Татьяна Осипцова - Утка с яблоками (сборник) Страница 23

– Хоть бы подморозило! – жаловалась Елена Федоровна. – Надоела слякоть! Хоть бы снег выпал – с ним светлее и веселее.

– Веселее! – качал головой Филипп Маркович. – На той неделе ночью подморозило, а утречком снежком припорошило, всего-то пару часов он шел, и что? Welcome! День жестянщика! На кольцевой пятнадцать машин сложилось!

– А потому что резину надо по календарю менять, а не когда жареный петух клюнет! – наставительно заметила жена. – Ты-то поменял, нет?

– Твоего распоряжения дожидался! – отозвался муж. – Конечно поменял. Что я, камикадзе, что ли?

Настоящий снег, как всегда, выпал неожиданно, в конце второй декады декабря. Да как выпал! Не какой-нибудь там редкой порошей. Мягкий, пушистый, он в одну ночь покрыл улицы города двадцатисантиметровым слоем. Малышня высыпала во дворы с санками, детвора постарше радостно лепила снеговиков. Дворники вооружились лопатами, но расчищали только перед парадными, проезды перед домами оставались нечищеными. А снег все валил. Через два дня уже только самые неуемные мамаши осмеливались вывести свое чадо на нечищеные детские площадки, и многим автолюбителям надоело откапывать по утрам свои машины. Филипп Маркович выходил почти на час раньше, расчищал снег вокруг своего авто и «девятки» белокурой девицы. В коротенькой меховой курточке и все в тех же обтягивающих аппетитную попку джинсах она выскакивала из дома, благодарно улыбалась галантному соседу, сметала снег со стекол и отъезжала. Через неделю вечером, увязнув в снежной каше при въезде во двор, еле выбравшись и с трудом, цепляя днищем слежавшийся между колеями снег, пробравшись к своему «законному» месту, Филипп Маркович сдался.

«К черту! Буду ездить до работы на общественном транспорте, это и без снега быстрее выходило, при нынешних-то пробках, а теперь…»

Пробираясь на следующее утро по глубокой колее нечищеного двора, он со вздохом глянул на свой автомобиль под пятнадцатисантиметровым слоем снега и мысленно пожалел соседку – никто ей сегодня машину не откопает. Как она доберется до работы в своей коротенькой курточке и джинсиках в облипку? А потом подумал: может, и к лучшему, на дорогах сейчас опасно.

Вечером переметенный ветром и вновь выпавший снег доставал до середины колес его машины. Наутро, после шедшего всю ночь снегопада, у вставших на прикол авто были видны только боковые стекла и часть дверей. Через день многие машины во дворе превратились в настоящие сугробы, лишь слегка отличающиеся друг от друга силуэтами да цветом выпирающих с боков зеркал заднего вида.

До Нового года оставалось каких-то пять дней. Питер пребывал в коллапсе. Ситуация вышла из-под контроля. Дворы не убирались. На улицах с трехполосным движением машины едва-едва двигались в одну полосу. Пешеходы вязли в снеговой каше неубранных тротуаров, проклиная погоду, коммунальные службы, спецтранс и вспоминая времена, когда ранним утром, часиков в шесть, их чуткий сон прерывали дворники, усердно скребущие дорожки во дворе.

Губернатор, женщина властная и энергичная, посоветовала горожанам самим взяться за лопаты и помочь коммунальщикам справиться со стихийным бедствием хотя бы в масштабах собственного двора. Кое-кто был не прочь помочь, вот только с третьего дня снегопада лопаты стали самым дефицитным товаром в городе. В хозяйственных и строительных магазинах на дверях красовались объявления: «Лопат нет!!!» Все меньшее количество автолюбителей осмеливалось сесть за руль по утрам, да и профессионалы частенько простаивали. В снегу застревали машины с продуктами, с мебелью, со стройматериалами. Прилавки и стеллажи «магазинов шаговой доступности» (формулировка, придуманная губернатором) почти опустели. В гипермаркетах не стало очередей в кассы, и очищенные от снега (!!!) стоянки перед ними пустовали.

«А снег идет, а снег идет…» – глядя в окно, напевала навеянный погодой шлягер сорокалетней давности Елена Федоровна.

– Филь, ты посмотри, какой снег чистый – прямо как за городом!

– А с чего ему пачкаться? – пробурчал в ответ Филипп Маркович. – Движение в городе раз в двадцать меньше – вот и чистый. Что делать-то будем?

– Ты про что?

– Про Новый год, конечно. Неужели не съездим?

– Как не съездим? Ты что, Филь? Когда и ехать-то, как не в эти зимние каникулы. Лялечку с лета не видели. Представляешь, как она подросла? И как раз день рождения у нее второго января. Когда-то я не могла представить, что бабушкой стану, а теперь внучке три годика, – Елена Федоровна вздохнула: – Как время бежит! Нет, Филя, как хочешь, а ехать надо. Мартовские праздники не длинные. Четыреста верст в один конец пилить ради одного дня? Да и соскучилась я, почти полгода ни дочку ни внучку не видела.

Филипп Маркович пожал плечами:

– Можно подумать, я не соскучился. Но как ехать в такую погоду?

– Может, растает до тридцать первого?

– Вряд ли. Синоптики не обещают выше ноля. Да чтобы такому снегу растаять – месяц оттепели надо.

– А если откопать машину и потихоньку-полегоньку? – заискивающе заглянула в глаза жена.

– Моей саперной лопаткой откопать?

– У Никитича с первого этажа большая лопата есть, я точно знаю.

– А на трассе какая ситуация? Неизвестно. Застрянем где-нибудь в глуши и будем вдвоем Новый год под елкой встречать.

Под елкой Елене Федоровне не хотелось, да и вдвоем с мужем – тоже. Давно прошли те времена, когда она посчитала бы такой способ проведения праздника забавным приключением.

– Трассу должны чистить – все-таки путь на Москву. Там в сторону всего три километра, надо Павлу позвонить, узнать, как у них со снегом, можно ли проехать?

Зять уверил, что от трассы до их городка дорога хорошая, и удивился, что тесть с тещей боятся из Питера выезжать – в их местах снега выпало значительно меньше.

Двадцать восьмого декабря приняли окончательное решение – ехать! Вечер двадцать девятого потратили на походы по магазинам и закупку фруктов, сладких гостинцев, деликатесов. Подарки внучке, дочери, зятю и своякам были подготовлены загодя. Тридцатого вечером Елена Федоровна паковала коробки и сумки, а Филипп Маркович смотрел на снежное марево за окном и размышлял вслух:

– Сейчас раскапывать смысла никакого, к утру опять заметет, вон какой ветер.

– Так утром расчистим. Сейчас я тебе не помощница, отойти не могу, пирог в плите, и холодец еще не разлила по мискам. Давай завтра с утречка, вместе.

– Ага, и взмыленный, уставший, я за руль сяду… Тебе-то что, поспишь по дороге, отдохнешь!

– Так можно в шесть утра начать откапывать. За час вдвоем управимся, а, Филь? Потом под душ, позавтракаем, и со свежими силами…

В словах жены был резон. С некоторых пор Филипп Маркович не любил ничего делать по вечерам. После ужина он укладывался на диван, дремал под новости и какой-нибудь фильмец, а очнувшись и попив чайку на ночь, ложился спать основательно, уже в супружескую постель.

– Ладно, если поможешь – за час-полтора управимся. В половине десятого светлеет, можно выезжать. Дорога часов восемь-десять займет, по такой-то погоде. Это во сколько же мы там будем?

– Максимум в полвосьмого, пару часиков поспишь, а там время и за стол садиться.

Они вышли в шесть. Филипп Маркович с лопатой Никитича на плече, Елена Федоровна вооружилась шваброй (чего с ручной метелкой возиться?) и совком для мусора. Двор потонул во мраке, почему-то фонари у десяти подъездов подряд не горели, светло было только в дальнем конце, где их длинный дом заворачивал вдоль другой улицы.

– Хорошо, хоть там горят, – проворчал Филипп Маркович, – а то и машину бы не нашли.

Он отсчитал четвертый с краю сугроб. Его? Посветив зажигалкой торчащее сбоку зеркальце, сплюнул: чужое, серебристого цвета. Значит, его машина следующая.

– Смотри, какой она высокой и громадной кажется, прямо как джип, – глупо восхитилась жена, а Филипп Маркович пробормотал себе под нос:

– Джип ей! Не в этой жизни…

Держа наперевес свою лопату, он прикидывал, с какой стороны приступить к раскопкам, а Елена Федоровна, не мудрствуя, уже орудовала мусорным совком, отбрасывая снег на соседнюю машину.

– Совсем рехнулась? Кто ж так делает?

– Ничего, переживут. Я потом шваброй разровняю, к утру еще снежком присыплет, совсем незаметно станет.

В воздухе кружились крупные хлопья, почти незаметные в темноте, и Филипп Макарович махнул рукой: а, ладно! Действительно, какая разница, чуть меньше снега, чуть больше? Но сам стал расчищать проход с другой стороны машины по всем правилам, стараясь откинуть снег подальше, на газон. Он еще не дошел до передних колес, а жена, расчистившая себе с другой стороны небольшой плацдарм, уже вовсю орудовала шваброй, сдвигая толстые пласты снега с капота и лобового стекла.

– Ты там поосторожнее, не поцарапай… – предупредил муж.

– Да я тихонько, – успокоила Елена Федоровна.