Владимир Козлов - Родиться Царём. Авантюрный роман Страница 2

На столе у друзей лежали свежие похожие на бычье сердце помидоры и пару пахучих огурцов. А столом служил старый кованый сундук, в котором хранились садово – огородные инструменты.

Три друга детства Дорогой, Мартын и Цветок уютно приютившись за этим сундуком, пили липучий ликёр, и сухой Рислинг с пивом. Дорогой на правах хозяина развалился в шезлонге, другие же два друга скромно примостились на отслуживших свой век поржавевших ведрах. По сути дела повод для выпивки был только у Олега. Он решил в этот день отметить день рождения собаки своего друга. Щенком он подарил восемь лет назад породистого Кавказца Павлу. А Павлом был Цветок – бывший радио хулиган. С этим делом он давно уже завязал, так – как был дважды пойман милицией, оштрафован и строго предупрежден. В эфир он больше не выходил, так за свои радиопередачи получал ещё нагоняй от жены. Он был семейный человек, как и Мартын. Своё же мастерство Павел пошёл оттачивать в телеателье. Радиотехника была его призванием в жизни.

Алексей Мартынов, скромный по натуре парень и к тому же очень ранимый скинув с себя шлёпки, водрузил свои ноги на валявшую рядом берёзовую чурку. Одна ступня у него была перевязана бинтом.

Дорогой, обратив внимание на повреждённую ногу своего друга, спросил:

– Где культю поранил?

– Если бы, – ухмыльнулся Мартын, – эта культя и стала поводом моего увольнения. Накрылась теперь моя квартира котлом для варки смолы, – огорчился он. – Меня Софья совсем запилила. Спасу никого нет. Я конечно глупо поступил. Мне надо было больничный лист взять, а меня как лоха развели в бригаде. Сами же мне ногу сожгли битумом по своей халатности, и я виноватым остался. Запугали, что если возьму больничный, то составят акт производственной травмы, где виноватым буду я сам, потому что нарушил технику безопасности. Я говорят, должен был не кеды на работе одевать, а кирзовые сапоги. Мало того, пообещали меня турнуть из управления по 33 статье, с которой меня и в ад не пустят. Короче бригада посоветовала мне уйти по собственному желанию, чтобы их премии не лишили.

Дорогой поднялся с шезлонга, сорвал с грядки свежий огурец и немытым засунул половину себе в рот. Раздался приятный хруст, и он громко рассмеялся. Разжевав и проглотив огурец, он укоризненно взглянул на друга:

– Ты действительно лох с детства! Потому – то твою скромность и наивность не в каждом дворе принимают. Правильно Софа тебя долбит за нерешительность. Неужели ты не понимал, с кем работал? Они все троглодиты, а ты грамотный парень. Законы их волчьи не мог им в рожу бросить. А кто ошпарил тебе эту сваю, – ткнул он в больную ногу огрызком огурца – того надо с ног до головы обмундировать смолой. Я вот ни дня нигде не работал, а знаю, что будь я на твоём месте, то лежал бы до конечного упору, здесь в шезлонге, получал бы денежки, а бригада вместе с профсоюзом навещали бы меня через день и таскали добрые харчи.

Мартын осторожно убрал ногу с чурки и, не смотря в глаза другу, пробурчал:

– Дождёшься от них добротных харчей. Держи карман шире!

Дорогой вопросительно покрутил пальцем у виска:

– Ты же вроде говорил мне, что они в обед только мясные деликатесы уминают.

– Да, – промямлил Мартын, – а ещё в карты лихо на деньги играют. За день до травмы я проиграл им всю зарплату и сто десять рублей остался должным. Если бы моя Софья узнала, заела бы меня. Для неё символ счастья, не дружная семья, а деньги.

Для Дорогого это была ужасная новость. Мартын – скромный и адекватный парень, который даже в государственную лотерею не верил вдруг, подсел на карты, как наркоман на иглу. Это был нонсенс:

– Вот про карты я впервые от тебя слышу. Ты же даже в спорт лото никогда не играл, – сморщился Дорогой. – А тут карты! Это серьёзно! Надо понимать, что у тебя на лбу все твои очки будут высвечиваться? Зачем ты залез в это болото? Ты же парень не азартный, с головой вроде всегда дружил? Лил бы себе смолу по крышам и в ус не дул. А хату бы получил, помахал им ручкой и сказал: «Адью бесогоны».

Мартын в ответ хмыкнул:

– А они не игровых кадров быстро укрощают. Либо садишься за карты, либо паши за всех. А за всех мне не в жилу рога мочить. Поэтому я подсел на карты. Была у меня дома заначка, вот я её один раз и прихватил с собой на работу. Так они утром увидали её и как свора гончих накинулись на меня. «Играй да играй». Один, правда, мужик там нормальный, а все остальные шакалы. Он сделал паузу, и тяжело вздохнув, грустно добавил – а на моём месте ты бы никогда не мог быть. Ты же в детском саду ещё хотел царём стать. У тебя другой характер, да и в карты если тебе верить, ты бы их задрал. Неграмотные совсем не мыслящие люди, но хочу заметить, считать они могут и неплохо.

Олег на слова Мартына только хитро улыбнулся, но пос вещать друзей, какая ему в этот миг пришла пока не торопился.

После этого друзья сменили тему разговора, предаваясь приятными воспоминаниями детства. Они отвлечённо сидели на лоне природы, пили вино и закусывали свежими овощами. Внезапно раздался сильный взрыв, что Дорогой от неожиданности присел к земле, чем вызвал смех у друзей.

– Совсем ты Олег отвык от наших взрывов, – не переставая смеяться, сказал Цветок. – Я же тебя предупреждал сегодня – что четверг у нас как был, так остался в карьере взрывным днём.

Дорогой знал об этом хорошо, но, отбывая, в заключении приличный срок действительно отвык от взрывов. Он поднял голову к верху и увидал, как из «исполинской чаши» – главной хранительнице богатейших залежей железной руды в небо взмыло густое жёлто – серое облако.

– Вот там бы я ни за какие калачи не стал работать, – кивнул он головой в сторону карьера, – а на работу устраиваться край надо. Не то опять на «каторгу» сошлют. Участковый уже ходит через день, то к матери, то ко мне.

– А ты иди к нам в ателье, – предложил Цветок, – полгода в учениках походишь, потом разряд дадут. Левый заработок всегда будет. Я вон себе мотоцикл, за калымные деньги купил. – Он блаженно зевнул, прикрыв глаза, но рот закрыть, не успел. Дорогой засунул ему туда огрызок огурца:

– Нет, Паша, диоды и триоды это не моя стихия. Наверное, я пойду смолу варить. Там я хату вскоре получу, да и с картишками пошалю. – Он перевёл взгляд на Мартына. – Только вот с этим лохом собеседование ещё раз завтра проведу. Сегодня не хочу на реальные темы говорить, а завтра ты мне Алексей подробно расскажешь всю эпопею своей беды. Постараюсь, я заехать в гости на пару месяцев в твою бригаду, создам им кучу проблем, затем как царь – победитель поеду другие вершины брать, – пообещал он.

– Да зачем тебе с этой необразованностью связываться, – за канючил Мартын. – Мне один умный человек сказал, что каждый безграмотный это практически условный пациент психушки.

– Отчасти и прав твой умный человек, – задумчиво рассудил Олег, – но я всё – таки удочку закину в тот омут. Люблю я негодным дядям сюрпризы преподносить. А сейчас ша! Разговариваем только на отвлечённые темы. День у нас сегодня должен быть душевно благодатным!

– Давай тогда ещё что ли выпьем? – предложил Цветок.

– Хорошее предложение, – встрепенулся Дорогой, – наливай!

Под тост Олега ребята выпили ещё бутылку. Вино было слабенькое и пили они его стаканами.

Из закусок предпочтение отдавали огурцам. Нравилась им эта закуска больше чем мясистые помидоры. Их необычный хруст и запах грядок они сравнивали с ароматом гаванской сигары, что двигало друзей к непринуждённой и откровенной беседе.

С тех пор как Олег освободился они лишь третий раз, встретились вместе. Поводы были, но не было времени. Друзья Олега были не только семейные, но и зачастую занимались помимо работы, хозяйственными делами по дому. В своём доме хлопот хватало по самое горло. Свой дом это не квартира со всеми удобствами, – работа всегда найдётся, только не ленись. Олег же в плане труда был свободным человеком, но свою энергию ежедневно растрачивал в своём саду и дворе. К тому же Олег обзавёлся гражданской женой, звали её Регина. Сама она была приезжая и до этого жила в общежитии.

Дорогой же поначалу к гражданской совести относился с прохладцей. Считал, что лом и лопата от него никуда не убегут. Да, и зачем ему было спину гнуть на государство, – его эта перспектива не прельщала. Когда своими филигранными пальчиками он себе на картах мог раздать в сваре три шестёрки, а жадному оппоненту подсунуть три туза. И банк был его. Вся проблема была только в жирных и самоуверенных котах. Так он называл людей азартных, с низкими умственными способностями, но с толстыми кошельками. В своём городе он таких персонажей не знал, поэтому ему приходилось своё умение практиковать на поездах дальнего следования. Но там не редко бывали и холостые поездки, что его до безумия бесило и наталкивало на мысль найти нормальную работу с приличным заработком и где бы он смог получить квартиру, – так на всякий случай. Дом у них был добротный, и метров было вполне достаточно, чтобы проживать полноценной семьёй.