы журналисты, – стал объяснять телерепортер, – нам сообщили, что здесь произошло убийство чиновника администрации.

Оператор в это время снимал картинку издалека. К нему тут же направился еще один гаишник. Первый, никак не реагируя на сказанное, внимательно рассматривал сначала водительские, потом служебные удостоверения. Его коллега в этом время боролся с оператором, пытаясь загородить от камеры место убийства.

– А почему вы нам снимать не даете? – спросил журналист.

– Не положено. Приказ.

– Чей приказ?

– У вас свое начальство, у нас – свое, – пожал плечами лейтенант. – Дальше проезд запрещен, возвращайтесь.

– Хорошо. Вы можете подтвердить, что на этом месте произошло убийство?

– Ничего я подтверждать не стану. Возвращайтесь.

– Ну а старший здесь кто?

Лейтенант взглянул на него насмешливо, ткнул пальцем перед собой:

– Здесь – я. Устраивает? Ребята, давайте отсюда, не напрашивайтесь на неприятности. И оператора попросите не снимать. Я к вам хорошо отношусь, – кивнул он на логотип телекомпании, нанесенный на служебную машину. – Другие бы давно камеру разбили, а мы вот еще уговариваем вас.

– Можете хотя бы сказать – из хорошего отношения, – кто из начальства прибыл на место?

Лейтенант секунду помедлил. Махнул рукой:

– Не думаю, что это такой уж секрет. Только не пишите на камеру, – оператору дали знак не снимать. – Начальник ГУВД здесь, облпрокурор, замгубернатора Лесюк, вот-вот должен сам губернатор подъехать.

– Васина увезли уже? – вмешался в диалог Володя.

– Увезли, – машинально ответил милиционер – и спохватился. – Вы зачем такие вопросы задаете? Я же сказал: ничего я не подтверждаю, нет у меня таких полномочий! Все, мужики, валите, а то разозлюсь. Мне пока еще погоны носить не надоело.

Ничего другого, собственно, журналисты встретить на месте и не ожидали. Поблагодарив лейтенанта – все-таки что-то он им сказал, – еще раз посетовали, что сначала Володя позвонил в милицию, а уж потом Юрьич догадался сообщить коллегам с телевидения. Дальше поступили так. Отъехав на безопасное расстояние от поста, вышли из машины и записали на камеру подробный рассказ Володи о том, когда и как он обнаружил убитого Васина. Причину своего пребывания в этот час в этом месте Володя придумывать не стал, так и сказал: была назначена встреча в порту для передачи документов, содержащих важную информацию об убийстве директора золотого завода. Еще сказал, что документы с места преступления исчезли, но, несмотря на это, он не исключает попыток «разобраться» и с некоторыми другими фигурантами – с ним, например.

Собственно, в этом и заключалась идея редактора: не врать, а сказать, как есть. Это вызовет, во-первых, бурную реакцию во власти, и тогда, возможно, истинные виновники событий сами раскроются и до них доберутся следственные органы; во-вторых – это обезопасит хотя бы частично Свистунова и Юрьича. Теперь можно будет писать, выдвигать версии, искать связи – словом, вести нормальное расследование параллельно со следствием. К тому же врать было все равно бессмысленно: Володя «засветился» в аэропорту, когда спрашивал о заместителе губернатора, служащая обязательно его вспомнит – губернаторских замов не каждый день убивают; к тому же тот, кто перехватил Васина на полпути в порт и забрал компромат, точно знал о существовании этого компромата. Значит, разговор в кафе был подслушан или записан. Случайность исключена.

Записали то, что телевизионщики называют «стендап», когда журналист как бы резюмирует сюжет в кадре. Договорились: никому больше ни слова. В телекомпании уже смонтированный сюжет на всякий случай скопировали.