Алексей Мефодиев - Лилит (сборник) Страница 2

– Вам понравилось со мной вчера?

«Что за чушь она несет? Что понравилось? Мы же только-то и поцеловались пару раз? Какой-то нелепый разговор», – вертелось в сознании у Куликова.

– Понравилось, – тем не менее, произнес он осипшим от волнения голосом и потом выпалил:

– Кстати, что Вы сегодня делаете вечером?

– Сегодня вечером? – протянула Сукурова интригующе. – А зачем Вам это знать, Сергей Александрович?

– Да так, думал пригласить Вас поужинать куда-нибудь, – и Куликов подмигнул ей лукаво.

– Вы желаете пригласить свою подчиненную на ужин? Не кажется ли Вам такое поведение немного странным, даже, я бы сказала, предосудительным? К чему Вы меня, беззащитную женщину, склоняете? – вызывающе глядя на него своими распутными глазами, тихим голосом сказала Сукурова.

«Вон она куда клонит! – забеспокоился Куликов. – Черт его знает, что от нее можно ожидать. Я же ее совсем не знаю. Ах, не надо бы этих связей на работе, не надо! Еще пойдет в службу кадров и заявит, что ее начальник к сожительству склоняет? Но и в грязь лицом ударить нельзя. А то потом веревки вить из меня будет».

– Да нет, я ничего, собственно говоря. Даже не знаю, что Вы, Лилия Семеновна, подумали. Я полагал, что мы просто не успели вчера закончить обсуждение одного рабочего вопроса, – приняв официальный тон и насупившись, сказал Куликов.

«Ну и хорошо, что все само собой закончилось. И слава богу. Гора с плеч. И не надо теперь самому затевать неприятный разговор», – подумал он и шумно выдохнул.

– Аааа, рабочего вопроса. Вот что Вы имеете в виду, Сергей Александрович. Но это же совсем другое дело. Я думаю, это можно будет осуществить на следующей неделе. Я смогу выкроить вечер для такого мужчины, – опять вернула в прежнее игривое русло разговор Сукурова. Темные глаза ее призывно загорелись теплым светом.

Мысль о ее доступности вновь пробудила сладкое томление в его груди. Куликов вспомнил, как долго ворочался этой ночью, думая о глазах, губах и груди этой необычной женщины. О ее профиле в синих морозных мартовских сумерках.

– Только на следующей неделе?

– Боюсь, раньше не получится, – с волнением сказала Сукурова.

– Что ж, будет трудно, но я дождусь. А в какой день? – приобретая былую уверенность, быстро осведомился Куликов. Он, вообще, все в жизни делал быстро, из-за чего порой совершал недальновидные поступки.

Сукурова задумалась. Она, напротив, как опытный охотник, уверенный в безупречности своих силков, казалось, никуда и никогда не спешила.

– Я думаю, у меня получится в среду. Игорь как раз поедет к своей маме, – сказала она, когда Куликов уже начал терять терпение.

Сергей Александрович Куликов часто ловил себя на мысли, что если бы его попросили описать ее лицо, то он бы толком не смог этого сделать. Он рассказал бы, какого она роста, описал бы ее фигуру и прическу. Но вот само лицо ее, за исключением, пожалуй, губ, всегда удивительным образом ускользало из его цепкой памяти. А между тем, она уже давно заполнила собою всю его жизнь без остатка.

Вообще-то, любая человеческая жизнь всегда представлялась Сергею Александровичу в виде сосуда, который каждый заполняет по своему усмотрению.

Многие не знают толком, как лучше распорядиться ею. Так, одни заполняют ее пьяными кутежами и наркотиками, другие – азартными играми, а есть и такие, которые, не понимая, чего хотят от жизни, хватаются то за одно, то за другое, так и не достигая никаких результатов. Встречаются, разумеется, люди, которые и рады бы наполнить свою жизнь чем-то интересным и значительным, но не имеют таких возможностей. У кого здоровье слабовато, у кого родители не вышли, кому-то просто хронически не везет, да мало ли чего плохого в жизни случается!

У Сергея же Александровича с юности все было педантично разложено по полочкам. Всему-то он придавал соответствующую степень важности. Такой ранжир здорово упрощал ему жизнь, позволяя с чем-то, входящим в его жизнь, быстро соглашаться, а что-то отметать без лишних раздумий и сожалений.

На первом месте у него была карьера. Сергей Александрович был очень честолюбив и намеревался достигнуть на этом поприще больших высот. Он полагал, что если его карьера будет складываться благополучно, то все остальное – деньги, достойное место в обществе, семья, дети – приложится само собой. Рядом с карьерой в сосуде жизни разместилось здоровье, которому он всегда уделял большое внимание. Он никогда не курил, не пробовал наркотиков и не злоупотреблял спиртным, считая все это проявлениями слабости человеческой натуры. Далее шли различные хобби, увлечения и развлечения, куда он также относил свои отношения с противоположным полом, и на которые он всегда смотрел как на забавные и необременительные приключения. Куликов пользовался успехом у слабого пола. Сам же при этом он никогда сильно никем не увлекался и в глубине своей души на женщин смотрел свысока.

Особенное место в иерархии построения его бытия занимала будущая семья, все условия для образования которой как раз созрели. Он почти год жил гражданским браком с Ларисой, с которой после своего недавнего повышения по службе планировал вступить в законный брак и завести детей. Да и возраст был подходящий. Ему недавно перевалило за тридцать. Куликов был волевым и целеустремленным человеком и никогда не допускал, чтобы основные составляющие его жизни менялись местами по значимости.

В первый раз он увидел Сукурову в кабинете своего непосредственного начальника Буренкова. Это было в середине зимы. Куликов только вышел после новогоднего отпуска. Они с Ларисой ездили нырять с аквалангом в Египет. Сейчас то время казалось ему чем-то чистым, беззаботным и очень далеким. Хотя с тех пор прошло всего ничего: каких-нибудь пару месяцев.

В то утро новоиспеченный начальник отдела энергичным шагом вошел в свой новый кабинет, повесил пальто, любовно провел рукой по благородной поверхности своего нового письменного стола, крутанул добротное кожаное кресло. Все! Больше ему не надо будет ютиться за маленьким дешевым столиком, с трудом помещаясь на неудобном креслице с тряпичной обивкой. К этому кабинету он шел несколько лет и не зря. Отсюда все видится по-другому. Отсюда открываются совершенно иные карьерные перспективы. Сквозь прозрачные стены Куликов окинул взглядом свои владения. Концепция единого офисного пространства в действии! Его подчиненные общей численностью в пятнадцать человек были у него как на ладони. Все они, включая двух его заместителей, старательно делали вид, что трудятся. Сергей знал, что это не так, но его это не смущало. Так уж было заведено. Он сел в кресло, положил ноги на стол и снова удовлетворенно посмотрел вокруг. Затем Куликов нажал заветную кнопку «секретарь» внутренней связи.

– Слушаю Вас, Сергей Александрович, – раздался любезный голос секретарши Наташи.

– Наташа, сделайте мне, пожалуйста, чашечку кофе. Со сливками.

– Хорошо, Сергей Александрович, – ответила Наташа и отправилась делать для него кофе.

Это было тоже новое в его жизни. До этого он кофе делал себе сам.

Раздался звонок. На телефонном дисплее отразилась фамилия «Буренков». Куликов снял трубку и услышал приветливый голос шефа:

– Сергей, привет. На месте? Загляни ко мне.

– Иду, Петр Иванович, – ответил Куликов и ретиво встал с кресла.

В приемной как всегда царила давящая тишина. Неопределенного возраста секретарша Анастасия Ивановна недовольно посмотрела поверх очков на вновь вошедшего. В приемной находились еще два посетителя. У них был слегка виноватый вид, как у нашкодивших подростков, смиренно ожидающих справедливого наказания от своего строгого воспитателя.

Но Сергей относил себя к новому поколению молодых профессионалов, которым не к лицу ронять свое достоинство. Широко улыбаясь, он твердым шагом пересек приемную, кивнул головой Анастасии Ивановне и взялся за ручку двери кабинета своего начальника.

– Он занят… – ядовито сказала секретарша. Она не любила Куликова, как, впрочем, и остальных нижестоящих сотрудников своего шефа. Тем более что многие из них с ней заискивали, тем самым еще более укрепляя ее чувство собственной значимости.

– Он меня вызывал, – небрежно бросил Куликов и вошел в кабинет шефа.

Там, в тишине толстых стен – игры в единое офисное пространство на этот уровень руководства уже не распространялись – он увидел лысую голову, которая склонилась над письменным столом.

– Добрый день, Петр Иванович, – бодро сказал Сергей, чеканя каждое слово. Он давно усвоил, что Буренков не любит, когда ему, изображая лояльность, подобострастно мямлят что-то неразборчивое, но приветствует ясное и краткое изложение сути.

– Сергей, привет. Садись. Как тебе на новом месте? Осваиваешься?

– Спасибо, все нормально, Петр Иванович.

– Ну вот и хорошо. Да ты садись, – и он указал на кресло, стоявшее перед его столом. Куликов сел.