Валерий Щербаков - Дыхание тайги. Избранное Страница 3

– Валерка, ты где? Догоняй! – слышу Ленькин голос.

В стороне вижу тропинку, видно, деревенские по ней добираются через маковое поле к Ангаре. Бегу по ней, догоняя своих братьев, а вокруг мелькают красные маки, в воздухе стоит неповторимый аромат цветов и луговых трав.

– Что ты там застрял? – снова слышу Леньку, но уже совсем рядом.

– Купаться будешь?

Поле с его ароматами осталось позади. Перед нами во всей красе предстала могучая сибирская красавица – река Ангара. Здесь уже были свои запахи: запах песка, запах реки, и отдаленно улавливался запах леса с того берега.

– Вот тут и будем купаться, – сказал Витька, показывая на холмик у реки.

– Здесь хорошо нырять, – добавил Ленька.

Братья на ходу скинули трусы. Ленька с Витькой нырнули почти одновременно. Ванька чуть поморщился, разогнался, подпрыгнул и столбиком, словно оловянный солдатик, сложив руки по швам, плюхнулся в воду. В это время по тропинке спустились еще двое с деревни. Мальчишка с виду лет пятнадцати и девчонка лет шести, как потом выяснилось, это были брат с сестрой. Мальчика звали Генкой, а его сестру Таньшей. Генка в одной руке держал удочку, а в другой ведерко.

– Притащились, – услышал я недовольный Витькин голос.

Девочка посмотрела на купающихся братьев, искоса взглянула на меня и села на песок у самой реки.

– Ленька, как вода, теплая? – спросил Генка.

– Теплая, – крикнул тот, работая руками, как настоящий пловец.

Но Генка не стал купаться, он отошел от купальщиков влево, метров на десять, и забросил удочку.

– Валерка, ты что не купаешься, боишься? – крикнул Ленька.

Честно говоря, плавать я не умел, но виду не показал, да и стыдно было: Таньша на меня смотрела.

«Уж если Ванька тут плавает, то и я смогу», – подумал я.

Решительно забрался на холмик, вода в реке была чистая и прозрачная, даже дно видать, рыбешки так и снуют. Трусы, конечно, я не стал снимать, девчонка на меня смотрела, как мне тогда показалось, с иронией. Собравшись с духом, я прыгнул, при этом больно ударившись животом о воду. Вода в реке была ледяной. Я ожидал, что встану на дно, но дна ногами не ощутил, до меня дошло, что здесь глубоко. Изо всех сил стал махать руками, но это мне не помогло, и я стал тонуть… Очнулся на берегу, надо мной наклонился мокрый Генка. Вода с его волос капала мне на лицо.

– Живой!!! – протяжно произнес Генка и тут же спросил:

– Зачем ты прыгал, если не умеешь плавать?

Я ему ничего не ответил. Вода попала и в нос, и в рот, меня тошнило.

– Ничего, плавать мы тебя научим, – сказал мой спаситель.

Накинув на меня рубаху, он пошел рыбачить на свое место. Братья показывались из воды только по пояс, так как трусы их были на берегу, где сидела Таньша. А она подсела ко мне и спросила:

– Ты их брат?

Я кивнул.

– А где ты живешь? – не унималась она.

– Далеко, – ответил я.

В этот момент на берег выскочил совсем голый Ванька, в ладошках он нес воду. Подбежав к Таньше, он вылил воду ей на спину, схватил трусы братьев и прыгнул в реку.

Девочка от неожиданности вскрикнула.

– Дурак! – крикнула она и побежала к брату.

Генка, увидев сестру, готовую заплакать, сразу все понял и кулаком пригрозил Ваньке. В этот момент поплавок у его удочки утонул, он резко поднял удилище, на крючке болталась рыбина. Генка расплылся в улыбке, забыв обо всем. Мне стало интересно, и я подошел к нему поближе.

– Хорош! – радостно сказал он, снимая с крючка красавца окуня.

Окунь был действительно красавец. На его бирюзовом теле четко выделялись черные полоски, ртом он хватал воздух, показывая ярко-красные жабры, при этом растопырив свои красивые алые плавники.

Генка ловко снял окуня с крючка и бросил его в ведро с водой, приготовленное им специально для пойманной рыбы. Насадив свежего червя на крючок, при этом смачно плюнув на него, Генка снова забросил удочку. На моих глазах ведро быстро наполнялось рыбой, в нем уже плавали не только окуни, там было несколько лещей и даже небольшой сом с длинными усами.

– Сегодня вечером порыбачим, – сказал Ленька, видя, что рыбалка увлекла меня.

Братья накупались и лежали на песке, греясь на солнце.

– Пойдемте землянику поедим, – произнес Витька дрожащими и посиневшими от холода губами.

– Согреемся – потом, – еле выговорил от дрожи Витька, зарываясь в теплый песок.

Наверху земляники было видимо-невидимо. Поднявшись, мы увидели луга, усыпанные этой вкусной ягодой.

– Вкусная! – произнес Ванька, горстями засыпая землянику в рот.

– У бабы еще вкуснее, – сказал Витька.

– Где у бабы? – поинтересовался я.

– На крыше, – ответил Ленька.

– Как на крыше? – удивился я.

– А что, пойдем, только тихо, чтобы дед не услышал, – добавил он.

Мы осторожно подошли к дому, во дворе никого не было. Собака было заворчала, но, увидев братьев, она замолкла и завиляла хвостом. За домом стояла лестница, по ней мы и забрались на крышу веранды. Почти по всей крыше стояли деревянные лотки, в которых на солнце сохла земляника. Ягода уже слегка подсохла. Братья, пройдя по крыше на цыпочках, тихо присели и стали уплетать землянику. Я тоже попробовал. Сухая ягода была действительно вкусной. Я ел ягоду и любовался сверху рекой. Красавица Ангара была передо мной. Перед моими глазами была картина неповторимой красоты. Широкая бирюзовая река с зелеными гористыми берегами, вытянутое вдоль берега красное маковое поле и голубое, без единого облачка, небо. Сидя на крыше, я забыл обо всем, ел ягоду и любовался красотой сибирской красавицы реки.

– Дед во дворе, – шепотом произнес Ленька.

Слышно было, как стукнула дверь.

– Он зашел в дом, – сказав это, Ленька осторожно двинулся к лестнице.

Мы тоже, тихо ступая по крыше, пошли за ним. Все закончилось удачно, никто нас не заметил.

– Пошли к нам, кушать охота, – позвал Витька, обращаясь ко мне.

– Да, пойдемте поедим, – поддержал его Ванька.

Вечером, как и было обещано Ленькой, мы отправились с ним на реку на рыбалку.

– Вечерний клев даже лучше, – сказал он с деловым видом.

Он дал мне удочку, сказав при этом, что ей рыбачил его отец.

«Раз отец ей рыбачил, значит, я точно поймаю рыбу», – подумал я.

Рыбалка была захватывающей и удачной: мы с Ленькой поймали по десятку хороших окуней. Не заметили, как солнце село и начало темнеть, стали одолевать комары.

– Все, хватит, а то сожрут, – сказал Ленька, отмахиваясь от комаров.

Подойдя к деревне, мы услышали музыку.

– Это в клубе танцы, – сообщил Ленька.

– Что такое любовь? – вдруг спросил он, обращаясь ко мне.

– Ну, это когда парень и девушка танцуют вместе, – не сразу ответил я.

– Да, и обнимаются, – согласился со мной Ленька.

Всю рыбу мы отдали бабушке, а дед, увидев улов, похвалил:

– Молодцы, сорванцы!

Вечером, лежа в постели, уставший за день, находясь под впечатлением от всего увиденного на Ангаре, я был рад по-мальчишески и по-настоящему счастлив от того, что до школы еще далеко и впереди у меня еще много таких дней, как этот.

Дик

Было это в отдаленной северной таежной деревеньке. Герою моей истории Данилке через два дня должно было исполниться семь лет. Он знал про это и ждал тот день с нетерпением, потому что все родные поздравляли его и дарили подарки.

«Что же подарят на этот раз?» – думал мальчик.

Он был обрадован и приятно удивлен, когда Егор, его отец, вручил Данилке щенка, сказав при этом:

– Возьми и воспитывай, будет нам охраной.

– Ладно, – произнес счастливый Данилка.

Пару дней мальчик ломал голову, как же его назвать. И наконец придумал короткое и звучное имя – Дик. Щенок был породы овчарки, оказался очень шустрым и понятливым. Через пару месяцев уже откликался на свое имя и выполнял кое-какие команды.

С утра до позднего вечера Данилка и Дик проводили вместе. Бегали, резвились на окраине деревни, иной раз пробегались по ближайшему лесу. Собака не отходила от мальчика.

Она обгоняла его, но видя, что он отстал, останавливалась и ждала его, высунув язык. Когда Данилка подбегал к ней, она лизала его в лицо, как бы говоря: «Не отставай!» – и снова убегала вперед.

По всему было видно, что собака и мальчик любили друг друга.

Прошел год с немногим, Дик превратился в умную, верную собаку. Многие боялись только одного его вида.

Дик вел себя умно, он не лаял зря на каждого прохожего, а лишь настораживался, готовый в любой момент броситься на чужака, посягнувшего на его территорию.

Единственный, на кого он лаял, так это Еремей, сосед, живущий через два дома. Еремей дразнил собаку, особенно когда был выпивший. Дик, видимо, чувствовал запах спиртного, да к тому же его нервировал злой вид соседа, оттого и невзлюбил он Еремея, и когда тот проходил мимо, грозно на него лаял. На всех остальных нормальных прохожих он реагировал спокойно.