Алексей Макаров - Детство. Сборник рассказов Страница 3

– Попадём, – с нахальной уверенностью, сплюнув на сторону, процедил я ему.

– Давай поднимай, – приказал я ему.

Мы вдвоём подняли этот хоть и маленький, но тяжеленный чугунный шар, прицелились и бросили вниз на подшипник.

Хоть мы и попали в него с первого раза, но подшипник не раскололся, а только глубже ушёл в землю. Я догадался. Под подшипником должно быть что-то твёрдое. Мы нашли большой плоский камень, притащили его к стенке и установили на него ребром подшипник. Приготовились к броску и бросили вновь вниз этот тяжеленный шар. Удар был неточен. Шар полетел в одну сторону, ну а подшипник только завалился набок.

После пятой попытки силы у нас закончились. Мы сидели взъерошенные, потные, грязные, запыхавшиеся (на нас же была школьная форма, в которой мы пришли на экскурсию к маме) и усталые.

– Всё! Давай в последний раз. Получится, так получится. А не получится разбить эту гадину, то откатим его обратно в цех, – решил я.

Мы опять вдвоём подняли этот тяжеленный чугунный шар, прицелились и бросили его на подшипник, который зловеще стоял внизу.

И о чудо! Шар попал точно по подшипнику. Тот как-то звонко крякнул и раскололся. Некоторое время мы стояли в недоумении. Как? У нас получилось? Да! Получилось! Мы всё-таки раскололи этого монстра! И мы заплясали и заорали на краю бетонной стенки. Потом спустились вниз и начали собирать раскиданные шарики. Но это были необычные шарики. Это были шары. Это были битки! Ни у кого из наших пацанов таких битков ещё никогда не было. Теперь мы будем вечными победителями! Ура!

Завернули битки в какую-то тряпку и осторожно отнесли к нам в сарай. Ключ от сарая лежал под порогом. Так что сарай было легко открыть и спрятать там битки.

Вот тут только мы и посмотрели друг на друга. Да! Вид у нас был не из лучших. Вся наша школьная форма была перемазана грязью, ржавчиной от чугунных шаров и тавотом от подшипника. Вот за это нам уж точно попадёт. Мы попытались оттереть грязь друг с друга, но ничего не вышло.

– Да ладно. Будь что будет. Отлупят, так отлупят, – по-философски решили мы. – Зато у нас есть битки! – и мы разошлись по домам.

Дома я быстренько спрятал грязную форму в ванной и долго-долго мылся с мылом. Тётя Глаша ничего не заметила. Потом пришла мама. Она покормила нас и уложила спать. Но от всего пережитого мне не спалось.

Папа пришёл поздно вечером. Слышалось, что он был не в духе. Что-то серьёзное случилось на работе. Я осторожно вылез из кровати, пристроился за углом в коридоре и пытался подслушать, о чём же они будут говорить.

Мама накрыла на стол и села рядом с папой. Папа и вправду был зол. А мама всё допытывалась:

– Что же случилось? Ведь вечером всё же было хорошо.

На что папа ей начал изливаться:

– Эти спецы из токарного цеха пропили подшипник или задевали его куда-то. Они так и не собрали станок. Они так и не выточили вал к барабану грохота. И теперь месячный план фабрики не будет выполнен, и мы все лишимся месячной премии. Чёрт бы их всех побрал, – негодовал он. – Поувольняю всех к едрёне бабушке. Сколько сил я потратил, чтобы добыть этот подшипник. И всё коту под хвост! Нет! Этого я так не оставлю!

Мама как-то пыталась успокоить его, а я потихоньку, как нашкодивший кот, быстро юркнул к себе в комнату, зарылся под одеяло и крепко заснул. День был очень трудный.

Никогда папе я не рассказывал про этот подшипник. Да он меня бы и не понял. Он был по-настоящему красным директором, для которого смыслом жизни была работа.

А мы с Черёмой стали победителями этого сезона в шарики-ролики. У нас их было столько, что потом мы и не знали, куда их девать.

Кислота

Я ждал Черёму после уроков. Их класс сегодня по каким-то причинам немного задержали, и я стоял около лестницы на выходе из школы, чтобы не пропустить Черёму. Я знал, что он не будет выходить через заднее крыльцо. Оттуда в это время было опасно выходить. В это время там во дворе играли пацаны из интерната. И можно было запросто нарваться на неприятности, которые обычно заканчивались дракой.

Поэтому мы всегда использовали для выхода парадный вход и всегда старались вываливаться оттуда гурьбой, чтобы никто из интернатских к нам не пристал.

Но сегодня у выхода из парадных дверей школы я стоял один. Наконец-то Черёмин класс стал выбегать из дверей.

Вот и Черёма.

– Вовка! – окликнул я его.

Он увидел меня и засиял. Ему тоже не хотелось идти одному домой. А вдвоём интереснее и веселее.

– Привет! – ответил он мне, как будто две перемены назад мы не гоняли вместе с ним в школьном дворе. – Чего ждёшь? Или скучно идти домой?

– Нет. Не скучно, – загадочно посмотрел я на Черёму. – Дело есть.

– Какое это дело? Опять лупить потом будут? – опасливо спросил Черёма.

– Да не бзди горохом, – веско растягивая слова, ответил я ему. – Просто после школы переодевайся, и пойдём в одно интересное место. Я вчера там был, и одному там мне не справиться. Твоя помощь нужна.

– Ага. Так и нужна, – всё так же настороженно смотрел на меня Черёма. Он всё ещё не верил в мои благие намерения. Но, почесав затылок, согласился. – Ладно. Рассказывай.

Я взахлёб начал ему рассказывать о перспективе сегодняшнего похода.

– Ты знаешь сарай у задних ворот фабрики? – загадочно спросил я Черёму.

Тот, подумав, ответил нехотя:

– Ну, знаю.

Ещё бы он не знал его. Этот сарай манил нас своей загадочностью, потому что двери его всегда были закрыты на громадный замок, узкие окошки были затянуты колючей проволокой, ночью на него всегда светил огромный прожектор. Сколько раз мы подбирались к нему, чтобы заглянуть вовнутрь, через щели в дощатых стенах, но внутри ничего не было видно. И это нас ещё больше раззадоривало.

– Вчера я там был вечером, – заговорщицким шёпотом пытался я объяснить всё Черёме. – Одна доска на задней стенке отошла, и можно туда залезть. Но одному мне не отогнуть эту доску. Силы маловато. Но я притащил туда трубу. Вместе мы отогнём эту доску. Да и внутри темно. Надо, чтобы кто-нибудь светил фонарём. Ведь там такая темень, как в пещере Алладина.

– Нет! Я туда не полезу, – категорически отказался Черёма. – А если поймают? Что тогда будет? Опять лупить будут? Нет, я этого не хочу, – по-прежнему отказывался Черёма.

Мы уже подошли к его дому, и пора было прощаться. Но мне так хотелось залезть в этот сарай и узнать, что же там такое секретное хранится. И тогда я привёл последний аргумент:

– Друг ещё называется, – обиженно пробурчал я, отворачиваясь. И добавил: – Вон Том Сойер со своим другом не расставался, и они нашли клад.

О приключениях Тома Сойера и его друга Гекльберри Финна мы читали взахлёб, и нам тоже очень хотелось найти клад и стать знаменитыми пацанами. Мы так об этом мечтали.

– А вдруг в этом сарае абреки спрятали клад? И если мы его найдём, то отдадим его в школу и о нас напишут в газете, – всё ещё не сдавался я.

И этот мой последний аргумент полностью сломил сопротивление Черёмы. Он согласился:

– Ладно. Вот покушаю и тогда выйду. Без этого меня из дома не выпустят, ты же знаешь.

Я был безмерно рад. Черёма пошёл домой, а я взлетел на второй этаж нашего нового дома, закинул портфель в угол и заглянул на кухню. Нашёл пару бутербродов, съел их, запил молоком и начал собираться в поход за кладом.

Поменял батарейку в фонаре, а то после недавнего путешествия по подвалам нашего дома он светил слабовато. Эти плоские батарейки всегда были в продаже в нашем хозяйственном магазине, но не всегда можно было сэкономить деньги на их покупку. Но вчера я перетерпел искушение купить пирожки в буфете школы. И теперь у меня была новая батарейка. Фонарь светил хорошо. Я проверил его в темноте ванной комнаты. Луч бил прямо и сильно. Я отрегулировал точку и остался доволен своим сокровищем. Это был китайский фонарик, который папа привёз мне из Москвы.

Надо было взять ещё складной нож, который подарил мне папа, небольшой моток проволоки и верёвки. Это на всякий случай. А вдруг придётся спасаться. Тогда без них нам совсем будет плохо. И, конечно, спички. У настоящих путешественников всегда с собой были спички. Я завернул их в кальку и перевязал резинкой. На случай дождя во время нашего путешествия.

Всё это богатство я рассовал по карманам, оделся и выбежал из дома.

Вовка жил в таком же соседнем доме, но только их квартира была зеркальным отображением нашей. Я поднялся на второй этаж и, еле дотянувшись до звонка, позвонил.

Дверь, как всегда, открыл Юрка, Вовкин старший брат. Он сверху вниз презрительно посмотрел на меня и крикнул вглубь квартиры:

– Вовка! Иди! К тебе Макарон припёрся.

Вовка сразу же выбежал.

– Заходи, – торопливым шёпотом встретил он меня, – я сейчас, – видно, он тоже нешуточно собирался.

Вскоре мы вышли из дома и направились к задним воротам фабрики.