Алексей Леснянский - Нецелованные Страница 3

3

…На границе республики Хакасия и Кемеровской области, в дебрях непролазной тайги, под видом строительства поселка для рабочих алмазного рудника, был раскорчеван участок в пятьдесят тысяч гектаров. Читатель, если ты слышал о знаменитой староверке-отшельнице Агафье Лыковой, так вот её заимка – это проходной двор, центральный офис «Газпрома» по сравнению с Тмутараканью, о которой пойдёт речь в книге. Коли брать по прямой – тыща вёрст до ближайшего жилья будет. Это для Карлсонов и вертолётчиков. Для остальных расстояние меряется уже не вёрстами, а годами.

Караваны стальных стрекоз потянулись в тайгу, неся во чревах инструменты, стройматериалы, мастеровых. Засновали архитекторы с кипами чертежей. Завизжали пилы, застучали топоры, и пошёл расти кедр не по вертикали, а по горизонтали. На лесе не экономили. Сберегали на железе. Без единого гвоздя, по старинным рецептам деревянного зодчества, возводились в сибирской глуши мало- и многоэтажные, экологически чистые, пожароопасные терема, ФАПы, школы и прочие инфраструктурные объекты. Строились и сдавались проверяющим под роспись – где под гжель, где под хохлому, где под дымку. В заботе о спартанском облике будущих поселенцев меблировали здания простыми изделиями из дерева. Насчёт обивки не утруждались. Не заморачивались и по поводу полировки, оставив это прикосновениям воспитанников. Из списка необходимостей вычеркнули даже матрасы и подушки. Предполагалось, что во время походов таёжный мох и лапник с успехом познакомят курсантов с постельными принадлежностями.

В плане электрического освещения, подобно пращурам, решили положиться на солнце: выкатилось – просыпайся, закатилось – ложись на боковую или используй солнечные батареи, для монтажа и установки которых были выписаны крупные специалисты. Рядом с древнерусскими коттеджами рылись колодцы-журавли, кои подстраховывали современные скважины с насосами.

По всем правилам военного искусства строились и полигоны для подготовки бойцов «Омеги» – на тот случай, если после сдачи диплома выпускникам таёжного университета придётся столкнуться с феодальной раздробленностью или того хуже – оккупацией страны. Дебелые самолёты «Русланы», подобно бабам, рожали над полигонами вооружение, технику, горючее, боеприпасы, медикаменты, оборудование и обмундирование, обеспечивая формировавшийся в тайге контингент на полтора десятилетия вперёд.

Забегая вперёд, скажем, что пройдёт время – и заполыхают в глухомани недетские зарницы с суровыми десятилетними полковниками во главе бригад, которые будут сажать на «губу» солдат-сверстников за то, что вместо разведданных они вытряхнули из пленного противника информацию о залежах брусники. Или, допустим, за то, что флаг не реял над взятой высотой, а воздушным змеем парил в поднебесье.

Поля в стиле «милитари» сменялись сельхозугодьями. По задумке продуктами питания город должен был обеспечивать себя сам. Воздушным транспортом доставили в тайгу сельхозтехнику, домашний скот, птицу, неприхотливые и морозостойкие семена овощей и злаков. С фруктами, на получение которых уходят годы и годы, курсантов решили не знакомить, справедливо рассудив, что и о картошке до Петра знать не знали – и ничего: трескали репу с кашей и авитаминозом не страдали. Ответственность за снабжение ягодой и дичью возложили на тайгу.

Отдельного слова заслуживает библиотека. Возведённое под неё здание было таким исполинским, что повесь мы внутри Кремлёвские куранты или Биг Бен, – и они выглядели бы настенными часами в избе-читальне. Какие-нибудь великаны – забреди они в библиотеку – могли бы, не стесняя других посетителей, разложить доску в центре зала и зарубиться в шахматы, используя натуральных коней и слонов. При этом ни одна, с позволения сказать, фигурка не почувствовала бы во время партии ни малейшего дискомфорта, так как имела возможность не то что стоять – пастись в клетке часа три-четыре в ожидании хода. Уличные хоккейные коробки – размести мы их в здании – смотрелись бы детскими настольными играми в ангаре для «Боингов». В походе от первого стеллажа к последнему можно было разносить новую обувь или досчитать до цифры, после которой школьник прощается с математикой и знакомится с алгеброй. Двести стремянок закупили для доставания книг с высоты ласточкиного полёта перед дождём. Десять пожарных машин отрядили для колокольных высей.

А каких только трудов ни навезли в библиотеку! По сравнению с этим храмом знания знаменитое книгохранилище конгресса США казалось деревенской часовенкой. Древность и редкость доставленных в тайгу экземпляров приводили в трепет. Достаточно сказать, что поздняя копия скрижалей завета была признана малоценной и даже не удостоилась места на полке. Ну как поздняя? Внука Моисеева работа. Глиняные таблички шумеров безо всяких объяснений отправились на гончарный круг, чтобы стать прикроватными горшками для нужд мальцов. С формулировкой «На доработку!» вернули в музеи подлинники «Правды Ярославичей» и «Великой хартии вольностей». «Билль о правах» 1791 года дополнили отметкой «см» и употребили на самолётики. Что там – ранний пушкинский черновик, инкрустированный авторскими рисунками и составивший любовный треугольник с глазами самого старика Державина, отправили в топку только потому, что «мы можем себе это позволить».

Параллельно со стройкой таёжного города велась совсекретная работа по отбору бесхозных мальчиков 90-го года рождения. Их поставщиками стали переполненные детдома. Отделением будущего цвета нации от пустоцвета занимались бывшие и действующие сотрудники спецслужб. В задачу одних входил поиск здоровых мальчиков, другие под видом янки или макаронников их усыновляли, третьи доставляли мелюзгу на пересыльный пункт, четвёртые переправляли её в тайгу.

Медкарты и родословные кандидатов в карапузовую гвардию изучались под микроскопом. Большое внимание уделялось матерям младенцев. Больные, пьянчужки и наркоманки выбраковывались. Гэбистов интересовали только здоровые жертвы первой любви из числа школьных и вузовских отличниц. Изучались тщательно и отцы. Из допустимых для них недостатков – только половая распущенность и курение не в затяг для поддержания мужского авторитета.

Шерстили и бабушек с дедами. Помимо физического и нравственного здоровья, от них требовались долголетие, преданность универсальным идеалам человеческого общежития, активное участие в советском строительстве и лёгкий налёт юморного кухонного диссидентства.

Пра и пра-пра повезло меньше. Все они, включая женщин, должны были не умереть, а погибнуть. Но и в гибели никакого люфта. Сгорел, утонул, разбился, канул в драке по пьянке или глупости – забудь о карьере для правнука. От пращуров требовалась только геройская смерть: лучше – на поле брани, за убеждения или при спасении людей; хуже – при защите чести, которая делилась на собственную (гордыня, выбраковка) и чужую (самопожертвование, правнук в деле).

Целый год шёл отбор профессорско-преподавательских кадров и обслуживающего персонала для таёжного града. В поисках самородков от науки, культуры и искусства спецслужбы перетрясли и просеяли всю страну. До испытаний допускались исключительно бессемейные мужчины и вдовцы, не связанные никакими обязательствами и с головой погруженные в профессию. Из боязни огласки об эксперименте им рассказывали лишь в общих чертах. Подробности – только после тщательной проверки и подготовки, которые можно смело сравнить с предполётными за бордюры Солнечной системы. Желающих навсегда порвать с настоящим и послужить высокому делу нашлось немало – поклон покосившимся гражданским институтам. В общем, было из кого выбирать. Удивительно, но многие мужчины, не сумевшие приспособиться к новым российским реалиям, тем не менее, оказались вполне профпригодны для предстоящей Сибириады. Важно также отметить, что проникли в отбор и популярные в новой стране либеральные веяния – на борт принимались не только Гагарины, но и Титовы.

В итоге кадрам, набранным в таёжный город, могли позавидовать лучшие гражданские и военные вузы мира. Приведём читателю лишь один диалог, состоявшийся во время работы приёмной комиссии.

– Аркадий Степанович, Вы успешно прошли испытания, но, к нашему немалому сожалению, мы можем предложить Вам только вакансию дворника. Вы согласны мести пыль на улицах?

– Элементарные частицы… Не пыль – элементарные частицы! Откуда такое неуважение к малым сим? Из газово-пылевой среды, да будет Вам известно, образовалась наша планетная система.

– Подумайте. Вы же доктор наук. Прекрасный учёный. Светило.

– Увольте! – бросил Аркадий Степанович.

– Простите?..

– Нанимайте, говорю, а от Ваших похвал – увольте!