Екатерина Риз - Мир, где нет тебя Страница 3

– Ты решил? А меня спросить не забыл? Я не хочу разводиться с тобой.

После этих слов Игнатьев самоуверенно усмехнулся. Правда, поторопился отвернуться от Ланы, но она эту усмешку успела заметить. Стало неприятно, обидно, и она опять же не сразу нашлась, как отреагировать и что сказать в ответ. И, наверное, из-за этого на какой-то момент выглядела жалко. Это было хуже всего: быть в чьих-то глазах жалкой. Пусть и в глазах мужа, можно сказать, родного человека, с которым прожила много лет.

Отвернулась, снова села. Сложила руки на груди. Слава понял, что она молчит слишком долго, и обернулся. К жене внимательнее присмотрелся.

– Я не шучу, Лана.

– Конечно, не шутишь. Ты заблуждаешься.

Он головой качнул.

– Сейчас ты говоришь, как моя мама. Даже тон точно такой.

Замечательно. Она стала для мужа олицетворением его матери. Дожили. Лана поднялась, прошла к зеркалу и посмотрела на своё отражение. Из зеркала на неё смотрела, без всяких сомнений, молодая женщина, натуральная блондинка, правда, взгляд голубых глаз был раздосадованным. Но хотя бы не печальным или отчаянным.

Она подняла руку и поправила волосы, собранные в небрежный узел на затылке. И ровным тоном проговорила:

– Слава, я обдумаю всё, что ты мне сказал.

Игнатьев откровенно закатил глаза, руки в бока упёр.

– С тобой сложно, Лана.

– Интересное замечание. Хотелось бы посмотреть на женщину, которая с благодарной улыбкой согласилась бы на развод после семи лет брака.

– Дело не в разводе. С тобой всегда было сложно.

– И как ты, бедный, жил? – проговорила она с явным намёком на издёвку. – Мне тебя жаль.

Слава в тон ей хмыкнул, ещё секунду сверлил жену взглядом, после чего из спальни вышел. А Лана выдохнула, как только за ним закрылась дверь. Руки опустила, и некоторое время стояла, приглядываясь к своему отражению. Без всяких мыслей в голове. Вроде бы их должен был быть целый ворох, а на самом деле пустота. Только одно слово: развод.

Внизу послышался шум шин по гравию, Лана прошла к окну и увидела, как автомобиль мужа выезжает через открытые ворота. Уехал и не простился. Можно было бы снова позвонить Фросе, ещё пожаловаться, попросить совета (хотя, Фрося человек действия, у неё советы все, как на подбор – задавить морально, уничтожить, развестись и отобрать через суд всё, что будет возможно), но в данный момент Лана не хотела ни с кем говорить. Хотелось тишины, всё обдумать и понять, что же ей делать дальше.

Дело в том, что она вполне искренне не рассчитывала на развод. Их отношения со Славой казались незыблемыми, их брак был спокойным, уравновешенным, и даже если они ругались или скандалили, то довольно быстро приходили к общему решению. Лана давно привыкла к образу жены предпринимателя, Игнатьевы вели определённый образ жизни, ещё до того, как она вошла в их семью. И ей пришлось вникать и вливаться в общую атмосферу, искать подход и подстраиваться под поведение, характеры и привычки. Родители Славы были людьми с несколько авторитарным подходом к семейной жизни, сына воспитывали в строгих рамках, и ещё поэтому Лана была уверена, что муж о разводе никогда не помыслит. Его родители в браке состояли больше тридцати лет, до смерти его отца. А сейчас, оставшись без родительского контроля, Слава, по всей видимости, решил забыть о всякой морали и броситься в омут с головой. Мария Николаевна, мать Славы, скончалась год назад, муж сильно переживал и страдал, но вскоре стал меняться, Лана отметила перемены в характере мужа. Он почувствовал себя хозяином положения и своей жизни. И вот к чему ощущение свободы привело. Он задумал оставить семью, нашёл новую любовь. Дома, рядом с ней, ему стало тесно и душно.

А ей предстояло осознать степень катастрофы, лично для себя. Она теряет мужа, теряет стабильность, привычный круг общения. А это, без сомнения, произойдёт. Так уж устроена столичная жизнь. Стоит покачнуться, и на тебя начинают показывать пальцем, мало найдётся людей, которые в трудной ситуации покажут себя твоими настоящими друзьями и товарищами, и поддержат. Лана была уверена, что ей рассчитывать на кого-то не приходится. Кроме Фроси. Но Фрося… Она не помощница в таком вопросе. Фрося начнёт гневаться, скандалить, прилюдно крыть Игнатьева всеми нехорошими словами, которые знает, а знает она их очень много, и всё это нисколько не улучшит положение Ланы. Слава взбесится и окончательно поставит крест на их браке и отношениях, очень жирный крест. А Фрося, в итоге, посоветует ей найти себе нового мужа, как всегда поступает сама. Для более конкретных, обстоятельных действий у неё есть продюсер, и совсем неважно, что она его периодически от души ненавидит. Тот же на ненависть и недовольство внимания не обращает, пока Афродита приносит ему деньги. Все устраиваются, как могут.

А вот у Ланы никакого продюсера нет. И у неё больше нет мужа, судя по всему, и даже адвоката нет. Только перспектива оказаться неудел от своей привычной жизни. А всё потому, что Слава вступил в фазу кризиса среднего возраста. И что-то ей подсказывает, что он не согласится на семейную психотерапию. Толка от неё Лана и сама не видела, но это дало бы им лишних несколько месяцев на обдумывание ситуации. Мужу, возможно, прочистили бы мозги (он, кстати, весьма податливый в этом плане, просто от неё за годы брака устал и как прежде не реагирует), расписали бы все последствия необдуманных решений на фоне взлёта фантазий и сексуального возбуждения на пике кризиса среднего возраста, и он бы испугался, задумался, а со временем и успокоился. Но всё это требовало времени, которого Слава ей давать не хотел. Скорее всего, понимал, что она обязательно найдёт выход из ситуации, или чувствовал, что сам перегорит и разводиться передумает. Но, по всей видимости, он на самом деле решил от неё избавиться.

А что делать ей?

Как не прискорбно это признавать, но у неё за душой ничего нет. По крайней мере, сейчас Лана расценивает это, как «ничего». Когда она приехала в Москву девять лет назад, не считала себя приезжей девочкой, которая мечтает стать современной Золушкой, и из грязи выбиться если не в королевы, то в принцессы. Она не приехала с маленьким чемоданчиком, с накопленными парой тысяч рублей в кармане и не искала хоть какую-то работу. Она перебралась в столицу из Нижнего Новгорода, большого города, и не ходила по московским улицам, открыв рот от удивления. Если честно, она даже не особо стремилась в столицу, но первый брак закончился неожиданно, развод дался трудно, а ей было двадцать, и она искренне переживала и страдала. Как никогда до того, да и после. Из Нижнего захотелось убежать, чтобы что-то изменить, забыть о случившемся, и Лана собрала вещи и уехала в Москву, к престарелой тётушке. Та заведовала кафедрой в театральном ВУЗе, особой слыла экстравагантной, и с ней было весело. И, надо сказать, что отнеслась она к Лане с куда большим вниманием и интересом, чем её собственная мать, которая в тот момент была чрезвычайно занята своей личной жизнью. А на развод дочери отреагировала с недовольством и печалью. И отговаривала, как могла. Лана была уверена, что сговорившись с её первым мужем и его родителями.

Вспоминать о том времени было неприятно, даже сейчас. Лана невольно поморщилась, и посоветовала себе не думать о первом браке, как поступала все прошедшие годы. Она была молода, глупа, наивна, и Иван Сизых попросту ею воспользовался. Его мало волновало, чего хочет она от их брака, да и от него лично. Мужчины семьи Сизых отличались тем, что умели и любили командовать. Особенно, своими женщинами. При этом занимаясь и внимая лишь своим потребностям. Лана, по наивности своей, в то время не смогла ни смириться с этим, ни найти подход, и ранний брак оказался хоть и страстным, но столь же скандальным и бурным. Они с мужем бесконечно выясняли отношения, а пару раз даже подрались. То есть, это Лана на мужа нападала, не в силах сдержать гнев и возмущение, а Ваня лишь мрачно щурился и грозил ей пальцем. Правильно, он её никогда не бил и даже не помышлял. Понимал, скорее всего, что ему не потребуется больших усилий, чтобы выбить из миниатюрной жены весь дух. Он принимал её буйный нрав, как неизбежность. Он всё в ней принимал, как неизбежность, что, в итоге, и послужило причиной для развода. Лана это понимала, ещё тогда. А вот Ваня нет. Он злился и вопрошал, а Лана не могла ему объяснить. В двадцать лет у неё не хватало слов и опыта, а быть приложением к мужу и его семье не хотелось. Когда каждое твоё действие воспринималось детской шалостью, чем-то несерьёзным, а в ответ на каждый вопрос следовал совет заняться, наконец, мужем, а не ерундой, это довольно скоро порождало в душе чувство неполноценности.

Именно поэтому в качестве второго мужа, Лана выбрала полную противоположность первому супругу. Слава был спокойным человеком, по крайней мере, казался таким в период их знакомства и развития отношений. В семье Игнатьевых повышать голос считалось дурным тоном, а если необходимо было решить спорный вопрос, Мария Николаевна всегда советовала сесть и всё обсудить. И это помогало! Лана могла припомнить множество ситуаций, когда они со Славой садились друг напротив друга и обсуждали что-то неприятное и беспокоящее. Поначалу Лане подобное казалось диким, она чувствовала себя неуютно, особенно, если свекровь наблюдала за ними или прислушивалась к разговору, но сам факт того, что её не мучили вспышки ярости, и ей не хотелось вцепиться мужу в волосы, как бывало в первом браке, её радовал. Она пугала сама себя, когда начинала кричать и топать ногами. Она ни разу не топала ногами за последние девять лет, не принимала в себе этого, и старательно гнала все эмоции, которые не в силах была сдержать или контролировать. У неё были не слишком хорошие отношения со второй свекровью, но за разумность и воспитание Лана её безмерно уважала. И после смерти Марии Николаевны ей не хватало ощущения спокойствия и уверенности в каждом своем действии, которые исходили от неё. Они оставили их дом, и Лана всеми силами старалась их вернуть, взрастить в себе. И пока она хотела стать благоразумнее и строже, муж начал меняться в другую сторону, пытаясь убежать от контроля. И они со Славой разминулись. Видимо, так.