Григорий Саркисов - Маленькие люди. Коротко – о длинном Страница 2

– Елизавета Валериановна? Зайдите ко мне! Срочно!

Потом позвонил секретарше:

– Людмила, как придет Елизавета, скажи, чтобы в коридоре посидела, я пока занят… Когда освобожусь? Не знаю. Пусть ждет… Да, и еще. Пусть Стукалов принесет личное дело Пряткина. Нам тут шутники не нужны!

Березкин посмотрел в окно, за которым шумел Большой Город, и улыбнулся.

Жизнь налаживалась.

Пропуск

Пропуск, господа, – великое дело. Без пропуска и человек не человек, а так, унылая фигура у турникета. И тут тоже истории случаются.

Был у нас знакомый, Упыркин. Работал в газете, статьи строчил на любую тему, что твой пулемет, и главный редактор его уважал вплоть до любви. Да что там главный редактор: сам мэр ему премию вручил, руку жал, и даже чокнулся! Упыркин эту мэрскую премию сразу в дело пустил: купил жене шубу, чтобы не бухтела насчет нечего надеть.

Словом, был человек счастлив на почве востребованности и, конечно, от зарплаты.

Но однажды, под самый Новый год, у одной Очень Важной Начальницы, Анестезии Автандиловны Крабовой, испортилось настроение. Известное дело, у женщины настроение может испортиться на ровном месте. Допустим, наденет она новое платье, идет счастливая, как будто ее сам Стас Михайлов поцеловал, а навстречу – дура в таком же платье! Мужику это тьфу, а для женского пола – трагедия неимоверная. Но если обыкновенная женщина после такого страшного случая отыграется на муже, или, при удачном раскладе, на свекрови-змее, то у дамы-начальницы возможностей в сто раз больше. Она не то, что мужа, – целое учреждение сжует, не поморщится. А если мужа нет, – тем более схрумкает, на почве нерастраченной любви.

И вот, придя как-то на работу в свирепом настроении, увидела Анестезия Автандиловна газету, – как раз ту, в которой работал Упыркин. Черт ли подложил ей эту газету, или какая другая сволочь, – этого мы не знаем. Факт, что Анестезия Автандиловна вцепилась в нее, как солдат во вражеский кадык.

– Какой дурак станет в наш век Интернета читать эту бумажную простыню? – сказала мадам Крабова. – Закрыть газету к чертовой бабушке!

Конечно, сразу у нее настроение улучшилось, и румянец на принципиальной щеке заиграл.

Так и прикрыли газету в один миг. Всю редакцию от зарплаты отключили, включая Упыркина. Хорошо, одна знакомая его выручила, пристроила в Большое Учреждение.

– Тебе, – говорит, – там хорошо будет. Ты же писучий, а тут всего и дел, – докладец Главному Начальнику накропать, поздравления и прочие некрологи от его имени. С твоей набитой рукой ты эту хурду-мурду будешь рисовать левой ногой!

И вот пришел Упыркин на новую работу, да в первый же день и прокололся. На совещание его позвали, насчет нового доклада Начальника. А проводила совещание Ендова Аполинарьевна Затворникова, этого Начальника генеральная помощница. И вот уже в конце совещания она расчувствовалась:

– Мы-то тут целой толпой один доклад пишем, а у нас такой умный Начальник, что сорок минут говорить способен, ни разу в бумажку не заглядывая!

И прослезилась согласно субординации. Ну, все сидят, люди как люди, щеки надули, глаза в стол уперли, – сопереживают, значит, какой Начальник необыкновенно умный.

Тут Упыркин, дурья башка, и брякнул:

– А чего бы, – говорит, – ему в бумажку заглядывать, когда он один и тот же доклад через день в разных местах читает? Это же любой дурак запомнит, тем более, если он – Начальник…

Что тут с Ендовой Аполинарьевной случилось, – это можно прямо в ужасном кино снимать.

– Да как, – кричит, – у вас на нашего Начальника язык поднялся такое сказать?! Да таких, как он, прямо на мраморе высекают!..

А Упыркин, гад, не унимается:

– Я, – говорит, – и сам бы его на мраморе высек…

Это он, значит, пошутил так, игрой слов побаловался, балбес. А все, кто на том совещании был, испугались, чуть под стол не полезли. Один даже слуховой аппарат из уха выдернул, – мол, не слышал я ничего… Ну, Затворникова эти упыркинские веселые слова накрепко запомнила. И решила ответно шуткой по шутке ударить. С тех пор, что бы Упыркин ни написал, – доклад ли, поздравление с юбилеем или, напротив, некролог, – Затворникова тут же категорически браковала

– Мне, – говорит, – интересно знать, где вы видели такой грустный некролог, в то время как шутки покойника раздавались даже в Управлении по борьбе с коррупцией?!

И переделывать заставляла. Упыркин как-то сто тридцать два раза поздравительную телеграмму переделывал, чуть с ума не сошел. Домой потом вернулся, и жене говорит:

– Уважаемый Виссарион Махмудович, сердечно поздравляю вас с Днем рыбака!..

Насилу его тогда откачали, даже к потомственному экстрасенсу водили, и всего за десять тысяч рублей тот промыл Упыркину ауру, а в порядке бонуса – открыл третий глаз.

И вот Ендова Аполинарьевна так шутила-шутила, а потом стала думать, как от неправильного Упыркина избавиться.

И придумала.

В то Учреждение вход был только по пропускам. Стоит турникет, около турникета – полицейский. Кто в Учреждении работает – у тех карточки магнитные. Приложил карточку, зелененький огонек зажегся, – проходи себе на здоровье. А простые люди по разовым пропускам проходят. Тут все просто: звонит секретарь из приемной Начальника полицейскому при турникете, и говорит ему фамилию, которую надо пропустить. Полицейский фамилию в свой журнальчик записывает, – и человеку турникет открывает.

Упыркину-то пропуск был положен постоянный, но Ендова Аполинарьевна приказала пропускать его только одноразово. Чтобы, значит, каждый день с утра из приемной звонили на этот предмет полицейскому.

Кто-то, конечно, скажет, – ну и какая тут разница? Но так скажет только негосударственный человек. А государственный человек Затворникова знала, что в приемной Начальника работают очень забывчивые дамы. И пока им несколько раз не позвонят да не напомнят, – пропуска не закажут. Этот профессиональный склероз Ендова Аполинарьевна для борьбы с Упыркиным и использовала.

Он утром в Учреждение приходит, – нет пропуска.

– Вы в моем журнале не записаны, и я вас, уважаемый, пропустить никак не могу, – разводит руками полицейский.

А Упыркин спешит, ему срочно некролог сдавать надо, а еще поздравление с Днем бортпроводника. Звонит в приемную:

– Алло, вы забыли заказать мне пропуск!

– Да что вы говорите! – там удивляются. – Сейчас посмотрим… Ага, точно, забыли. Ну, ничего, мы мигом полицейскому позвоним, и он вас пропустит. Ждите.

Он ждет, а они не звонят. Забыли.

Упыркин опять в приемную названивает:

– Алло, вы забыли заказать мне пропуск…

– Да что вы говорите! Сейчас посмотрим… Ага, и правда, забыли! Ну, ничего, мы мигом полицейскому позвоним, и он вас пропустит. Ждите.

Он ждет. Они не звонят. Опять забыли…

Как только Упыркин с этим секретарским склерозом не боролся! И на бумаге свою фамилию красиво писал, и к компьютеру в приемной эту бумажку приклеивал, и ящик рыбных консервов для фосфора секретаршам дарил, – все равно, забывают ему пропуск заказать! Каждый день – забывают!

Ну, Упыркин и не выдержал. Пришел однажды в приемную, и говорит тамошней даме:

– Извините, нельзя ли мне пропуск каждый день без лишних напоминаний заказывать? По-моему, вы обязаны это делать…

Дама, конечно, ему сразу культурно ответила.

– Как это так, – кричит, – меня, заслуженную женщину умственного труда, обливают грязью какие-то неизвестные интеллигенты! Я, может, на ответственной работе три аборта сделала, а они мне еще будут замечания указывать, паразиты! Идите и не мешайте работать, сволочь!..

Тут же по Учреждению побежал слух, что Упыркина медом не корми, только дай поскандалить. Пошла Ендова Аполинарьевна к Начальнику и намекнула:

– Упыркин мало того, что пишет скучные некрологи, так еще и женщин заслуженных оскорбляет, работать заставляет!

– Да что вы говорите! – покачал головой Начальник. – Работать?! Ай-яй-яй!

– Это еще не ай-яй-яй, – говорит Ендова Аполинарьевна. – Он и вас не уважает! На мраморе, говорит, высеку дурака…

Ну, тут Начальник сразу всем своим государственным лицом покраснел, крякнул и крикнул:

– Чтобы ноги этого Упыркина в моем Учреждении не было!

В тот же день Упыркина и уволили.

Нет, граждане, что ни говорите, а без пропуска человек – и не человек вовсе, а так, фигура у турникета.

Очень, между нами говоря, унылая фигура.

Бутылочка

День на скучной работе тянется медленно, как фильм с плохим сценарием, тупым режиссером, бездарными актерами и совсем уж безнадежным оператором, которому впору снимать учебное кино о стрижке баранов. А если еще и погода не располагает, – тут уж совсем категорически паршиво.

…Свирепеев привычно толкнул дверь кабинета, плюхнулся в кресло, и уставился в окно, на стену дома напротив. Стена была шершавая и серая, как понедельник.