Олег Мухин - Человек: 3. Автор Страница 27

«Разыгрывает, – подумал я, – в мире полно идиотов. Похоже, – мой поклонник, фанатик с богатой фантазией.»

– Вы, наверное, думаете, что я вас разыгрываю. Одни слова. Где доказательства? Сейчас я кое-что предъявлю.

В его руках появился мобильный телефон.

– Это не мобилка, – сказал он. – Я назвал эту штуку моделятором. Нашёл в зоне, в багажном отделении «А-триста восьмидесятого». К ней ещё кубики прилагались.

Он поставил на пол перед собой маленький кубик. То ли пластмассовый, то ли стеклянный – разобрать было сложно. Кубик был малинового цвета, полупрозрачный, напоминал леденец.

– У вас нож, сделаем ему подружку.

Он потыкал пальцем в лицевую панель тачфона, и кубик ожил, начал увеличиваться, вспухать, трансформироваться, приобретая в итоге форму вилки.

– Ну вот, – сказал Егор, – пусть остынет немножко, и можно пользоваться.

Я осмотрел вилку. Вилка была из нержавеющей стали, слегка тёплая. «Престидижитатор?»

– А хотите, я отгадаю, откуда у вас картина Джаконды? Вы, я смотрю, большой любитель картин, – он обвёл взглядом стены гостиной. – Ангелы у вас, черти.

– А давайте, – мне было интересно.

Он застыл, словно впал в ступор, закрыл глаза, вроде как ушёл в своё «подпространство».

– Китайская подделка. Заказали по Интернету. Цена – сто тридцать долларов, плюс пересылка, – он вышел из медиумного состояния, спросил: – Зачем вам китайская подделка?

– У меня все картины – копии. Не вижу смысла покупать оригиналы. Меня устраивает. В конце концов всё в нашей жизни копии. Как и сама жизнь.

– Точно замечено, – усмехнулся он. – Я ведь тоже копия. А голый оригинал в настоящий момент в холодильнике ФСБ лежит.

Только сейчас я обратил внимание, что у собеседника обнажённая волосатая грудь. «Да он же голый. Поэтому и халат мой надел.»

– Попали в лапы ФСБ, значит?

– Ничего, выберусь… Могу вам такую копию Моны Лизы сделать, от настоящей не отличишь.

– С помощью… э… моделятора?

Он кивнул.

– Вы лучше скажите, зачем ко мне явились?

– Ну как же. Вы для меня – отец родной. Бог. Благодаря вам я стал свободным, хотя сейчас телесно и нахожусь в тюрьме. Я пришёл вас поблагодарить, господин Меркурьев. А заодно и предупредить – рассказать кое-что об агенте Айсберг…

17

Здесь было всё. Всё, что хочешь. Настоящий супермаркет или даже гипермаркет. Только платить ни за что не надо. Нет продавцов, нет кассовых аппаратов, нет видеокамер, нет охранников на входе-выходе, нет турникетов. Изобилие товаров, но никаких ценников. Бери, что пожелаешь. Никто слова не скажет. Потому что нет никого.

И Чуанчи, конечно, не удержался. Накинулся на жареное мясо. Зубами разорвал прозрачную упаковку и руками стал жадно хватать аппетитные, таящие во рту куски. Жир стекал по его чёрным от грязи пальцам, по щетине на бороде. А тунгус улыбался подслеповатыми глазками, причмокивал языком и нахваливал шашлык из баранины, без конца приговаривая: «Корошо! Корошо! Корошо!». Он съел три упаковки кряду, потом вытер жир рукавом рубашки, вытащил из холодильной камеры запотевшую бутылку водки, ножом срезал пробку и прямо из горла отхлебнул приличный глоток.

Арсений тоже был соблазнён этим пёстрым разнообразием свежих фруктов, этим широким выбором прохладительных напитков, этим несметным количеством пирожных, тортов, сдобных булочек, печенья, этим невероятным набором различных видов кофе, какао, чая, а, самое главное, восхитительными запахами, исходящими от всего этого пиршества. Однако младший Абраамов не поддался соблазну, сдержался, устоял.

Он смотрел, как ест и пьёт проводник, как тот чревоугодничает, и ждал, что вот сейчас с Чуанчи непременно что-то произойдёт. У тунгуса вырастут заячьи уши, оленьи рога, удлинится нос, кожа покроется густой шерстью. Или что-то ещё необычное с ним приключится. Потому что ну как тут не ждать подвоха – не бывает ведь дармового сыра, только в мышеловке. Разве это нормально – в глухой тайге стоит целый склад всевозможных продуктов и за них никто не требует денег? Явно здесь что-то не так. Ловушка какая-то. Обманка.

Когда Арсений вошёл в ангар, перед этим отобрав у проводника винтовку, и увидел, что там, внутри, нет ничего опасного, никаких хищных гусениц, никаких полуобъеденных ими лосей, он подумал сначала, что от жары с ним случился солнечный удар, и то, что он сейчас наблюдает, всего лишь галлюцинация, мираж, химера химерная. Но по мере продвижения в глубь помещения, он всё больше и больше убеждался, что солнечный удар тут совершенно не при чём. Вот расставленные на полках коробки шоколадных конфет, вот лежащие на лотках круглые головки сыра, вот расфасованные по десять штук куриные, утиные, перепелиные яйца, вот висящие на верёвочках палки копчёной колбасы. И всё это можно потрогать, и всё это можно понюхать, и всё это можно съесть.

Трусливый Чуанчи, прячущийся за спиной Арсения, понял, что в ангаре нет даже и намёка на «снежного человека», осмелел, быстро освоился, начал вести себя нагло. Он энергично пошёл вперёд, оставляя на кафельной плитке пола пыльные отпечатки подошв своих керзачей, бесцеремонно сплёвывая под ноги куски зелёной жвачки и всё громче и громче мыча заунывную песенку. Чуанчи почувствовал себя хозяином положения.

«Похоже, были правы таблоиды, это всё-таки инопланетяне, и их аномальная зона снова активизировалась, – подумал Арсений. – Только теперь ситуация другая. Если тогда, год назад, зона вела себя агрессивно, насылая на людей, в ней оказавшихся, всяческие беды, то на этот раз она пытается задобрить. Зайти с противоположной стороны… Чего они добиваются? В какую игру с нами играют? Наешься их угощений и очутишься на Луне. А как с неё потом домой возвращаться, скажите на милость? Это тебе не орбитальная станция.»

После съеденного и выпитого с тунгусом не произошло никаких чудес: ни в кого он не превратился, никуда не исчез. Лишь вальяжно расхаживал по гастроному, вернув себе карабин и ногой гоняя по кафелю пустую тару из-под «огненной воды».

В секции с одеждой и обувью изобилие товаров было не меньшее, чем в продуктовом отделе. Огромное количество того, что люди надевают на себя и во что обуваются. Нижнее бельё, носки, футболки, рубашки, свитера, куртки, полупальто, пальто, шубы. Тапки, сандалии, кеды, кроссовки, туфли, ботинки, сапоги. Головные уборы. Разных фасонов, моделей, размеров, расцветок. Как для мужчин, так и для женщин. Арсений обратил внимание, что лэйблы на товаре – знаменитых марок, дорогих, солидных, всемирно известных. Что товар добротный, качественный.

Чуанчи тут повёл себя непредсказуемо. Арсений думал, что тунгус не позарится на шмотки, не годные для таёжной жизни. Но Чуанчи разделся донага, сгрёб в кучу свою провонявшуюся робу, закинул её в примерочную, стал натягивать «фирму» на тощее тельце с синюшной татуировкой голой женщины на правом предплечье.

«Ай да проводник. Ай да сукин сын. Не ожидал. А душа в этом раю нет? А парикмахерской? Его бы помыть, побрить и постричь. Неплохой бы мужчинка вышел. Любо-дорого посмотреть. Все ванаварские бабоньки с ума бы посходили.»

Арсению приглянулась футболка с изображением Мэрилин Монро. Он пощупал ткань, снял футболку с вешалки, узнал, какой размер. Размер был подходящий. «Оденешь, а потом тебя обкидает какой-нибудь кожной пакостью. Хрен его поймёшь, в чём тут подвох… Но до чего же хорошая картинка!… А, чёрт с ним, один раз живём. Была – ни была.» Он с опаской надел футболку. Футболка была как футболка. Обычная. Мягкая.

Хлопковая. 100-процентный коттон.

«Это действительно рай какой-то. Халява. «…И насадил Господь Бог рай в Эдеме на востоке, и поместил там человека, которого создал. И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла… И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла, не ешь от него…», – вспомнились слова из библии. – А, может быть, зря я боюсь? Никакие это не чужие. Может быть, пришло наконец на землю царствие небесное?»…

Пьяненький проводник вёл его назад, подсвечивая дорогу фонарём, взятым в супермаркете. Арсений хоть и плоховато видел тунгуса, но знал, что на Чуанчи – роскошный фрак, золотой «Ролекс», перстень с бриллиантом, дорогие очки, что проводник гладко выбрит, помыт, пострижен и что карабин свой он оставил в ангаре. Арсению казалось, что в ангаре они пробыли час или два, но когда выбрались на свежий воздух, вечерело. «Это мы ещё ювелиркой только ограничились, дальше не пошли. А то пропали бы, на фиг, без вести.» Он оглянулся на гигантское тёмное строение, уже почти слившееся с сумерками. Куполообразная крыша ангара в прощальных лучах заходящего солнца отливала медью.

«Да уж. Вот так сходил на поваленные взрывом деревья посмотреть. Сфотографировал метеоритный кратер называется. Правда, фотосессию всё-таки провёл. Снял магазин снаружи и внутри. Снимков пятьсот сделал, не меньше.»