Олег Мухин - Человек: 1. Теория большого надувательства Страница 28

– Нет. Там, на лесоразработках, уже не осталось почти ничего толкового. У меня в берлоге есть всё, что нам нужно, – ответил Редж.

Танк вписался в свою же колею и прибавил скорость…

Дом был двухэтажный. Он прилепился к подножию скалы, нависшей глыбой над ним. Причём создавалось впечатление, что скала вот-вот рухнет. Дом был красный – стены из красного кирпича и красная черепица на крыше. Перед входом – широкое крыльцо, выложенное чёрной и белой плиткой в шахматном порядке. К дверям была приделана табличка: «Reginald Moters. Human Being» («Реджинальд Мотерс. Человек»).

– Я купил его в Амазонии за год до Войны, – прокомментировал Редж.

Они пересекли светлый просторный холл, поднялись по крутой скрипучей деревянной лестнице наверх. Здесь налево, сразу за раздвижной стеклянной дверью Алекс попал в шикарную студию звукозаписи, заполненную огромным количеством разнообразных микрофонов. Правда, на тёмном паркетном полу помещения почему-то лежали различной ёмкости пустые бутылки, как из-под фруктовых соков, так и из-под спиртных напитков, валялись порожние консервные банки, цветные пластмассовые кегли, рулоны скотча, стопка медных и стальных листов, бамбуковые палки, керамические вазы и ещё куча всяческих предметов, наводящих Алекса на мысль – что, чёрт побери, может означать это безумное сочетание? За стеклом, в аппаратной, располагался роскошный микшерский пульт.

В углу студии светился большой экран телевизора. Прямо под ним на полочке стоял видеоплэйер, рассчитанный на показ нескольких десятков дисков. Мелькали кадры кинохроники; что-то, относящееся к восьмидесятым-девяностым годам прошлого столетия, какой-то парад человеческой глупости: то ли крестовое шествие ку-клукс-клановцев, то ли демонстрация трудящихся на Красной площади в Москве, то ли паломничество в Мекке. Снимали с высоко летящего вертолёта, поэтому разобраться было трудновато. Звук шёл, но диктор хранил молчание, и слышался лишь шум двигающейся толпы, нечто шевелящегося, похожий на шорох копошащихся в трупе червей.

– Забыл выключить, когда уезжал за тобой, – сказал Редж, перехватив взгляд Алекса. – Теперь, как известно, ничего не транслируют, поэтому пересматриваю архивы, – объяснил он. – Этот самый телевизор тоже так или иначе повлиял на апокалипсис. Телевидение превратило войну в захватывающее шоу. В увлекательное действо, развлекающее комфортабельно онемелых людей до смерти… Я предупреждал их…

– Да. Большинство твоих мрачных предсказаний, к сожалению, сбылось. И экологическая гибель, и войны, ставшие забавной электронной игрой, и конец света.

– Видит бог, я этого им не желал… Как тебе студия?

– Мне нравится. Для чего ты понатащил сюда все эти банки-склянки, Редж? Странно. Не ел же ты и не пил, когда писал музыку, в самом деле. А то, что ты снова сочиняешь музыку, я понял, вот она твоя тайна.

– Ты понял не до конца. Да, именно сочинительством музыки я уже занимаюсь пять месяцев подряд после многих лет безделья. Я, наконец, осуществил идею, которую мы, группа «Fink Ploy» в период её расцвета, не осилили. Помнишь, был в нашей биографии момент, когда мы пробовали записать мелодию, сыгранную на чём угодно, но только не на музыкальных инструментах? Должен тебе сказать, это была адова работа, мы потратили уйму времени и сил, чтобы получился тридцатисекундный кусочек. В конце концов мы плюнули на затею и отправились на гастроли. И вот я вернулся к ней снова и, кажется, у меня получилось. Сейчас ты услышишь сорокаминутную сюиту под названием «Вчерашнее завтра». Я посчитал, что именно такая музыка подойдёт для первых жителей планеты, родившихся после атомной войны.

Лишь сейчас Алекс заметил, что в студии нет ни гитар, ни барабанов, ни клавишных. Редж провёл его в аппаратную, где усадил во вращающееся кресло как раз на равном расстоянии от колонок и включил фонограмму.

Нельзя утверждать, что услышанное привело Алекса в восторг, но то, что у него замкнула парочка контактов, это совершенно бесспорно.

5

В Море Спокойствия не было ни капли воды, зато спокойствия там было с избытком – целое море. Однако они потревожили и его, потому что Море Спокойствия значилось последним пунктом в их чудовищно длинном списке.

Алекс Сазонов легко стоял на базальтовой плите, одетый в совершенно непривычный для этих мест потёртый джинсовый костюм. Правда, кожаные высокие с толстой рифлёной подошвой ботинки несколько компенсировали несуразность – нечто подобное было и на НИХ. Ботинки аж сантиметра на три утопали в серой пыли. Сазонов смотрел на небо, где в беззвёздной драконовой черноте виднелась половинка серебристо-фиолетовой

Земли. «С ума сойти, – подумал он, – никак не могу привыкнуть к замене.»

Совсем рядом, метрах в десяти от Алекса, практически не касаясь поверхности планеты, висела огромная «летающая тарелка» – лишь наклонный трап воткнулся в грунт. «Тарелка» чем-то походила на один из многочисленных камней-валунов, чьей-то неведомой рукой разбросанных вокруг, хотя и была гораздо больших размеров. Иллюминаторы-глаза светились красноватым. «Что-то он застрял, – подумал Сазонов. – Вечно копается. Привык тратить время попусту, говнюк бессмертный!» Они только что закончили погрузку – разобрали и затащили в пасть «тарелки» посадочный модуль «Apollo 11». Кроме самого модуля, теле– и кинокамер, а также сейсмографа и ранцев

астронавтов, сохранились даже медали, американский флаг и чехлы от их башмаков. Алекс вспомнил, что точка посадки специалистами из NASA выбрана была неудачно. «Орлу» пришлось пролететь лишних шесть километров, чтобы найти ровную площадку. Поэтому у них топлива оставалось в обрез. Никто во всём мире не дал бы никакой гарантии, что эти отважные парни смогут вернуться обратно. Армстронг и Олдрин были мокрые от пота, когда они благополучно выбрались на орбиту Луны.

«Где он запропастился, чёрт бы его побрал?» – навязчивая мысль не отпускала. Он попробовал связаться с «тарелкой», но в ней хранили гробовое молчание. Алекс уже собрался идти вовнутрь, выяснять, в чём причина, когда на сходне, наконец, показался Майкл Саймон Третий. Вид его привёл Сазонова в некоторое замешательство, поскольку вместо ожидаемой «вентиляционной установки» – чтобы замести следы, отпечатки его ног и Майкла, плюс всякие другие отпечатки – Саймон нёс в одной руке чрезмерно объёмный чемодан, а в другой – какую-то чудную пластину.

Но самое странное заключалось в том, что Третий почему-то вдруг сменил свой рабочий, как он его называл, «скафандр» на восхитительно белоснежные – особенно здесь! – фрак, рубашку, брюки и накрахмаленный галстук-бабочку. Впечатление складывалось такое, будто некий джентльмен, прибывший издалека, сходит по трапу с самолёта где-нибудь в аэропорту Гатвик, например. Его белые туфли неприятно провалились в лунную пыль.

– Что за маскарад? – спросил Алекс. Рот он при этом не открывал. Они разговаривали, посылая друг другу радиосигналы.

– Я принял решение остаться на Луне. Причём, чтобы соблюсти правила игры до конца, буду постоянно находиться на её обратной стороне, – ответил Майкл Саймон.

«Тёмная сторона Луны… Он не перестаёт выкидывать свои штучки», – подумалось Сазонову.

– Поселюсь в кратере Симонов, – продолжал Майкл. – Пятнадцать миль в поперечнике… Разве не удивительно? Назван в честь русского астронома, а не меня, к сожалению, хотя сейчас это уже безразлично. Новые люди назовут новыми именами и кратеры, и моря, и океаны.

– Что-то я не очень понимаю ситуацию, – сказал Алекс, одновременно лихорадочно соображая, какова же истинная причина Саймоновского поступка, в чём состоит хитрость, его коварство.

– А чего тут понимать? – отозвался Саймон. – Всё предельно ясно, во всяком случае для меня.

– Мне казалось, ты сделал выбор в пользу человечества, в пользу возможности возродить его из пепла. Иначе как объяснить твоё личное участие в очистке космоса от мусора: снятии с орбиты Земли всех этих «космосов», «разведчиков», «открывателей», «молний», всех этих объектов, значащихся в таблицах британского Королевского военно-воздушного исследовательского центра под маркой «секретный ИСЗ», а потом в избавлении Луны от «обозревателей», «лун», «аполлонов», «луноходов» и прочей рухляди? Ты же помогал нам, Майкл.

– Я просто долго размышлял над тем, какое решение правильное. Понимаешь, ещё будучи человеком, состоящим из плоти и крови, я поставил перед собой задачу докопаться до сути, основы основ, выяснить, для чего придуман существующий порядок вещей, кто управляет миром, проще говоря, я хотел добраться до бога.

– Да, мне это известно, – сказал Алекс.

– Но тебе неизвестно, что за орбитой Плутона, далеко за краем Солнечной системы находится десятая планета. Она то увеличивается в размерах, то уменьшается, потому что она искусственная и состоит из гигантского количества состыкованных между собой «летающих тарелок». Пришельцы собираются там в единое целое, создавая тем самым общий мозг, решающий различные их задачи. Я привёл туда лучших из лучших с планеты Земля, и мы присоединились к другим «тарелкам».