Павел Шилов - Русское авось Страница 20

Бабуля иногда покрикивала, но чтобы ударить – никогда. Дед тоже. Поэтому он любил их обоих. И вот теперь, сидя на скамеечке, он понял, как они ему дороги. Потом всплыла картинка из его детства. Вот Игорь Кочин стоит у школьной доски на уроке физики и отвечает тему электричество. У него смутное представление о том, как получается ток. Он, конечно, читал, готовился к уроку, но до конца так и не осознал. И сколько ему не объяснял Виктор, он мало что почерпнул.

– Кочин, ты сегодня готовился к уроку? – спросил, улыбаясь, тогда Иван Петрович.

– Вместе с Уваровым два часа сидели, – ответил Игорь, не смущаясь.

– Хорошо! Вижу, что знаешь. Ещё один вопросик и поставлю оценку.

Кочин заулыбался, взглянул победным взглядом на Виктора и приготовился к ответу. Он был напряжён ожиданием, но учитель не спешил. В классе была такая тишина, что было слышно полёт очнувшейся от спячки мухи. Все ждали, какой вопрос задаст учитель, если Игорь не ответил на заданный вопрос. Сделав серьёзное лицо, Денисов думал. Он краем глаза смотрел за Кочиным и с растяжкой в голосе сказал:

– Игорь, скажи пожалуйста, что будет, если генератор замкнуть ломиком?

Вопрос, явное дело, был провокационным, и Кочин глазами забегал по лицам одноклассников. Но ребята с улыбкой отворачивались. Время будто остановилось. Игорь не знал что ответить. И тут увидел Маринку, которая подавала ему сигналы, жестикулируя пальцами клетку на руках, и Кочин отрывисто брякнул:

– Турма.

Класс ахнул будто в помещении разорвалась бомба. Смеялись все даже учитель – серьёзный человек, побывавший на фронте, и тот не удержался. Игорь же, состряпав на лице маску шута-затейника, молчал, всматриваясь в лица одноклассников. Вытирая на глазах слёзы веселья, Иван Петрович сказал:

– Молодец, Игорь, садись. Ставлю тебе высший бал за ответ – два.

– Витя, а я, чтобы не случилось, буду инженером, – выдохнул из себя по дороге домой Кочин, – попомни меня.

На кладбище уже солнечный свет среди деревьев погас, когда Виктор почувствовал, что кто-то ему сунулся в руки мокрым носом. Он от неожиданности вскрикнул и вскочил:

– Тайга, ты? Как напугала. Ну, пошли домой.

В деревне уже не было свету, и только в доме Аньки Рожновой, которая приезжает сюда с компанией поразвлечься, гремит музыка и слышатся пьяные голоса.

«Дармовые деньги получают, – подумал Уваров. – То ли муж у неё, то ли сожитель не поймёшь, работает таксистом. Сама хвастала. На счётчике накрутит шестьдесят копеек, люди дают рубль. Стоит ли давать сдачу – мелочь ведь. А если ещё сядут пьяные, то её Вовулечка, как она его называет, и вообще стыд теряет. Аньке двадцать девять лет уже, а детей она рожать не хочет. Для себя живёт – сволочь». Он прошёл мимо её дома в поле. Трава шуршала под ногами. Огромная тень от ели, что стоит на краю деревни, перечеркнув большую часть поля, уходила вдаль. Луна, выглядывая из-за ветвей, подмигивала своим золотистым светом, а с северной стороны нависал ковш большой медведицы. Небосвод, будто на него накидали мириады звёзд, отдавал мрачным холодом. Виктор упал в траву и стал смотреть в небо. И ему показалось, что кто-то всесильный придавил его, смотрит, раскрывает душу, спрашивает. Уваров хочет понять, друг это или враг и не может. Он видит огромные глаза вселенной, которые через жуткую тьму холода, добираются сюда, до него. Эти глаза сливаются в одно яркое огромное пятно на весь небосвод, надвигается на него. Его бросает в жар и холод. Виктор прижимается в страхе к земле, чувствуя, как от неё идёт материнское тепло, как она вздрагивает вместе с ним. Он приложился к её груди ухом и услышал, что сынок дрожишь? Я тебя не выдам. Я земля, земля, земля – прародительница всего живого. Опора ваша и надежда. Не забывайте об этом, люди!

Уваров не понял сон это или земля действительно говорила с ним. Очнулся, почувствовав, что кто-то прижался к нему своим тёплым телом и лижет лицо.

– Тайга, моя собачка. Ты везде со мной, – пробурчал он, – спасибо тебе за верность.

Он обнял её и уснул на этот раз крепко. Земля баюкала и ласкала его. Он слышал глухие рокочущие слова: я тебя не выдам, не выдам! А потом зазвучало:

«Я земля, я своих провожаю питомцев,

Сыновей и дочерей,

Долетайте до самого солнца,

И назад возвращайтесь скорей».

Он увидел огромную женщину, покрытую лесами, холмами, морями, реками и озёрами, которая пела звучно и протяжно эту песню. Рот её раскрывался, и с языка стекали целые реки чистой изумрудной воды. А глаза были синие, синие. Уваров понял – это озёра. В своих руках она держала моря и океаны, как бы говоря: люди, пользуйтесь моими богатствами, я щедра, потому что ваша мать.

Уваров вскочил со словами:

– Приснится же такая бессмыслица, а потом думай, что ты не того. – Тайга взвизгнула, и Виктор вздохнул, – придавил я тебя собачка.

Выглянувшее из-за леса солнце окончательно разогнало остатки сна. По всему горизонту блестели его яркие лучи. День разгорался, плавился, цвёл. Виктору показалось, что в лучах восходящего солнца стоит женщина – земля и расчёсывает свои длинные зелёные волосы. Они искрятся и блестят изумрудами. Он присмотрелся, протёр глаза, но ничего не увидел, кроме набегавших со стороны солнца белёсых туч. Что это было предупреждение или ещё что, он, конечно, не знал, только боль по земле нашей вошла в его сердце и не давала покоя.

Маринка, обеспокоенная отсутствием мужа, избегала всю деревню и когда увидела его, просто повисла на шее и заплакала.

«Надо ехать, – подумал Виктор, – они правы. Наша жизнь продолжение рода».

Через несколько дней поезд, стуча на стыках, увозил группу рабочих на учёбу в Днепродзержинск. С ним уезжал и Виктор Уваров.

Глава 10

Поезд из Москвы должен был прибыть с минуты на минуту. Василий Костриков нервно ходил по перрону и, не обращая внимания на людей, жевал яблоко, сорванное по пути. Вид у него был, конечно, затрапезный. Он как-то весь обмяк, съёжился. Случай случившийся с ним в общежитии, который получил на заводе широкий резонанс, он не забыл. И сейчас, вспоминая об этом, не знал как вести себя при встрече. И ещё он боялся, что лаборантка Зойка Кухтина отвернётся от него. Она красивая и обаятельная, может ребят водить за нос. И ростом не обижена – всё при ней. Костриков зашёл в магазин, выпил два стакана вина для храбрости, но так и не мог успокоиться. Он видел свой позор и насмешки. Раздался звонок, и поезд, гася скорость, появился из-за поворота на станции. Василий взволнованно остановился у десятого вагона. Он хотел сначала увидеть глаза своей Зои, как она к нему относится и что скажет. Но девушки не было видно, и Василий расстроился: мол, это плохая примета.

– Здорово, Вася, – услышал он голос машиниста Алексея Могучева, – не соскучился?

Спрыгнув со скамейки, он облапил Кострикова да так, что тот ойкнул. Уваров вышел из вагона последним и, взяв в левую руку маленький чемоданчик, правой поздоровался с машинистом.

– Стоишь, герой, – вздохнул Веселов и деланно улыбнулся.

– А что мне прикажете делать? – обиделся Костриков. – Я на службе.

Могучев уже тащил Кострикова в сторону и шептал на ухо:

– Ну, как устроился?

– Увидишь сам, чего спрашивать. Дом с садом, что ещё надо. И главное в нём никто не живёт.

– Добро. Ты как всегда не превзойдён. Я рад за тебя. Не приготовил?

Могучев щёлкнул себе по подбородку, прищурив левый глаз.

– Денег нет.

– Плохо живёшь.

– Да куда уж лучше.

К Кострикову подбежала Зоя Кухтина, повисла на руке и, улыбаясь, шептала ему на ухо:

– Я тебя ревную. Ничего не было?

– Что ты, Зоинька. Я тебе верен, – обворожительно хмыкнул Василий, обнимая лаборантку за талию.

– Васька, смотри у меня, – погрозила она пальчиком.

– Зоя, чего ты к нему липнешь? Разве ты не знаешь. У него ж мужская доблесть подгорела. Я-то уж не откину, приходи, коль что, – улыбнулся Николай Веселов. – Эх, молодость и на что она только способна. Вроде всё есть, так нате – губят себя. Эх, Вася, Вася, и когда ты поумнеешь.

– Зоинька, а как же я? – вздохнул жалобно Сиротин, – обманула значит, а говорила люблю.

– Федя, извини. Так уж получилось. Я теперь люблю Васю.

– Да, – снисходительно покачал головой Фёдор Григорьевич, неудача. А я решил было жениться, но видать не судьба, придётся оставаться холостяком.

– Не журись, – подмигнул одним глазом Веселов, – найдём тебе кралю, да ещё какую. Зойка девка на любовь не против, товар видит на лицо.

И уже издалека донеслось: «Наша беда, Федя. Маленькое дерево всегда в сук растёт». И оба захохотали.

Зойка, как будто ничего не произошло, улыбалась. На её лице было написано: я счастлива, что наконец-то в жизни повезло. Она отдала свой чемоданчик Кострикову и, держась за него, шла медленно и степенно. А рядом с ними был Алексей Могучев. Вскоре они обогнали вереницу людей из своего цеха и теперь шагали одни среди зелени, и спускавшихся почти на дорогу сочных вишен и яблок. Могучев останавливался, рвал ягоды и, обтерев их носовым платком, бросал в рот.