Валерий Щербаков - Дыхание тайги. Избранное Страница 4

Данилка души не чаял в своей собаке, и Дик обожал мальчишку.

Завидев возвращающегося из школы Данилку, Дик стрелой летел к нему, дружелюбно виляя хвостом, а приблизившись, лизал его лицо, и мальчик счастливо улыбался.

Однажды в начале лета, играя и убегая от Дика, Данилка углубился в лес.

Вдруг неожиданно мальчик почувствовал, как земля под ним провалилась, он полетел вниз. Приземлившись, ощутил, как на голову посыпались еловые ветки. Яма была достаточно глубокой. Такие ямы охотники делают для отлова зверья, маскируя их сверху ветками.

Данилка поднялся, взглянул вверх и увидел мечущегося Дика, от волнения, что друг оказался в беде, тот скулил и повизгивал.

Собака хотела, но не знала, как помочь ребенку!

– Дик! – позвал Данилка.

Собака, услышав его голос, встала на задние лапы и громко залаяла, как бы говоря:

– Я здесь!

Понимая, что Дик ему ничем не поможет, мальчик крикнул:

– Дик, домой, зови отца!

Собака металась вокруг ямы, не зная, что делать.

– Домой! – снова крикнул Данилка, надеясь, что Дик все-таки поймет его просьбу.

Сильно взвизгнув, собака исчезла…

Веря в друга Дика, мальчик присел на корточки и стал ждать.

В это время Дик огромными прыжками, поджав уши, пулей летел в деревню.

На счастье, отец был дома и что-то мастерил во дворе. Дик подбежал к нему, схватил зубами за штанину и стал тянуть со всей силы, при этом грозно рыча.

Сразу Егор ничего не понял:

– Что ты делаешь, где Данилка? – испуганно спросил он.

Собака не отпускала его штанину и пыталась тащить за собой.

Наконец, Егор сообразил:

– Что-то случилось? Где Данилка?!

Дик отпустил штанину и помчался к лесу. Егор еле поспевал за ним.

Собака, видя, что он отстает, приостановилась, немного подождав, а потом снова побежала, при этом стала лаять.

Данилка, сидя в яме, услышал этот знакомый лай и от радости запрыгал.

А увидев над собой морду Дика с вываленным языком, тяжело дышащим, закричал:

– Дик, Дик, Дик!!!

Подбежал и запыхавшийся Егор, сразу поняв, в чем дело, он отыскал подходящую еловую жердину, с помощью которой и вытащил из ямы сына. Потом наклонился и крепко прижал его к себе. У Данилки по щекам потекли слезы счастья. Между ними протиснулся Дик, визжа от радости. Отец с сыном одновременно стали его обнимать, а Дик в знак благодарности успевал каждого лизнуть в лицо, виляя своим хвостом.

Хлеб с молоком

Случилось это в 1966 году, стояла противная осенняя погода, было пасмурно, моросил нудный холодный дождь. Люди с зонтами быстро шагали, возвращаясь с работы домой. Я, в ту пору мне было десять лет, медленно шел, не замечая дождя. Зонтика не было, поэтому волосы на моей голове были мокрыми. Капли с них стекали по лбу и дальше, по щекам, за воротник. Я шел по лужам, особо их не обходя. В руке нес сетку в крупную ячейку, сквозь которую виднелась бутылка молока и булка хлеба.

Шел я в роддом, там лежала моя мама, которая несколько дней назад родила четвертого по счету сына. Среди них я был старшим. Отец ждал дочь, и когда узнал, что родился снова мальчик, с расстройства ушел в загул и наотрез отказался появляться в роддоме.

Мне было жалко маму, роды были у нее сложными, делали операцию.

Прошло несколько дней, но отец и не думал навестить мать. Роддом от нашего дома был неблизко, но дорогу я знал туда хорошо.

«Надо ей что-то купить», – подумал я, обшарив карманы и просмотрев все ящики в комоде, в которые мама иногда убирала деньги, – я наскреб пятьдесят копеек. Зайдя в магазин, задумался, что же купить, и решил, что полезней всего сейчас для мамы будет хлеб да молоко…

Как сейчас помню, 24 копейки стоила бутылка молока и 22 копейки булка хлеба. Денег как раз на все хватало.

Пока я добрался до роддома, почти весь вымок.

– Ты к кому такой? – спросила санитарка, смотря на меня удивленным взглядом.

Я назвал имя и фамилию мамы. Санитарка стала искать по спискам, в какой палате лежит мама.

В этот момент подошел молодой мужчина и произнес:

– Ирине в 11-ю палату передайте, да, и вот еще записку, – добавил он.

«Надо тоже написать записку», – подумал я.

– Пожалуйста, дайте мне листочек бумаги и ручку, – попросил я у санитарки.

Она снова взглянула на меня тем же удивленным взглядом, но лист бумаги и ручку дала.

– В 7-й палате лежит твоя мама, – произнесла она.

На листочке я написал:

– Мама, я тебя люблю!

Записку свернул вчетверо и вместе с продуктами передал санитарке. Она посмотрела на сетку, на меня, потом снова на сетку, на меня. Чувствовалось, хотела что-то сказать, но так и не сказала, просто взяла сетку и записку.

Уже поднимаясь по лестнице, она крикнула:

– Подожди меня тут!

– Ладно, – сказал я, вытирая на лице воду, стекавшую с мокрых волос.

Через некоторое время санитарка подошла ко мне и сказала:

– У окна тебя будет ждать мама, ее палата на втором этаже, выйдешь на улицу и увидишь.

– Спасибо! – ответил я и выбежал на улицу.

Действительно, у окна на втором этаже я увидел свою маму.

Она, увидев меня, заулыбалась и стала махать мне рукой. Другой рукой она держала небольшой сверток, это был мой еще один родившийся братишка.

Я стоял внизу, мама на втором этаже, мы смотрели друг на друга и улыбались.

Лил дождь, и мама махнула мне рукой, как бы говоря:

– Иди, не мокни.

На следующий день после школы я сдал пару молочных бутылок, снова наскреб на хлеб с молоком и отправился в роддом.

Санитарка меня сразу же узнала, посмотрела на то, что я передаю, и спросила:

– Отца нет, что ли?

Я промолчал.

– Иди к окну, я ей скажу, она подойдет, – сказала она.

– Да, вот еще передайте, – спохватился я, протягивая ей записку.

В ней написал: «Мама, мы тебя любим и ждем».

Я уже знал, какое окошко. Встал напротив и стал ждать.

Через некоторое время в этом окне я увидел маму. Она мне улыбалась, а по щекам текли слезы.

В одной руке она держала мою записку, а в другой носовой платочек, которым утирала слезы на глазах. Я увидел, как она повернулась и кому-то что-то сказала. К окну подошли еще несколько женщин, которые смотрели на меня и тоже улыбались.

Одна из них, улыбаясь, в одной руке держала бутылку молока, а другую, сжатую в кулак и с поднятым вверх большим пальцем, показывала мне, как бы говоря, что ничего нет вкуснее этого хлеба с молоком.

Мама смотрела на меня, продолжала что-то говорить женщинам и плакала.

Таежная ягода брусника

По всей избе чувствовался приятный запах вареной брусники. Мария, женщина лет сорока пяти, хлопотала у печи. Добавив в кастрюлю немного воды, чтобы варенье не подгорало, помешивала ягоду ложкой. Боровая ягода, боровинка, которую в народе называют брусникой. О целебности этой ягоды, особенно ее листьев, знает каждый сибиряк. Листья собирают ранней весной, прямо из-под снега, а вот ягоду собирают по осени – в сентябре, бывает в октябре. Чем теплей таежное лето, тем слаще боровинка.

Помешивая варенье, Мария улыбалась, она вспоминала случай из своей жизни, непосредственно связанный с этой ягодой.

Марии в ту пору было двадцать лет, была она на седьмом месяце беременности первенцем.

Лето в тот год было жарким, брусники уродилось видимо-невидимо. Ягода была крупной и сладкой. Деревенские девки приносили полными лукошками сочную бруснику с тайги. Несмотря на беременность, Мария от них не отставала.

– Пожалей себя, – ворчал дед, видя, как она в очередной раз собирается в тайгу по ягоды.

– Хватит нам до следующей осени твоей боровинки, – уже вслед ей произнес дед.

Ягодниц собралось несколько женщин. Был обычный осенний теплый день. Брусники было много – только не ленись, собирай. Мария быстро набрала свое лукошко и присела отдохнуть. Ноги гудели, чувствовалась усталость.

В тайге было тихо, только иногда кое-где доносился хруст сухих веток.

Вдруг за своей спиной она услышала шум. Мария привстала и обернулась.

Кем-то напуганные женщины бежали прямо на нее.

– Медведь! – прокричала одна из них, поравнявшись с Марией.

Еще несколько ягодниц с криком: «Беги!» – промчались мимо нее. Мария испугалась, замерла. Последние девки пробежали мимо, крича во все горло:

– Беги, медведь!

Мария схватила лукошко с ягодой и побежала, побежала быстро, как могла.

За спиной она слышала треск веток и чье-то неровное дыхание. Не пробежав и пяти метров, она споткнулась и упала, ягоды рассыпались. Упала удачно, на бок, рядом был пень, Мария подползла к нему, пряча за него голову, замерла.

Кто-то промчался мимо, не останавливаясь, сильно треща валежником.

– Медведь, – мелькнуло в голове.

Через мгновение все стихло, в лесу воцарилась тишина.

Полежав еще немного, Мария встала, осмотрелась вокруг – никого не было. Собрав рассыпанную ягоду, она направилась в сторону деревни.