Антон Моногаров - Сны о чём-то большем. Сборник рассказов Страница 2

Она вздохнула и нехотя согласилась.

– Что еще расскажешь, милый?

– Ха, какие твои планы, блонди?

– Болтать с тобой, что ж мне еще делать? И нет, спать мы не будем, если ты об этом.

– Я и не собирался к тебе приставать. Я про другие планы спрашиваю. То есть, мы болтаем, напиваемся, а дальше что? У тебя вроде болезнь, причем серьезная.

– О, у меня интересный план действий, хочешь узнать?

– Потому и спрашиваю.

Она похлопала в ладоши, словно ей 7 лет, широко улыбнулась и сказала мне с ребяческой радостью:

– Я собираюсь покончить с собой.

Я чуть не захлебнулся виски.

– Это шутка?

– Какой ты зануда! – Вскрикнула она с той же долей ребячества, однако в ее глазах было видна огромная печаль. Ее улыбка медленно сползла, она вздохнула и мигом осушила свои сто граммов. – На самом деле нет. Я уже все решила. Ну не смогу я проживать последние недели своей жизни лысым и ослабленным овощем ради призрачной надежды выжить и прожить еще лет пятнадцать – двадцать. И то, если будет рецидив, я проживу лет пять в мучениях. А ради чего?

Знаете, я порой сталкивался с девушками, которые говорят так только для привлечения внимания к своей персоне. Так вот, это совершенно не тот случай – она говорит на полном серьезе.

– А как же твои родные и близкие?

– К сожалению, их не осталось. С парнем я рассталась, сестра давно плюнула на меня.

– Ты просто потеряла смысл жизни, тебя никто не любит и так далее? Ты это хочешь сказать?

– Милый, давай уясним пару вещей. Первое, не смей вешать на меня ярлыки, я тоже могу этим заняться. Второе, нет. Я не вижу смысла ожидать конца в жутких муках. Если ты еще раз поведешь себя столь бестактно, то я уйду.

Почему любая девушка пытается подсадить меня под каблук?

– Ладно. Итак, я не смогу тебя переубедить, правда?

– Чертовски верно, милый.

Она снова обнажила свои белые зубы в радостной улыбке. Конечно, ведь я снова подчинился ей.

– Я могу хоть отсрочить твою смерть?

– Зависит от того, как пойдет дальше общение. Кстати, как думаешь, мне застрелиться и спрыгнуть с крыши?

Слишком странный вечер пятницы для меня. Может, позвонить куда-нибудь? Или помочь ей? Не нажать на курок, а как то порадовать ее. Я слишком глуп для такого выбора.

– Застрелиться. Бедные дворники получат травму, когда будут отскребать тебя с асфальта.

– Ха, красивая девушка говорит тебе, что хочет покончить с собой, а ты думаешь о дворниках?

– Конечно, блонди. Ты умрешь, а им жить дальше.

– Забавный ты, мой милый. Жаль, что встретила тебя только сейчас.

Тут в наш душевный разговор вмешался бармен – угрюмый, как гробовщик:

– Молодые люди, попрошу вас уйти. Своими разговорами вы пугаете людей.

Я оглянулся – все занимались своими делами и никому не было до нас дело.

– Да всем насрать, нас даже никто не слушает!

– Я вас слушаю. Уходите, давайте.

– Не надо шума, милый. Пошли, нам есть что обсудить.

Мы вышли на улицу. На улице было глубокий вечер, машины ездили из стороны в сторону, шел легкий дождь, ветер лениво гонял жухлую листву по улице. Я был уверен на 100%, что утром буду чувствовать себя хуже некуда либо из-за похмелья, либо из-за простуды. И непонятно что хуже.

– Итак, блонди. И как ты хочешь все это провернуть?

– Дай сигарету и расскажу.

Я протянул ей сигарету и зажигалку. Раза с третьего она подкурила и подавилась дымом.

– У меня есть старый ПМ, нашла его где-то на барахолке.

– Ты уверена, что он рабочий?

– Конечно, я уже успела его опробовать?

– Как?

– Вышла на улицу и застрелила пару кошек.

В воздухе повисло неловкое молчание. Я надеялся, что у нее просто плохое чувство юмора.

– Да ладно тебе, по бутылкам постреляла на другом конце города.

– Фух, я уж боялся идти с тобой дальше. Кстати, куда мы идем?

– Милый, мы почти пришли.

Мы подошли к обычному, ничем не примечательному дому, коих в округе было бессчётное множество. Мне стало грустно на душе. Я вижу эту девушку в первый и последний раз в жизни.

– Ты еще не передумала? Может, все таки есть..

– Нет, милый.

Она перебила меня. Блонди ясно дала понять, что все решено и обсуждать это нет смысла.

– Могу я узнать твое имя, напоследок?

Она улыбнулась. Это была самая красивая улыбка из всех, что я видел в своей жизни. Мне мгновенно стало и хорошо на душе, и невыносимо погано. Мне показалось, или уголки ее глаз действительно блеснули? Она достала блокнот, ручку и написала что-то на листочке. Затем оторвала неровный кусочек от него.

– Вот мое имя. А еще фамилия и отчество. Сделай для меня услугу, милый, когда все кончится, сделай так, чтобы меня кремировали. Моя чокнутая сестра будет против, но сделай это. Пожалуйста.

– Все, что захочешь.

Она подошла ко мне и очень крепко обняла меня.

– Как жаль, что я не встретила тебя раньше. Вот такого друга мне всегда не хватало.

Блонди поцеловала меня в щечку, развернулась и в пошла по лестнице так, словно ребенок хочет выглядеть грациозно, но еще не знает как это делать. Мило, очень мило. Во мне боролись чувства: любыми способами не дать ей умереть или все же позволить ей сделать то, что она хочет? Не знаю, что нашло на меня, но я решил оставить её. Она сделала этот выбор и не мне мешать ей. Она захлопнула дверь, а я так и остался стоять как вкопанный, в ожидании неизвестно чего. Спустя пару минут до меня дошло, что блонди оставила мне записку. Потом, все потом. Как раз в этот момент, я услышал звук выстрела.

Комната, лишенная зеркал

Сказать, что здесь было не комфортно – нагло соврать. Жуткая жара, духота, запах пота, дерьма и оставшейся с предыдущих игр аромат крови и мозгов. Бедный свет одинокой старой лампочки был единственным освещением. Ощущение, словно ты на скотобойне. По сути, так оно и было. Круглый металлический стол был единственным чистым местом во всей комнате размером в двенадцать квадратов. Отполированный, с миллиардом царапин отражал бледно-желтый свет. На нем лежал револьвер.

– Сорок четвертый калибр. – процедил сквозь зубы пухлый тип с желтыми зубами и потными подмышками. Думаете вам повезет, шпана?

– Цитирование Клинта Иствуда не делает тебя привлекательнее, урод. – прошипела ему рыжая курносая девушка. Ее голос был словно у заплаканного ребенка.

– Когда ты застрелишься, я станцую на твоем трупе, а потом сделаю из него куклу. Твоя очередь, Пеппи Длинныйчулок.

Она вздыхает, с трудом берет тяжелый револьвер, крутит барабан и засовывает дуло в рот. Медлит пару секунд, в глазах виден страх, а прекрасная грудь часто поднимается. Наконец, девушка закрывает глаза и через силу нажимает на спусковой крючок. Громкий щелчок. Она хочет казаться спокойной и небрежно бросает мне оружие, но ее выдает потекшая тушь, учащенное дыхание.

– Твоя очередь. – равнодушно говорит Рыжая.

Рукоятка из ореха сильно почернела, от первоначального вида ничего не осталось. Он довольно большой и увесистый, наверняка из такого ствола можно застрелить слона, что уж говорить о человеке. Барабан прокручивается быстро и легко. Дуло пистолета холодит висок. Комок подходит к горлу. Я нервно проглатываю его.

– А я думал, что обдолбанные нарики легко могут расстаться с жизнью за очередную дозу.

Ублюдок задел за живое. Резко, с психу, нажимаю на крючок. Щелк.

– Теперь ты, жиробас.

– Ох ты, любитель герыча заговорил! Я уж думал, ты и язык променял на очередную дозу. Колись, зачем тебе выигрыш от этой игры?

– Закрой свой рот и стреляй.

Он посмеялся, почесал один из множества его подбородков и выстрелил себе в лоб. И в этот раз пронесло.

– А с вами весело! Рыжая, а ты молодец. Такое дуло засунуть полностью в рот! Не хочешь раскрыть рот для еще одного ствола?

Девушка смутилась. Потом ее лицо побагровело, но уже от злобы.

– Такие мрази как ты всегда издеваются над нами! Вам все прощается: и ужасное развратное поведение, и постоянный секс с разными девушками! Мне надоело, что называют шлюхой просто так! За то, что обниматься люблю и в лосинах обтягивающих хожу, а то, что большинство волосатых и потных «мачо» без рубашек по улицам ходят и со стояками в автобусах трутся – никого не волнует.

Толстяк с чувством рассмеялся. Рыжую это выбесило еще больше. Я же вспомнил, зачем вообще пришел сюда. Этот мудак был прав наполовину. Да, я обкололся, на самом дне, ниже падать некуда. Нужно начинать новую жизнь, благо желание и стимул есть. Но это не так легко, когда с тебя требуют сто тысяч дилеры за ту наркоту, что была взята в долг. Меня спас парень в баре, который предложил поучаствовать в старой игре, «которую описывал великий русский поэт». Выигрыш два миллиона. Тогда мне казалось это логичным шагом отчаявшегося человека. Либо я умирал в игре, либо начинал жизнь с чистого листа. Был еще вариант прятаться от бандитов, но меня все равно поймали и стравили бы собакам. Как только я согласился, меня вырубили, а очнулся уже здесь, в компании этих людей и огромного револьвера. До меня дошло, что я слишком ушел в себя. Вернувшись в реальность услышал обрывок диалога: