Ольга Погодина-Кузмина - Адамово Яблоко Страница 21

– Мужчины, наверное, все не созданы для семьи.

– А как тебе папин бойфренд? Занятное создание. Этакий ангел-олигофрен. Отвратительно, конечно.

Максим резко рассмеялся, чтобы заглушить фальшь в собственном голосе.

– Почему отвратительно? – удивилась Таня. – Ты же и раньше знал?..

– Да, знал, но это было где-то там… Вроде шутки, понимаешь? Развлечения пресыщенного человека. Раньше он никогда не выводил их открыто, не сажал с нами за один стол! Пойми, я миролюбив, как папа римский, я ничего не имею против геев-парикмахеров, модельеров и танцоров. Но есть определенный общественный статус, репутация… А он не видит, не понимает, что смешон!

Таня пожала плечами.

– Он вовсе не смешон. Просто хочет быть свободным.

– Да к черту эту политкорректность! Насмотрелись все идиотских фильмов… Какая тут свобода, когда один платит, а другой продается? Просто он наплевал на всех нас – делаю что хочу, а вы думайте что хотите! Ему плевать, что мне стыдно за него, что мне отвратительно, что этому мальчишке семнадцать лет, а ему почти сорок пять!

– Ну и что?! – воскликнула Таня. – Им же хорошо вместе, это же видно! И никакой он не олигофрен. Нормальный парень, даже очень симпатичный. И, как мне кажется, во многом взрослее тебя!

– А, значит, я отлично угадал, что позвал его к нам третьим? Прекрасно, будем разнообразить наше сексуальное меню. Заодно и сам попробую, вдруг понравится? И берет недорого.

Таня отвернулась.

– Иногда ты бываешь такой неприятный… Со своими шутками. Такой циничный. И холодный. Как будто я тебя совсем не знаю.

– Холодно, холодно, холодно! – поддразнил он. – Пусто, пусто, пусто…

Она вдруг прижала к губам ладонь, готовая расплакаться.

– Что такое? – Максим остановил машину у обочины. – Ну-ка, прекрати. Что этот Мейерхольд тебе наговорил?

– Ладно, неважно, – она начала искать в сумочке салфетки. – Я сама виновата.

– Приревновал?

– Он просто сказал, что я… связалась с тобой ради денег… А это неправда.

– А чего ради ты со мной связалась? – полюбопытствовал Максим, чувствуя, что и в самом деле хочет услышать ее ответ.

– Не знаю. Иногда я вижу, что в тебе очень мало хорошего. Ты злой, бесчувственный, самовлюбленный, равнодушный… И я тебе нужна не ради меня, а для себя самого. Я же вижу, ты просто решил что-то доказать себе. Да, все это красиво – розы, умные разговоры, рестораны. Но я же чувствую, что тебе неважно. Что ты мог бы найти любую другую дурочку, чтобы ставить свои эксперименты…

Слезы у нее высохли, щеки горели. Максиму вдруг захотелось поцеловать ее.

– Поедем к тебе? – спросил он, прерывая сеанс доморощенного психоанализа.

Таня вскинула голову, в ее взгляде сверкнул вызов.

– Запомни раз и навсегда – я терпеть не могу самодовольных мальчиков-мажоров, которые уверены, что весь мир лежит у их ног. И что все женщины мечтают выйти за них замуж или хотя бы трахнуться!

– Разве это не так? – спросил Максим.

– Не так, – очень серьезно ответила она. – Я могу тебе это доказать.

Чувствуя новый прилив злости, но не разрушительной, а какой-то щекотной и веселой, Максим с силой притянул ее к себе и прижался ртом к ее горячим податливым губам.

Глава седьмая. Пигмалион

В дни молодой любви, любви,Я думал – милей всегоКоротать часы – ох! – с огнем – ух! – в крови,Я думал – нет ничего.

В конце октября начались первые заморозки, и Георгий Максимович снова уехал – в Москву, а оттуда в Европу, где собирался пробыть больше двух недель. В ожидании его Игорь впал в душевную летаргию, бесчувственный сон на ходу. По утрам, еще лежа в постели, разглядывая выцветшие обои и желтые занавески в своей комнате, он уже предчувствовал скуку будущего дня, тягучий ток часов бессмысленного бодрствования. Он почти физически ощущал, как в отсутствие Георгия из его жизни улетучивается магия, осыпается позолота. На звонки в далекие страны был наложен строгий запрет, а сам его взрослый любовник звонил нечасто, и наконец Игорь стал бояться, что одним ненастным утром проснется и поймет, что никакого Измайлова нет и никогда не было. Что есть только этот продавленный диван, ванная с текущим краном, растрепанный том Ницше на кровати отчима и безысходное прошлое, в которое он вернулся уже навсегда.

В такие минуты, закрыв глаза, глотая безвкусный чай или повиснув на поручне в вагоне метро, как лемур на ветке, Игорь предъявлял сознанию весь перечень материальных доказательств существования Георгия. Он вспоминал вкус устричного соуса и сыра горгонзола, запах дорогой кожи в движущемся убежище, где можно было лечь головой на теплое под тонким сукном колено и чувствовать счастье спящей кошки; вспоминал ощущения своего тела, опустошенного и легкого по утрам, как высосанная ракушка.

В агентстве Игорь на время отвлекался от плетения спасительного кокона из вещества своей любви, лишь мгновеньями ощущая странность в том, что и без Георгия жизнь продолжает двигаться по своему кругу: занятия, тренировки, съемки, пицца в кафе на первом этаже или в стекляшке напротив. Обедал он почти всегда с Денисом, парнем с Украины, с которым их почти одновременно взяли в «Фэшн-Хаус». И хотя Денис был страстно любопытен, у Игоря все же хватало рассудительности не делиться с ним подробностями своих отношений с Измайловым. Игорь отчасти гордился своей выдержкой, пока вдруг не узнал, что именно это свойство его характера давно служит предметом горячего осуждения коллег.

– Понимаешь, все думают, что у тебя корона. Ну типа звездой себя считаешь, – призналась Катя Саламатина, Китти, как называли ее в агентстве и даже на официальных подписях к фотографиям. – Поэтому ни с кем не хочешь общаться. Я-то сразу поняла, что ты нормальный парень, но им же не докажешь. Борька Комаров еще пустил пулю, что ты вкладыш. Ну стукач. Измайлову передаешь все, что в нашем дурдоме творится.

Они ехали на показ коллекции начинающего модельера в каком-то полулегальном казино – Игорь сам не знал, зачем согласился на эту работу, которой раньше ему никогда не предлагали. Он помог Китти донести сумку до такси, а она предложила добираться вместе.

– Но я лично никогда в это не верила. Я же вижу, что у вас все серьезно. Кстати, тебе респект, как ты Измайлова поймал за яйца. Прямо надо опыт перенимать. Чтоб он столько долго с кем-то встречался – это прямо рекорд Книги Гиннесса! Ты, главное, дальше действуй по-умному, а то с тебя станется все прощелкать.

– Что прощелкать? – спросил Игорь, пытаясь прочесть смысл ее слов по выражению лица.

Она засмеялась.

– Зайчик, не прикидывайся глупее, чем ты есть. Измайлов – единственный среди наших хозяев порядочный мужик. Он своим бывшим мальчикам всегда помогает устроиться. Женьке Винокурову контракт сделал в Германию, тот теперь в Мюнхене на телевидении работает. А Юрка Кошелюк попросил денег и в Москве открыл магазин спортивной обуви. Просто они оказались ребята с мозгами, а не только с чем-то между ног. Все знают, что Измайлов может быть хорошим трамплином, если захочет.

Слышать это было очень неприятно, но Игорь все же решился задать вопрос, мучивший его и раньше.

– А из тех, кто сейчас работает… с кем у него что-то было?

– Ну, это ты сам узнавай, я-то зачем буду конфликтную ситуацию провоцировать? Кстати, обычно такие вещи делаются втихаря, через Василия или через Фреда, даже мы не сразу узнаём. Поэтому все тогда припухли на открытии «Альмагеста», когда он сам за тобой в раздевалку заявился. И сразу повез тебя на своем водиле. И в Испанию он тебя возил почти открыто, и в рестораны, и все такое. В общем, чудеса, что он все делает так. У него же деловая репутация и всякая такая фишка.

– Я об этом не думал, – проговорил Игорь, хмурясь.

– Правильно, зачем тебе-то об этом думать, – пожала плечиками Китти. – Просто лови свой шанс, пока все не кончилось. Говорят, ты уже и с Максом Измайловым общаешься? Кстати, как он там?

– Нет, не общаюсь. Это у него корона.

Китти рассмеялась серебристым смехом.

– Да уж, это точно! А что ты хочешь – наследный принц.

Они вышли из такси у какого-то перестроенного заводского корпуса, и Китти присоединилась к ожидавшим ее девушкам, а Игорь спустился в подвальный этаж, в тесную комнату, которую им отгородили под примерочную.

Там между стойками с костюмами было одно только зеркало, и перед ним Андрей причесывал Рената, а остальные толкались вокруг. Душная смесь запахов туалетной воды, пота и лака для волос волной перемещалась по комнате, как только кто-нибудь распахивал дверь.

Игорь нашел свою фамилию на подколотых к костюмам лоскутах бумаги, начал раздеваться.

– Ребята, ну сказано же, в одежде не курить! – крикнула, пробегая через комнату, администратор Наташа. – Сейчас Василий увидит и оштрафует всех! Давайте быстрей, перед началом проверка в коридоре.