Анатолий Гурский - Лики земного родства (сборник) Страница 19

– Я ж тебе намекала годочек назад… упреждала, чо зазря хитрый хитрую прогоняет… Зазря чужим горбом свою жадность тешишь.

– Тцё… цё… цё, – стал вдобавок и заикаться её старый знакомый. – Полуцается, это ты, мразь такая, выросла… ты и д-д-дырку из гаража… А где ж мои ру-у-убцики, а?!

Она лишь, как показалось ему, ехидно улыбнулась и вильнула хвостом в соседнюю с ручьем нору. Даже ласточка молча, точно в знак согласия, вспорхнула тихо с ветки и улетела прочь. А лишённый везения дед вмиг превратился в павшего духом Рома Ромыча и вскоре увидел у продмага ещё недавних небритых завсегдатаев этой «мусорки». Только теперь они были иного вида, иного житейского настроения. Даже хотел уже спросить у них, но осёкся. Вспомнил, что «не пойман – не вор».

Да и, может, это просто дала сбой сама Фортуна. Проявила своего рода справедливость и повернулась к тем, кому сейчас нужнее…

Умиление раздора

Звонок из таксопарка застал Игоря врасплох. едва настроился на телевизионно-диванный отдых, а тут на тебе – подменяй внезапно приболевшего напарника по «тачке». Недовольно чертыхнулся про себя и с сожалением оторванного от лакомств домашнего кота посмотрел на супругу:

– Такова моя колёсная жизнь, Наташа, мать её… Давай хоть перекусим вместе, да поеду смену принимать.

Чмокнул её в щёчку и уже на выходе, взявшись за дверную ручку, обернулся на стоящую в углу прихожей клетку с попугаем. Улыбчиво переглянулся с женой и с нарочитой серьёзностью как бы скомандовал:

– А ты, волнисто-зелёненький, остаёшься на хозяйстве… Смотри тут за порядком, понимаешь ли.

– Д-д-дха… К-к-кхузя х-х-хроший! – с гордостью столь мужским доверием почти выкричал тот и для уверенности притопнул даже лапой.

– Вот так, за-а-амчик пернатый, не подведи своего хозяина, – закрыв за мужем дверь, рассмеялась Наташа в сторону принявшего необычайно важную позу попугая.

Он же, к её удивлению, лишь молча отвернулся к стенке, но подумал: «Зач-ч-чем мне с тобой связываться… я ж такого задания не получал». И стал вдохновенно работать клювом в кормушке. А хозяйка, теперь уже как учительница литературы, поспешила в комнату готовиться к завтрашней встрече со старшеклассниками. едва закончила составление учебного плана по роману «Война и мир», как донёсся дверной звонок. Увидела торопливо извинившегося за вечерний визит соседа с очень знакомым фильмо-диском в руке и обрадовалась, словно большому подарку:

– Ой, как вы, Андрей, вовремя принесли, хотела уже сама за ним идти.

Он виновато улыбнулся и настороженно глянул на шумно вспорхнувшего в клетке попугая. Тот перебрался в её дальний угол и, недружелюбно покосившись на гостя, тут же затих.

– Неужто он вас, Андрей, так испугался? – удивилась хозяйка и точно в ответ услышала хриплый голос своего питомца:

– Х-хандр… Хандр-р-рэй… я тебха пхар-р-родил, я тебха и убх-х-хью!

– Ишь какой киллер-дурачок нашёлся, – растерянно промямлил сосед.

– Х-хсам дур-р-рак… убх-х-хью… убх-х-хью! – уставился в Андрея больше похожий сейчас на готового кинутся вниз, к своей добыче, коршуна и даже потемневший от злобы волнисто-зелёный.

– Ну, хватит тебе ёрничать, Кузя! – накинула на его клетку попавший под руку большой платок Наташа и с улыбкой повернулась к соседу: – Не обращайте на него внимания. Бывший хозяин-актёр часто репетировал дома роль Тараса Бульбы, его сцену с сыном-предателем… Ну и запомнил его слова… Даже после того, когда артист отдал нам попугая в качестве расчёта за пользование таксомотором Игоря.

Сдобрили эти диалоги сдержанным соседским смехом, и Андрей тихо скрылся за дверью. А обидевшийся на изоляционные действия хозяйки Кузя сердито и шумно опять развернулся в своём затемнённом домике и подумал: мол, подождите… и у нас, попугаев, тоже так смеётся тот, кто это делает последним.

Наташа тем временем, даже не догадываясь о столь мозговых бурях Кузи, уединилась в комнате и продолжила учительскую подготовку к школе. Включила комп с принесённым фильмом, и попугай аж встрепенулся от дошедших до него бравурных звуков. Она сделала их тише и, усевшись поудобнее у монитора, начала внимательно смотреть нужные для неё киносцены. Когда они дошли до новогоднего бала у екатерининского вельможи в Петербурге, учительница остановила запись. Поправила очки почти на кончике своего миниатюрного носика и подумала: «Надо бы законспектировать хоть главные диалоги Наташи Ростовой и Андрея Болконского». И чуток прибавила громкости.

Пошёл самый кульминационный момент танцевальной встречи юной графини и перешагнувшего тридцатилетие князя. С утопающего в приглушённой музыке экрана, словно уже и в сердце прильнувшей к нему учительницы, также плавно полилась мелодия толстовского повествования. «едва он обнял этот тонкий, подвижный стан, – слышит теперь сквозь столетия жена простого таксиста, – и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино её прелести ударило ему в голову…» От этих, подобных самому изысканному корму и никогда прежде не доходивших до слуха почти волшебных слов затаил дыхание даже вздремнувший уже было попугай. Затемнённый в своей клетке, он тихо привстал и подумал: «Это ч-ч-ё же там моя хозяюшка делает… или, может, только хочет делать?» ещё несколько понятных только зрителю минут, и снова вздремнувшего Кузю словно ударило током находящейся рядом электророзетки. Теперь он напряг до самого попугайного предела свой слух и услышал тихий, идущий из каких-то для него неведомых человеческих глубин, разговор уже двух особей.

– Я полюбил вас с той минуты, как увидел вас. Могу ли я надеяться? – донёсся до затемнённой клетки робкий голос почти соседского тембра.

– Да, да… Ах, я так счастлива! – с придыханием, похожим на хозяйкин, ответила она. И с лёгким хлопком поцеловала замолчавшего мужчину.

Попугай даже застеснялся такого хоть и отдалённого, но всё-таки как бы присутствия при этом. А когда услышал, что так ласково любезничают там, в соседней комнате, именно Андрей и Наташа, то едва не захлебнулся в собственных мыслях: «Так сосед-то, оказывается, не ушёл… с хозяйкой он… потому и платок накинула на мой роток!» Но голос подавать не стал, решил тщательно, как «оставшийся на хозяйстве», всё обдумать, взвесить и… под тяжестью столь эмоционального вечера таки уснул.

А утром, заслышав голос вернувшегося с работы Игоря, чуть не стукнул себя лапой по башке. «Ну и кур-р-рица я драная, прости меня мать… Надо же так всё проспать!» – по-своему матерно шевельнул мозговой извилиной попугай и спешно подал хриплый голос верного хозяину служаки:

– Кха-ха-ха-а-а!

– Чё это, Наташа, он вдруг от глаз людских закрыт, как арестант какой-то? – удивился Игорь.

– Тьфу ты, совсем забылась, – протирая спросонья глаза, направилась к клетке она.

– Пхаз-з-зор! – выкрикнул освобождённый из ночного плена волнисто-зелёный. – Хандр-р-рэй и Хнаташ-ша… чмокх!

– Не понял… Ты чё гонишь, Кузя? – насторожился зевающий хозяин.

– Хандр-р-рэй и Хнаташ-ша! – ещё громче повторил принявший петушиную стойку попугай. – Я пхолубил хвас… Ах-х, я тхак хчастхива!

– Чего-чего? Кто тут кого полюбил? – с падением только что поднятой к кепке руки потерял и тягу ко сну Игорь.

– Хандр-р-рэй и Хнаташ-ша… чмокх!

– Ё-ё-ё… это уже не Бульба сынка убивает… Это чё ж, сосед меня заменяет? – вылупил он ещё минуту назад свои слипавшиеся глаза. – Я вот натаксовываю всю ночь тебе на хлеб с маслицем, а ты тут с этим слащавым курвы-мурлы от попугая прячешь… А ну колись, Наташка!

– Д-д-а он лишь диск п-п-приносил, – стала аж заикаться от растерянности она. Но едва открыла свой маленький ротик, чтобы добавить уже по-учительски поставленным голосом, как муж оборвал её небывалым басом:

– Ах, так всё-таки приносил тебе это самое «Я так счастлива»!

Тут же злобно скрипнул зубами и толкнул её в угол, под самую клетку замолчавшего, наконец, пернатого. Сопроводив такой приём женского отдаления от себя чуть ли не осязаемой своим воспаленным мозгом мыслью: «Выходит, не зря я подозревал этого соседского хряка в повизгивании к моей Наташке… Но меня на такой соломенной подстилке хрен проведёшь!» Сплюнул в сторону жены и шумно кинулся к выходу.

– Дура-а-ак ты, шоферю-ю-юга… точно о руль головой стукнулся… и оттого так взбесился, что-о-о ли, – слёзно вымолвила она, медленно сползая спиной по светло выкрашенной стенке на пол.

Но теперь её слышал лишь ничего не понимающий, забившийся в дальний и нижний угол попугай. Сам Игорь уже был у соседской двери, которую открыла на его продолжительный звонок молодая дама в кухонном халате. Даже позабыв поздороваться с ней, Игорь нервно спросил:

– А где Андрей?

– Уе-е-ехал, – с настороженным удивлением ответила та.

– Как… когда?

– Да ещё вечером улетел, дочурку к бабушке повёз, – уже с заметным волнением ответила она. – Что-то случи-и-илось? Почему спрашиваете?