Денис Чернов - Бог любит Дениску. Сборник рассказов Страница 2

У Васи была феноменальная память. Он наизусть знал Уголовный кодекс и Конституцию. Эти две книги лежали у него в туалете. Посещая туалет, он прочитывал и запоминал наизусть по одной главе. Даже спустя время мог цитировать целые главы, чем приводил в крайнее недоумение сотрудников милиции.

С милицией у нас отношения были особые. Город был крайне неспокойным. Практически каждый день проводились облавы. По вечерам в «обезьянник» забирали всех, кто казался подозрительным. Мы были там частыми гостями, но Вася попадал даже чаще меня. Он страдал за свое имя и фамилию. Как-то раз мы шли компанией. Нас было человек пять. Рядом остановился УАЗик, из него вылезли менты и стали спрашивать наши фамилии. Дошла очередь до Васи.

– Как фамилия?

– Иванов.

– Как зовут?

– Вася.

– О! Вася Иванов! Ты-то нам и нужен. Садись, дружок, прокатимся.

Позже выяснилось, что менты отрабатывали кражу. Потерпевшие заявили, что подозревают соседа, назвали имя и фамилию. Поскольку менты в лицо этого парня не знали, ездили и опрашивали у всех фамилии. Такое сочетание, как Вася Иванов, показалось им крайне неправдоподобным.

Однажды мы пошли на разборку. Дело было рядом с магазином «Галантерея». Кто-то кому-то где-то нагрубил, выясняли, кто кого круче, начали друг друга толкать. Кто-то стукнул по стеклу, стекло не пострадало, но в магазине сработала сигнализация. Мы этого не заметили и продолжали выяснять отношения. Тут откуда ни возьмись – УАЗик. Из него выскочили омоновцы в бронежилетах, касках, масках и с автоматами в руках. Я ломанулся бежать. Сзади раздалась автоматная очередь. Я очень больно упал, но мгновенно подорвался и побежал дальше, каким-то чудом перелетел через двухметровый забор, добежал до парка и упал в траву.

Минут пять я лежал и боялся дышать. Вокруг была тишина. Не то чтобы прям тишина, но обычный ночной город – пели птицы, ездили машины. Я встал и поковылял в сторону Васиного дома. Хотел предупредить его маму, что Вася попал в милицию. Я рисовал себе картины, как из Васи выбивают признание в попытке ограбить магазин. Идти было далеко. У меня очень болела нога, которую я повредил, падая. Каково же было мое удивление, когда дверь мне открыл Вася.

– А ты зачем побежал? – спросил он меня.

– Так менты же!

– Ну и что, что менты. Они что – не люди, что ли?

– А чего они стреляли?

– Да они в воздух стреляли, тебя, дурака, попугать.

– А тебя что, отпустили?

– Нет, не отпустили. Посмотрели в паспорте, что я несовершеннолетний, и домой привезли. А тех двоих в вытрезвитель. Они уже совершеннолетние.

Однажды мы с Васей очень крепко поссорились. В то время мы работали на одном заводе. Я был грузчиком, он сварщиком. Мы каждый день несколько раз встречались нос к носу, но делали вид, что вообще не знакомы. Так продолжалось примерно месяц. Однажды мне рассказали, что при Васе в большой компании наш общий товарищ Тайсон (тот самый, из-за которого Вася избил уголовника) заговорил обо мне в очень скверных выражениях. Начал осуждать меня за глаза, мол, я такой да сякой, и ему четким ударом в челюсть заткнул рот Вася. Услышав это, я был потрясен: вВот что значит настоящий друг. Я тут от него морду свою отворачиваю, а он за мою честь в этот момент морды своим товарищам разбивает. Сломя голову я бросился к Васе просить прощения. С тех пор мы больше не ссорились. Драться дрались, но ссориться перестали.

О том, как Вася уходил в армию, можно написать целую повесть. Попробую рассказать об этом вкратце. Вася получил повестку, как водится, уволился с завода, получил расчет и закатил проводы. Гуляла вся Семерка (наш микрорайон назывался Семь ветров, или просто Семерка). Так загуляли, что утром Вася проспал отправку. Пришел в военкомат, повинился. Там вошли в положение, сказали, что такое бывает, и выдали повестку на следующую пятницу. В следующий четверг повторились проводы. А в пятницу пьяного Васю волоком тащили на станцию. Он было проснулся, побежал, но паровоз ушел прямо на его глазах. Вася теми же ногами отправился в военкомат. На этот раз там были уже не так снисходительны. Повестку выдали, но пригрозили, чтобы накануне не пил.

История повторилась еще, и еще, и еще раз. А потом закончился призыв. Но собираться на проводы к Васе по четвергам стало на Семерке доброй традицией. Васины родители и две Васины сестры жили круглый год на даче. Старший брат был в море, а младший сидел в колонии для несовершеннолетних преступников. У Васи в распоряжении была четырехкомнатная квартира. Наступила осень, и начался новый призыв. Пара паровозов по заведенной традиции ушла в армию без Васи. Пришла повестка мне. Я решил свои проводы отпраздновать вместе с Васей. Прихожу к его дому. Там какое-то непонятное движение. Во дворе, на столе для игры в домино пьют ребята. Кто-то сидит у подъезда.

– Вася к себе не пускает, – доложил мне Васин сосед Макс. – У него крыша съехала.

– Как так?

– Ну попробуй, может, тебя пустит. Ванька-мелкий у него и Пона.

Я позвонил в дверь. Вася спросил, кто там. Я ответил.

– Ты с водкой?

– Нет, но могу сбегать.

– Не надо, заходи.

Я вошел, и Вася закрыл за мной на все замки. Под окнами раздавались пьяные крики, грозившие Васе тяжелой службой, если уйдет в армию без проводов. Вася был непреклонен. Мы попили чайку, поиграли в карты, посмотрели новости и легли спать, спев перед сном весь наш репертуар.

Утром мы с Васей отбыли на призывной пункт. Меня в армию не взяли. Может быть, когда-нибудь я еще расскажу долгую историю моих отношений с Вооруженными силами, которая началась в тот день. А вот Васю забрали.

Потусовавшись на областном распределительном участке в Южно-Сахалинске, мы решили сходить прогуляться. У Васи собой был батон копченой колбасы. Есть ее при нескольких сотнях других призывников Вася счел не очень правильным, а делить на такую ораву – бессмысленным. Мы дошли до ближайших дворов, съели колбасу, выпили кефира и пошли назад. Войдя на территорию распредпункта, заметили там какой-то кипеш. И услышали знакомую фамилию.

– Иванова не видали? Иванова из Корсакова никто не видел? Не видели Иванова? – бегал от кучки к кучке молодой сержант.

– Я Иванов из Корсакова, – отозвался Вася.

– Да ты… что… совсем… там… тебя… полковник ищет!

Мы вошли в помещение.

– Где Иванов? Вы почему за своими призывниками не смотрите? – орал начальник призывной комиссии на нашего сопровождающего. – Он от вас год бегал, все личное дело в неявках. Теперь вы его здесь прямо с распределительного участка упустили!

– Никуда я не бегал! – выступил вперед Вася, – Что, уж и в туалет сходить нельзя?!

Разъяренный полковник посмотрел на Васю. Видно было, что хотел что-то сказать, но не сказал.

– Вот он. Забирайте! – показал он на Васю двум людям в милицейской форме. Васю взяли под руки, повели в черный «воронок», посадили и увезли.

– Он же еще медкомиссию не прошел, – кинулся к полковнику сопровождающий.

– Это ничего! – отрезал полковник. – По нему видно, что здоров как бык. А то пока комиссию будет проходить, опять сбежит.

Я кинулся к нашему сопровождающему с расспросами. Я был в полной уверенности, что Васю увезли в следственный изолятор по какому-то наговору, потому что серьезных преступлений за ним не было. Я не мог не знать о них.

– Он поехал служить во внутренние войска. В Батальон армейской милиции.

Меня как молнией поразило. Это было еще более страшное известие. У нас на Семерке очень не жалуют тех, кто служил во внутренних войсках, тем более в армейской милиции. Я испугался, что Вася может натворить чего-нибудь или сбежать.

Через месяц я получил от Васи письмо. У него все было хорошо. Узнав, что Васе по понятиям западло служить в милиции, отцы-командиры предложили ему перевод в Батальон оперативного назначения. Это тоже подразделение внутренних войск, но к милиции не имеет никакого отношения. Батальон оперативного назначения выполняет боевые задачи в горячих точках. Васю ждали три месяца очень жесткой и насыщенной физическими нагрузками учебы, а потом командировка в Чечню. Если выживет, через семь месяцев – досрочный дембель. На войне каждый день считается за три. Вася охотно согласился. Во-первых, пацанская честь была дороже жизни, а во-вторых, война – это так интересно!

Вася попал в настоящую мясорубку. Армия в то время делилась на части, где жили по уставу, и части, где царила дедовщина. В той части, куда привезли Васю, можно было сполна отведать и того, и другого. Каждый день они пробегали по 20 км в полном снаряжении, которое весило не менее 20 кг. Приседали до потери сознания, подтягивались, отжимались, занимались рукопашным боем, учили устав. За весь день не было ни минуты отдыха. Когда наступала ночь, действие устава заканчивалось и начиналась дедовщина. Деды никого не унижали. В боевых частях это не принято, но они придумывали неимоверные физические нагрузки в наказание за мелкие провинности, накопившиеся за день. Например, кому-то, а иногда и всем молодым приходилось спать, сидя на воображаемом стуле, облокотившись на стену. Многие таких нагрузок не выдерживали, ломались, уезжали в госпиталь. Но те, кто доживали до конца учебы, становились настоящими супергероями, которые в огне не горят, в воде не тонут и могут голыми руками порвать на части любого противника.