Михаил Андросов - Вольные упражнения (сборник) Страница 22

Потом наступает июнь – настоящая радость, что надоевшая за долгий год учёбы школьная парта осталась позади. Не надо теперь вставать по будильнику, выполнять домашние задания, готовиться к контрольным работам. Первый летний месяц проходит в состоянии какой-то необузданной эйфории.

Начинается июль. Но лето кажется по-прежнему ещё впереди, и времени для реализации идей и планов на каникулы предостаточно. Однако июль проходит почему-то быстрее, чем первый летний месяц. И, когда отрываешь листок календаря с цифрой «31», тобой овладевает смятение: а где же, собственно, две трети лета? Каким образом успели пройти целых два месяца каникул? Ведь столько всего было задумано, а воплотить получилось меньше половины. Может, календарные месяцы летом короче? Начинаешь лихорадочно подсчитывать прошедшие недели: наверное, где-то здесь кроется ошибка?

Нет, всё верно. Летние месяцы по количеству часов ничуть не короче месяцев любого другого времени года. Тогда почему они проходят быстрее? Почему те же занудные сентябрь или октябрь тянутся так долго? Пока задаёшься такими вопросами, ответы на которые всё равно получить не удастся, половины августа нет как нет. Лето способно набирать обороты, и третий месяц пролетает быстрее, чем предыдущие два. Приходится вновь доставать из пыльного угла школьную сумку и наполнять её тетрадями. А вопрос тем временем продолжает мучить: где же эти долгожданные девяносто летних дней? Ведь они казались целой жизнью, а пролетели, как мимолётный сон. Яркие впечатления летних поездок и приключений, конечно, периодически вспыхивают в памяти, но уж больно неубедительно выглядят они накануне первого сентября. Снова уроки! Снова ранние вставания и строгие учителя! И состояние постоянной тревоги, что сейчас вызовут именно тебя и зададут именно тот вопрос, который ты не успел выучить. Такие знакомые ощущения. А где же лето?

Такие мысли посещали в эти дни большинство школьников.

Но у Тани прошедшее лето было насыщено совсем иными событиями. У неё и в прошлые годы летние месяцы ассоциировались, пожалуй, только с выездными сборами, тренировками на свежем воздухе да кратковременными каникулами, когда была возможность приехать домой и увидеться с мамой. Каникулы эти длились в разы короче тех, что бывают у других ребят из обычных школ, и насчитывали они не более двух недель. И это при удачном раскладе, когда впереди не предстояло какого-либо крупного чемпионата или другого первенства. В противном случае о каникулах не могло быть и речи. Только активная подготовка к предстоящим соревнованиям.

Лето нынешнего года у Тани разделилось на три чётких составляющих. Почти весь июнь она провела в больнице. Первую неделю месяца она ещё была прикована к кровати. Ближе к десятым числам у неё появилась возможность перемещаться по коридорам отделения. Потом, с конца июня, продолжение лечения в домашних условиях. Жизнь в четырёх стенах и передвижение в инвалидном кресле. А за три дня до начала августа – такое небывалое ощущение лёгкости, когда понимаешь, что есть шанс начать ходить самостоятельно. Такая обыденная для каждого человека способность – ходить, но в то же время такая труднодостижимая, если эта возможность внезапно утрачена.

Весь август Таня провела в интенсивных тренировках, словно ей предстояло в начале осени вернуть прежнюю форму и появиться в спортивной школе. Однако двери СДЮШОР для неё теперь были закрыты, и Таня всякий раз усилием воли гнала от себя мысль, что она теперь не просто равная среди своих сверстников, а скорее даже отстающая, поскольку физические возможности её теперь ограниченны. Но мысль эта надоедливой мухой возвращалась снова и снова в самые неподходящие моменты и начинала кружиться вокруг Таниной головы. И тогда только упражнения, небывалое количество упражнений спасало её от отчаяния. Для возращения формы она использовала всё, что уже имелось у неё дома или можно было приобрести: резиновые бинты, незамысловатые кистевые экспандеры, детские гантели, старые книги, стулья, даже инвалидное кресло. Всё находило своё применение в Таниных руках.

Наталья Евгеньевна только изумлённо качала головой, глядя, как её дочь катает ногами взад-вперёд по комнате инвалидное кресло, нагруженное внушительной пачкой книг. Потом подъёмы и приседания с опорой на стул, наклоны, пусть совсем небольшие, занятия с эластичным бинтом. Небольшая передышка, и снова повторение комплекса.

– Таня, ты сорвёшься, – с нескрываемой тревогой говорила мама. – Врач ни за что не одобрит твои занятия! Ты всё ещё находишься под его присмотром, не забывай об этом.

– Мама, успокойся, пожалуйста, – отвечала Таня. – Ничего сложного я не делаю. Скоро осень. Новый учебный год. И я хочу всего лишь успеть вернуться в класс.

Последние Танины слова вызывали реальные опасения у Натальи Евгеньевны. Если Таня поставила себе цель: вернуться в школу – она добьётся этого. Врач в разговоре своём неоднократно намекал, что Тане стоит перейти на домашнее обучение. Справки о состоянии её здоровья демонстрировали это как нельзя нагляднее. И потому педсовет школы должен положительно решить этот вопрос. Проходить процесс обучения на общих основаниях Тане пока рано. Поэтому Наталья Евгеньевна старалась не обсуждать это в разговоре с дочерью, а дождаться решения педсовета.

Обойдя вокруг дома, Таня присела на скамейку у подъезда, положи ла рядом трость, на которую опиралась при ходьбе.

Сегодня результат уже лучше. Ноги так явно не устали, как пару дней назад. Передышка всё равно нужна, но ещё пару кругов по двору она сделает обязательно.

Выходить самостоятельно на улицу Таня начала менее недели назад. Сразу же она поставила себе норму: делать не менее двух кругов по двору. А потом, если состояние ног и спины позволит – ещё два, после небольшого отдыха.

Ходить у неё получалось не быстро, а неторопливым прогулочным шагом, постоянно опираясь на трость. Но это было реальное достижение за прошедший месяц. Настоящим испытанием для Тани оказался спуск и подъём по лестнице. Если при хождении по ровной земле нагрузка на спину стала уже привычной, то передвижение по лестнице отзывалось в спине вспышками боли. И так на каждой ступеньке. Приходилось подниматься медленно, отдыхая на площадках.

Несмотря на то, что Сергей Тимофеевич, да и хирург, который осматривал Таню дома, настоятельно рекомендовали использовать костыли, Таня всё же решила рискнуть и, миновав этап этого нелепого, по её мнению, и громоздкого изделия, начать сразу же с трости. Она поначалу даже рискнула сделать несколько шагов без дополнительной опоры – получилось неважно: ноги, не набравшие ещё необходимую силу, уставали очень быстро, спина гудела. В дополнение к этому появились сложности с равновесием.

Трость стала теперь спутницей Тани на длительный срок, равно как и корсет, носить который при хождении было просто необходимо. Правда, трости, которые продавались в аптеках, выглядели все на один манер и были столь грубы и неудобны, что Таня быстрее согласилась бы опираться на обычную деревянную палку, чем на нелепое изделие отечественного производства. С этой проблемой неожиданно помог справиться дядя Слава. Его хороший знакомый работал на заводе, где изготавливались алюминиевые конструкции. По просьбе дяди Славы он смастерил Тане лёгкую и элегантную трость, которая идеально подходила под её небольшой рост. Перемещаться с такой эксклюзивной тросточкой Тане даже доставляло некоторое удовольствие. Ни у одной бабушки из близлежащих дворов Таня не встречала ничего подобного. Рукоятка идеально сидела в руке, а сама трость была почти невесомой. А с бабушками Таня постоянно себя сравнивала, поскольку ходила так же медленно, как они. Да ещё и на лавочке регулярно сидеть приходилось.

– Мне только платок осталось на голову повязать, – с нескрываемым сарказмом намекнула она как-то Халикову. – И меня уже не отличить.

Федя тогда лишь усмехнулся, не найдя, что ответить.

Передышка закончилась, и Таня, поднявшись со скамьи, пошла совершать очередной круг по двору своего дома. Она уже решила, что, если ноги благополучно справятся и с этим расстоянием, то завтра можно уже будет пройтись подальше, а потом – ещё. И так с каждым днём увеличивать расстояние, чтобы к первому сентября быть готовой дойти до школы. Такова теперь была её новая цель.

Как и следовало ожидать, ничего хорошего для Тани в пришедшем из Госкомспорта письме не было.

Наталья Евгеньевна регулярно набирала телефонный номер городского спорткомитета. В трубке с завидным постоянством слышались короткие гудки, но она продолжала звонить вновь и вновь, добиваясь ответа рано или поздно. Вопрос её оставался неизменным: «Не пришло ли ответное письмо на её просьбу из Госкомспорта СССР?» По предложению Максима Даниловича она обратным адресом указала городской комитет по физической культуре и спорту и теперь регулярно узнавала о наличии письма.