Вера Попова - Повести и рассказы Страница 3

– Об этой войне я ни в одном учебнике не встречала.

– И не встретишь, потому что правительство большевиков просто вычеркнуло сей позорный факт из истории становления советского государства. Уже после Великой Отечественной СССР вернул все потерянные территории, но какой ценой и какими последствиями?

– А были ещё и последствия?

– Иришка, ты разве не знаешь, что сейчас происходит в Украине?.. Ну, это уже новейшая история, и когда-нибудь уже наши праправнуки будут оценивать это время.

– Ты так много знаешь, Павлик! А мне уже и страшновато становится: вдруг не сдам ЕГЭ по истории? Оказывается, я полный профан!.

– Да успокойся ты, Ирка! Скорее всего, вопросов о поражениях русских в войнах в билетах даже не будет – у нас теперь курс на поднятие патриотического воспитания подрастающего поколения – итак за последние двадцать лет в этом вопросе много упущено и потеряно. А мне очень нравится военная тематика в истории, потому и знаю.

– А я даже не задумываюсь, почему люблю историю. Можно сказать, что меня больше увлекает археология. Представь: существовало много веков государство и вдруг исчезло! А ведь в городах и поселениях жили люди, работали, женились, растили детей, умирали…

– Кто собрался умирать? – спросила пришедшая с работы мама Иринки Наталья Степановна.

– Никто, мама! Это мы с Павликом готовимся к экзамену по истории, рассуждаем…

– Здравствуйте, тётя Наташа, – поздоровался Павел, встав со стула. – Ира, я пойду, пожалуй. Книги не буду забирать, пусть лежат до завтра. Ты не против?

– Пусть, они не мешают.

– А что ж ты, Павел, не поужинаешь с нами? – спросила хозяйка.

– Спасибо, тёть Наташа, я бы не отказался, но мне ещё проверить надо, выучил ли Димка уроки. Он хоть и правильный, но жутко забывчивый.

– Ну, как знаешь. Доченька, помоги мне на кухне, устала я что-то сегодня…

– Да, мама, ты отдохни пока, я всё сама сделаю, только Павлика провожу до калитки…

***

На следующий день Павел проснулся рано: ему необходимо было поговорить с отцом.

– Пап…

– Слушаю тебя, сын мой, – отец плескался под рукомойником. – Что-то ты раненько сегодня поднялся, ещё и шести часов нет. Случилось что?

– Ничего не случилось. Спросить хочу…

– Спрашивай. Если есть вопросы, значит, работают мозги.

– Понимаешь, мы с Иринкой готовимся к сдаче ЕГЭ по истории и вчера добрались до темы о русско-японской войне. Ты говорил, что наш предок в ней участвовал. Это по твоей линии или по маминой?

– По моей.

Отец уже умылся и сидел за кухонным столом в ожидании завтрака.

– Он сколько раз прадед?

– Если мне три раза, значит, тебе четыре раза пра-…

– А как его звали?

– Петром Алексеевичем.

– Он погиб?

– Нет, выжил. Он служил на суше в Порт-Артуре. Я точно не знаю, но он не был рядовым матросом.

– Почему.

– Что за вопрос? Сам мог бы догадаться, что кортики простые рядовые матросы не получали. И медаль, которой он был награждён, в серебряном исполнении.

– Да, я видел, ты нам показывал. Вот в связи с этим у меня к тебе огромнейшая просьба: разреши показать их Иринке.

– Отчего ж не показать? Молодёжь должна своими ушами слышать о подвиге предков и своими глазами видеть их заслуги.

– Папа, какой же это подвиг, раз наши не отстояли Порт-Артур?

– Дорогой сын, а ты подумай: готовность служить Отечеству, и не просто служить, а знать, что ты можешь отдать самое бесценное, что у тебя есть – жизнь, это уже подвиг. И совсем не важно, выиграл ты или проиграл – ты сознательно подставлял грудь, как щит, чтобы врага не пропустить, остановить. Тут уже о подвиге не думаешь.

– Я об этом как-то не задумывался. Я думал, что подвиг – это выигрыш.

– Ну, ты загнул! А о подвиге Александра Матросова во Второй Мировой войне ты слышал? Он ведь погиб, закрыв своей грудью немецкую амбразуру, будучи чуть постарше тебя. Неужели он думал о выигрыше? Он о Родине думал. Читать надо больше, сын.

– Ты совершенно прав, папа.

– Пусть мама тебе шкатулку откроет – смотрите и вникайте.

– Спасибо, папа.

Отец стал готовиться к выходу на работу, а Пашка пошёл будить младшего брата, который ещё сладко посапывал в своей кровати…

Как же долго тянутся уроки! Кажется, звонок не прозвенит никогда, а в рюкзаке Павла лежит заветная шкатулка с военными регалиями начала двадцатого века, и ему не терпится показать их Иринке. Все три урока Павел не сводил глаз с любимой девушки, сидящей к нему вполоборота. Она же чувствовала взгляд, и яркий румянец не сходил с её щёк… Ну вот и долгожданный звонок на большую перемену! Подхватив рюкзак, Павел подошёл к Ирине.

– Я принёс кортик и медаль, Ира. Пойдём в холл, я покажу их тебе.

Они устроились на банкетке у окна, и Павел извлёк из рюкзака шкатулку чёрного дерева, инкрустированную слоновьей костью, пожелтевшей от времени, и размером около сорока сантиметров.

– Какая прелесть! – восхищённо воскликнула девушка.

А Павел уже поднимал крышку. Внутренность её была отделана бархатом тёмно-вишнёвого цвета, а на донышке лежали кортик в ножнах и медаль на Александровско-Георгиевской ленте.

– Можно подержать? – спросила Иринка.

– Конечно, – улыбнулся Павел.

Поверхность медали уже почернела от времени. Наверное, её надо было чистить хотя бы раз в год, но поскольку это была всё-таки реликвия, её просто выносили иногда на свет божий и добрым словом вспоминали далёкого предка.

– Тяжёлая. Из чего она сделана, Павлик?

– Это серебряная медаль Она была предназначена для защитников Квантунского полуострова, где находился Порт-Артур. Вообще-то были изготовлены три варианта медалей – из серебра, светлой меди и тёмной меди.

Посмотри, Ира, на лицевой стороне изображено «всевидящее око», окружённое лучами.

– Интересное изображение. Почему именно око?

– Я обещал тебе поискать в интернете – я нашёл. Всевидящее око появилось в русской иконописи в конце восемнадцатого века как символ Всевидящего Бога. Сначала оно применялось, как купольное изображение в Храмах на вершине свода, а потом стали выполнять на доске как икону. Основанием такого изображения являются слова… подожди, я записал… вот: «Вот око Господне над боящимися Его и уповающими на милость Его».

– Сложно-то как. Я бы применила к медали только вторую часть – «…уповающими на милость Его». А Треугольник причём?

– Ну, также Всевидящее око может символизировать изображение Всевидящего Божьего Глаза, вписанного в треугольник. Это как бы символ Троицы, но он не канонизирован.

– Неправильное какое-то решение: надо было вместо даты так и написать под глазом – «Уповаем на милость Твою». А дату поместить на обратной стороне медали, где надпись «Да вознесёт вас Господь в своё время». Сразу было бы понятно, что это для погибших в 1904—1905 годах.

– Ириша, не все же погибли…

– Всё равно что-то не так… Паш, если честно, я бы побоялась носить медаль с такой надписью…

– Почему?

– Ты сам посуди: как будто человека заранее отправляют в мир иной. Он ещё не погиб, а его уже наградили – как-то противоестественно.

– А ведь ты в чём-то права, Ириша. Знаешь, ведь война ещё не была окончена, а чиновники-штабисты уже составили доклад на имя царя о необходимости создать особую медаль для участников войны. Предложили надпись «Да Вознесётъ Васъ Господь». Николаю Второму эта надпись не понравилась, и он написал на полях доклада: «В своё время доложить». Думаю, что он имел ввиду окончание войны, но чиновники во все времена были чиновники – убрали слово «доложить» и поспешили отчеканить медаль так, как она потом стала выглядеть. Хотя самый первый вариант медали имел надпись «Да Вознесетъ Васъ Господь».

– И правда особая медаль, необычная. Ей теперь, наверное, цены нет.

– Цены нет первой медали – вот она, действительно, раритет. А вторая медаль идёт у коллекционеров от полутора до пяти тысяч рублей. Но я хочу сказать тебе вот что – это я так думаю – этой медали цены нет! Столько народу погибло в войне! И ради чего? – ради амбиций империи? За передел рынка сбыта? За влияние на чужой территории? Зачем? Почти сто сорок тысяч человек погибло за два года! Воистину правда: на чужой каравай рот не разевай!

– Успокойся, Павлик! Ты мне покажи кортик.

Не дожидаясь, Ирина осторожно вытянула клинок из ножен.

– Смотри, Паша, на клинке Андреевский флаг… а на самом лезвии гравировка имеется… – Девушка поднесла клинок поближе к глазам. – Девиз какой-то…

– Ты прочти, прочти. Может вспомнишь что…

– «Жизнь – Отчизне, Душу – Богу, честь – себе». Ой, так это же девиз гардемаринов из кинофильма!

– Да. Только они говорили: «Честь – никому».

Иринка вдруг прижала кортик к груди и очень странно посмотрела на Павла – отрешённо, отстранённо, будто окунулась в далёкое прошлое время. Парню было знакомо состояние подруги: он сам впал в точно такой же ступор два года назад, поэтому терпеливо ждал, когда Ирина очнётся.