Светлана Зорина - Криминальный Киев. Некриминальным взглядом Страница 2

Этап 3. Криминализация правоохранительных органов. Она незамедлительно началась после того, как процесс коррупции и криминализации в государственном управлении приобрел внушительные размеры, а именно с 1995 года.

Этап 4. Криминализация государственного аппарата. Она началась сразу же после провозглашения независимости Украины, но процесс узурпации власти ради личного обогащения приобрел внушительные масштабы в 1995—1996годах.

Этап 5. Криминализация общественного сознания. Этот этап начался в Украине с 1999года.

С предложенной мной периодизацией можно спорить, но для меня куда важнее донести до понимания читателя: каждый упомянутый этап криминализации не сменяет предыдущий, а, наоборот, происходит их наложение один на другой.

Необходимо отметить, что наше дозревание до пятой стадии криминализации имеет одну положительную сторону – дальше двигаться некуда. Однако есть и очень отрицательная сторона – повышение степени криминализации приводит к нестабильности основных политических и экономических явлений в стране. И неосторожные решения на высшем государственном уровне могут привести нас снова к тоталитаризму, распределению, идеологической скудости и материальной нищете.

При написании книги у автора не было желания обличить кого-то в неверных действиях, повесить новые ярлыки. Я стремилась понять суть происходящих процессов, по-иному взглянуть на привычный термин «криминальный лидер» и донести до читателя это свое понимание.

Раньше все мы жили в привычной системе координат, заданной государственной идеологией, и могли с уверенностью сказать, что хорошо и что плохо. Могли даже сказать, почему это вот хорошо, а это вот плохо. Но время идет, и система координат уже практически не работает. Нужна другая.

Вместо вступления. «Под кем работаете?»

Когда я мысленным взглядом обращаюсь в середину 80-х годов теперь уже прошлого XX века, из запасников памяти непременно всплывает удручающий образ длинной очереди, в которой терпеливо стоят усталые люди. Они молчат, лишь порой услышишь спор по формуле «вас здесь не стояло». Уверена, что этот образ преследует не только меня, потому что очередь была неотъемлемой чертой советского образа жизни. Люди выстаивали очереди за едой и ширпотребом, за билетами на поезда и самолеты, в кассах кинотеатров, в гостиницах – в надежде получить хоть какое-то место. Были и такие очереди, в которых не «стояли», в них «записывались» и «отмечались». А как еще рядовой гражданин страны развитого социализма мог добыть стиральную машину, холодильник или комплект кухонной мебели?

Слово «дефицит» прочно вошло во все сто с лишним языков народов и народностей СССР. Его отлично дополняли ставшие привычными понятия «из-под полы», «из-под прилавка» и «достать», успешно вытесняющие «купить».

Меня еще ребенком поражало: вот заходим мы с бабушкой в магазин с полупустыми прилавками, а выходим с кошелкой, груженной всякими вкусными вещами. Прямо-таки кошелка-самобранка получалась у бабушки!

Впрочем, для того, чтобы носить дефицитные вещи и есть дефицитные продукты, был и другой способ: суметь подняться по номенклатурной лестнице повыше. Такому умельцу щедрая рука власти и купоны на приобретение гречневой крупы и туалетной бумаги выдаст, и в очередях на получение квартиры и установку телефона продвинет. Да и саму «лестницу» надо выбирать с умом. Одно дело сотрудники НИИ из военно-промышленного комплекса и совсем другое, скажем, археологи из академического института. Последние – люди закаленные, привычные к работе «в поле», и без туалетной бумаги обойдутся.

Однако «свято место не бывает пусто», и, судя по рассказам, в середине 70-х годов в стране проявились первые признаки теневого рынка, еще неоперившегося и пугливого, как весенний ландыш. Проявлялся он в двух ипостасях – спекуляции остродефицитным товаром и зарождавшейся фарцовке. И то и другое преследовалось по всей строгости закона наравне с политическими преступлениями. А как же иначе, это ведь проявления буржуазного образа жизни, с неузаконенной же буржуазией у буржуазии номенклатурной разговор был короткий. В том случае, конечно, если «застукают», поймают, но переловить всех нарушителей оказалось просто невозможным.

Страх перед сталинскими репрессиями был в прошлом, и злоупотребление служебным положением на рабочих местах, начиная от продавца магазина до директора завода, стало обычным явлением.

Но в один прекрасный момент крупнейшее тоталитарное государство, прогнившее изнутри, словно по мановению волшебной палочки, обвалилось. Мне этот процесс представляется так: с горы катится большущий камень, сметая все на своем пути и постепенно раскалываясь на пятнадцать кусков. В тот год изменились все наши представления – и о рыночной экономике, и о роли денег в обществе, и о безошибочности курса Коммунистической партии как решающей и направляющей силе социалистического общества, и о распределении и перераспределении материальных благ, и о религии, и о сексе. Начало меняться и понимание преступного мира и его роли в нашей жизни.

Как нам представлялись персонажи криминального мира в социалистический период? Квартирные воры с бегающими глазками, которые вздрагивают от каждого неожиданного звука; «щипачи» в транспорте, вытаскивающие кошельки и бумажники у рассеянных пассажиров; маньяки-убийцы, подстерегающие свои жертвы в безлюдных местах.

Все они в нашем сознании рисовались темными и неумными типами со злыми и одновременно раскаивающимися глазами. Мы были уверены, что все преступления рано или поздно раскрываются силами доблестных работников нашей милиции. Нам очень редко бывало жаль тех, кто совершал преступления, мы с нетерпением ждали, когда справедливость восторжествует и заслуженная кара падет на головы преступников.

Уголовный кодекс бывшего СССР содержал множество подсудных статей, но я бы их разделила на три части:

политические статьи (агитация и пропаганда против государственного и общественного устройства СССР);

чисто криминальные статьи (грабеж, убийство, изнасилование, хулиганство и т. д.);

криминальные статьи с экономическим уклоном (валютные операции, хищения, спекуляция).

Советским криминальным миром тоже был выработан общий свод правил «жизни по понятиям», которым руководствовались профессиональные преступники, – Воровской закон. Согласно принятой в нем иерархии в криминальном мире правили воры в законе. Можно провести параллель между этим определением и понятием «крестный отец» в итальянской и американской мафиях.

Вор в законе – это, как правило, неоднократно сидевший преступник, которого коронуют другие воры в законе. При этом учитываются его моральные качества, профессионализм в совершении преступных деяний, умение разбираться в ситуациях и выносить решения по любым конфликтам между субъектами криминального мира.

Воровской закон включает большой свод правил, полностью регулирующих криминальный мир. Чтобы дать читателю представление об этих правилах, приведу некоторые из них в собственном изложении.

Вор в законе не смеет ни на шаг отступать от своей «профессиональной» стези; он должен не только контролировать процесс совершения преступления, но и быть вовлеченным в него; другими словами: ты вор до тех пор, пока реально подтверждаешь себя в деле.

Вор в законе не должен иметь никакого отношения к вооруженным силам и правоохранительным органам.

Вор в законе должен на зоне сидеть вместе со всеми, а не искать местечек потеплее (имеется в виду работа, скажем, в библиотеке или на кухне).

Придерживающийся воровских традиций никогда не будет угрожать другому вору, нападать на него и воровать у его семьи.

Этот список можно продолжать и продолжать. Но главное – в другом.

Воровские законы соблюдались и соблюдаются беспрекословно и более четко, чем государственные, хотя, конечно, могут быть исключения. Воры знают: один неверный, нарушающий закон шаг – и ты уже не жилец на свете.

В бывшем СССР воров в законе было несколько сотен, среди них большая часть в процентном отношении – представители южных республик, в основном Грузии.

С расшатыванием прежних экономических основ жизни общества и с появлением новых способов получения денег стало вырисовываться новое понятие – криминальный авторитет.

Чем он отличается от вора в законе?

Ну хотя бы тем, что звание вора в законе дает воровская сходка, а криминальный авторитет – это скорее милицейский термин, который отражает большое влияние того или иного человека на криминальные и криминогенные события, происходящие в обществе.

Далее, вор в законе обязательно должен был за свою жизнь намотать хоть один срок, а преступные авторитеты достаточно часто вообще не имеют судимостей. (Напомним: не каждый, отсидевший пятнадцать – двадцать лет в тюрьме, мог стать вором в законе, для получения этого звания должны быть более веские основания, о чем сказано выше.)