Ольга Лукас - Золушки на грани Страница 25

– Будешь хулиганить – отберу визу на въезд, – приветствует Комету Солнце.

– Это когда это я хулиганила? – воспламеняется Комета.

– Мне отсюда не видно. Но жалобы от граждан поступали, – туманно поясняет Солнце.

Комета пожимает хвостом – спорить с самовольным светилом бесполезно.

– Ну, ничего, – шепчет Комета в безвоздушное пространство, – Вот я найду туманность побольше и напишу там в самом центре – «У нашего Солнца под самым носом шишка». И не подпишусь!

– Эй, старушка, какие новости? – кричит Меркурий, – Не так уж быстро ты летишь! Спорим, я бы обогнал тебя? Ну-ка, становись рядом, померимся силами! Давай, давай, не увиливай!

Комета, пытаясь избежать столкновения с вертлявым собеседником, чуть не врезается в Марс, тот наливается гневом и подумывает даже кинуться в погоню за нарушительницей спокойствия: поймать её и поместить на отдельную орбиту, чтобы маршировала как положено, в ногу, а не скакала козой, но вовремя одумывается. Марс – он всегда так. Стоит только Комете удалиться от него на достаточное расстояние, и ему уже становится всё равно: пусть хоть на голове ходит, лишь бы подальше отсюда.

Земля, в отличие от многих других, не пытается делать вид, что помнит и знает Комету – ей не до этого. Кивнёт разве только, или поздоровается вежливо, и продолжает терпеть. Зато многочисленные человеческие фитюльки, населяющие Землю, заранее вооружились телескопами, биноклями, подзорными трубами и фотоаппаратами.

– Всё правильно, это типичная комета! Ведёт себя так же, как сто лет назад! – делают выводы серьёзные ученые и ученики первого класса средней астрономической школы, хотя откуда бы им знать, как вела себя Комета сто лет назад.

– В следующий раз точно не удержусь и хвостом врежу! – кричит им в ответ Комета.

– И гудит ещё так – очень по-кометному! – со знанием дела записывают в журналы наблюдений все, кому не лень (то есть, вообще все земляне).

– Точно – врежу! – свирепеет Комета.

– Ну конечно, тебе хорошо говорить – «врежу»! – ноет откуда-то сбоку Луна, – Ты улетишь, и приветик, а они на меня уже замахнулись, недра мои исследовать хотят, мало им старушки Земли!

– Так полетим вместе? – чуть замедляет ход Комета.

– Ну конечно, в неизвестность! – всхлипывает Луна, – Я так не могу – сорваться и лететь в глубокий космос и в чёрные дыры. А тут хоть и людно, но безопасно. Да и потом – ты меня в случае чего бросишь, а Земля – никогда.

– Ну и оставайся при своём! – фыркает Комета («именно так, как все Кометы фыркают» – не забывают записать в свои журналы самые занудные земные наблюдатели)

Хуже людей – только астероиды. Они-то действительно помнят Комету, да их, к тому же, ещё и бесконечно много. Те, что покрупнее, стараются держаться от неё подальше, зато мелкие так и норовят зацепиться за хвост: уж больно им хочется повидать дальние края Вселенной.

– Явилась! – брюзжат крупные астероиды, – Сейчас опять начнёт баламутить молодежь, как в тот раз.

Хотя Комета никого не баламутит, она просто летит, всё вперёд и вперёд, даже не замечая, что на её хвосте разместились на этот раз целых четыре маленьких астероида-путешественника.

– Ой, смотрите-ка, Комета! – запасаются попкорном спутники Юпитера, – Ну-ка, поглядим, чего она в этот раз натворит. Помню, в прошлый свой приезд…

– А ну-ка заткнитесь все! – строго говорит Юпитер, – Устроили клуб по интересам! Сейчас всех сниму с орбит и в угол поставлю!

– Экий ты суровый! – хихикает Комета.

– С ними по-другому нельзя, – вздыхает Юпитер, – Ну ничего, когда-нибудь они вырастут, повзрослеют, и смогут обходиться без меня. Тогда мы с тобой полетаем…

– Непременно полетаем! – жизнерадостно кивает Комета. На самом деле и она, и Юпитер в курсе – никаких совместных полётов не будет. Потому что даже если вырастут когда-нибудь эти маленькие вредные спутники – у них тут же появятся свои спутники, которые Юпитер пожалеет и не сможет оставить без присмотра.

Другое дело – Сатурн. Ему на спутники – начхать. У него даже хвост есть – он его носит вместо пояса, кольцами обмотав вокруг себя. Стоит только распустить этот пояс – и вперёд, к свободе. Но Сатурн полагает, что жизнь во всех звёздных системах одинаковая, видел одну – считай, что видел все остальные. К тому же, если бы где-нибудь там было по-настоящему здорово, то разве бы Комета возвращалась каждые сто лет обратно, вместо того, чтобы навсегда остаться в этом звёздном раю?

Покинув пределы Солнечной системы (там стоит такой специальный дорожный знак – перечёркнутое Солнце), Комета развивает максимальную скорость и уносится прочь, твердя про себя: «Чтобы я, чтобы я, ещё раз, сюда, в этот гадюшник, к этим занудам и сплетникам, да ни за что, никогда!!!»

Но через условные сто лет она забудет об этом и, как ни в чём не бывало, вернётся в Солнечную систему. Ведь кометы ужасно рассеяны и слишком быстро забывают всё, особенно плохое. Зато прочие светила знают и помнят о ней всё.

Джинн и туристка

Джинн находится в заточении уже много тысячелетий, поэтому перестал даже думать о возможном освобождении. Про него не вспоминают, да про него даже и не думали никогда: закатали в джиннонепроницаемый сосуд, запечатали семью печатями и сорока заклинаниями, чтобы не испортился, не протух и не усох, а потом забыли.

Сначала Джинн верил, что люди попытаются воспользоваться его могуществом в корыстных целях. Первую тысячу лет он готов был исполнить все желания своего спасителя. В бесконечные часы досуга пленник пыльной жестянки проектировал дворцы и оазисы, до мелочей продумывая место каждой песчинки, но люди продолжали ходить мимо своей удачи, не пытаясь даже узнать, что хранится в древнем сосуде, который просто так валяется у дороги. Более того: многие люди прекрасно знали, что там заточен весьма могущественный джинн. Знали и спешили прочь. Всякому известно, что характер у джиннов непростой, непредсказуемый у них характер. Вдруг выпустишь такого в неподходящий лунный день, не сотворив предварительно нужной молитвы, и он уничтожит тебя, вместе со всем миром? А люди, которые знают правила техники безопасности по работе с джиннами, почему-то уносятся в своих мечтах далеко от дармовых дворцов и оазисов.

Вторую тысячу лет джинн, разъярённый людской леностью и тупостью, придумывал всевозможные хитроумные способы казни для своего спасителя. Он, разумеется, собирался изничтожить весь род людской, неблагодарный и недостойный, но освободителю полагалась особенно жестокая награда за любопытство. Но Джинна снова никто не освободил.

Когда сосуд с Джинном раскупорила (и не думая, по своему невежеству, совершать молитву или сверяться с лунным календарём!) одна предприимчивая туристка, Джинн давно уже погряз во внутренних диалогах настолько, что не сразу понял, что с ним разговаривает кто-то извне.

– Вы ведь Джинн, правда? – спросила туристка, запихивая за ухо жвачку, – Вылезайте скорее, я вам помогу.

– Джинны не нуждаются в помощи, – помолчав, ответил тот, перемещаясь из сосуда на горячий песок.

– Это большая удача, что я вас нашла, – затараторила туристка, – Мы с вами сейчас поедем ко мне. К чёрту отпуск, он мне всё равно уже надоел! Поедем и займёмся вами!

– Займёмся мной? – удивился Джинн.

– Ну да! Вы же… Ну я не знаю, вы же можете всё, что угодно, так?

– Предположим.

– Это же колоссальные возможности! Мы с вами заработаем все деньги мира!

– Прошлого, настоящего и будущего? – усмехнулся Джинн.

– Мне хватит и настоящего, – отвечала туристка, – Ну, возьмите себя в руки, неужели же вы не хотите, просто ради развлечения, воздвигнуть тут пару дворцов?

– Да, первую тысячу лет именно так я и собирался поступить, – кивает Джинн.

– Только не говорите, что я снова вляпалась по-крупному! – туристка отступает на несколько шагов назад, – Вы ведь не собираетесь меня убивать?

– Вторую тысячу лет я только об этом и мечтал.

– Но теперь передумали? – с облегчением вздыхает туристка и снова подходит к своей находке, – Теперь вы снова добрый?

– Смешные категории. Ну, допустим.

– Тогда чего же мы ждём? Поехали! Все деньги мира только и мечтают о том, чтобы упасть к нашим ногам!

– Один мой знакомый правитель тоже хотел обладать всеми богатствами мира.

– И как, у него получилось? – завистливо интересуется туристка.

– Может быть, да. Может быть, нет. Он давно уже умер, и даже памяти о нём не сохранилось, иначе бы я почувствовал это.

– Какой же вы древний. Ужас просто! – с восхищением говорит туристка, – Ну тогда вы, может быть, исполните моё желание? Вижу, вас не очень-то прельщают миллиарды долларов и вообще вам ничего уже не надо.

– Первую тысячу лет… – начинает Джинн, но туристка его перебивает:

– Хорошо, это вы мне ещё расскажете. А пока – научите меня, как стать такой же могущественной, как вы? Может быть, есть курсы какие-нибудь, или пособие для чайников… Я вообще очень способная. У меня три высших образования… Незаконченных.