Вера Попова - Повести и рассказы Страница 4

Не дожидаясь, Ирина осторожно вытянула клинок из ножен.

– Смотри, Паша, на клинке Андреевский флаг… а на самом лезвии гравировка имеется… – Девушка поднесла клинок поближе к глазам. – Девиз какой-то…

– Ты прочти, прочти. Может вспомнишь что…

– «Жизнь – Отчизне, Душу – Богу, честь – себе». Ой, так это же девиз гардемаринов из кинофильма!

– Да. Только они говорили: «Честь – никому».

Иринка вдруг прижала кортик к груди и очень странно посмотрела на Павла – отрешённо, отстранённо, будто окунулась в далёкое прошлое время. Парню было знакомо состояние подруги: он сам впал в точно такой же ступор два года назад, поэтому терпеливо ждал, когда Ирина очнётся.

Первый предупреждающий звонок оповестил об окончании перемены. Иринка поспешила положить кортик в шкатулку и, встав, наткнулась на насмешливый взгляд Эльвиры, которая стояла напротив, как всегда, в окружении школьной свиты.

– О-о-ой, – протянула она, – посмотрите-ка на этих воркующих голубков! Тили-тили тесто – жених и невеста! Что ж ты, Павел, решил под конец учёбы изменить мне? Променять на эту курицу? Не пожалеешь ли? А-ха-ха! – вымучила она из себя явно завистливый смешок и оглядела окружающих, не призывая, а приказывая посмеяться вместе с нею.

Свита угодливо захихикала, а Иринка, вспыхнув, быстрым шагом направилась в класс. Павел неспеша положил шкатулку в рюкзак и спокойно отреагировал на выходку Эльвиры:

– Я вот всё смотрю и никак не пойму, чего в тебе больше, Эля, – злобы, зависти или… глупости. Красивая ты, но тупая и безмозглая, как… египетская мумия. Как же я раньше этого не замечал?

Он уже не видел отвалившейся челюсти Эльвиры, испуганных глаз подружек и не услышал злобного шипения: «Ты горько пожалеешь о своих словах, Павел Синельников, И очень даже скоро. Не быть по-твоему!».

***

– Ириша, я приду к четырём часам на луг, жди меня там, – говорил Павел после уроков, держа подругу за руку. – Подождёшь?

– Подожду.

Ирина не отнимала руки. Они стояли на виду у всей школы и не замечали никого. Казалось, вся Вселенная принадлежит им одним…

«Что может быть роднее рук любимой?» – тот, кто держал ладошки желанной девушки в своих, знает, что именно через них передаётся колокольный стук сердца, трепетное томление души, не остывающий жар тела, доселе неизведанный – и нежная мелодия любви двоих сливается в единый гармоничный дуэт.

Прошла мимо Эльвира, услышала первые слова Павла, остановилась, подняла на лоб бровки, кивнула головой, спрятала зловещую ухмылку и торопливо направилась к выходу из школы.

– Паша, вы домой идёте или до вечера тут стоять будете? – тронул брата за рукав пробегавший мимо Димка. – Если до вечера, то я вам покушать сюда принесу.

– Димка, – пришёл в себя Павел, – ах ты ж моська!

– Какая же я моська? – возразил «правильный» Димка. – Я не ругаюсь, а забочусь о вашем совместном здоровье… Ира, мы тебя до дому проводим. Да, Паша? – И, не дожидаясь ответа, ухватился за руку девушки.

Так они и пошли: посередине смеющаяся счастливая Ирина, а по бокам – сдержанно улыбающийся Павел и безумолку трещащий его младший брат Дмитрий…

Пообедав, Павел полез на крышу сеновала залатать дыру в рубероиде, которая образовалась от частых Димкиных посещений. Отец отругал младшего, а заодно попало и старшему. Закончив работу, Павел растянулся на прошлогоднем сене и незаметно для себя уснул. До встречи с Иринкой оставалось добрых полтора часа. Разбудил его жалобный голос братишки:

– Паша! Ну, Пашка! Где же ты? Отзовись, Пашечка… Беда у порога, а ты запропал куда-то… – и вдруг заорал истошным голосом, – Пашка, забери тебя комар!!! Где же ты?! Дом-то открыт!

– Ты чего орёшь, Дима? – высунулся Павел в чердачную дверь. – Что случилось? О какой беде ты говоришь?

– Прыгай быстрее вниз! Беда, беда случится!

– Не ори! Говори толком, по порядку!.. Успокойся, говорю!

– Пашечка, миленький, мы с Васькой у болота лягушек ловили, а потом туда заявилась Элька, а потом пришли Гаврила с Сёмкой. Мы испугались и спрятались, но видели, как Элька им деньги дала… много денег… Мы с Васькой удивились, подумали, что купила она у них что-то, у этих бандюганов, а она… она… ой, братик, она приказала им что-то плохое с Иринкой сделать!

– Что???

– Я не знаю, Паша, мы не расслышали! Сказала, что потом ещё денег даст. Мы с Васькой совсем испугались, а когда Сёмка с Гаврей ушли, мы к тебе побежали.

– Куда они пошли, слышали?

– Элька сказала, что Ира будет ждать тебя на лугу за фермой в четыре часа, поэтому она их послала раньше, чтобы до твоего прихода они успели…

– Когда это было? Ну, во сколько вы на болоте были?

– Я не знаю, но почти час уже прошёл… Что делать-то, Паша?

– К отцу бегите, быстрее!!!

Не слушая далее причитающего Димку, Павел кинулся в дом – на часах было около четырёх. Не успеть! Взгляд его остановился на шкатулке, стоящей посередине круглого стола. Кортик! Со скоростью звука нёсся парень на луг, и только одно слово повторялось: «Успеть, успеть, успеть!..»

Иринка с обречённость смотрела на надвигающихся местных бандюг Семёна и Гаврилу, которые уже час гоняли её по лугу. Сил сопротивляться больше не было. То неизбежное, что должно случиться, неотвратимо приближалось.

– Ну что, девица-красавица, готова? – ухмылялась противная, заросшая недельной щетиной, рожа Гаврилы. – Мы сначала «поиграем» с тобой немного – первый я по старшинству, а потом Сёмка, а уж затем ты упокоишься на дне болотца – и концы в воду…

– Что я вам сделала плохого? За что вы со мной так? – пробовала оттянуть время девушка: она ждала появления Павла с минуты на минуту.

– Нам лично ничего, а вот однокласснице своей Эльвире ты где-то на хвост наступила. А нам что? Деньги уплачены, а они не пахнут.

– Эльвира, значит?.. Не одноклассница она мне – змея подколодная – всё мало ей, всех бы под свой каблук загнала… Павла она потеряла, не держится он за её юбку более, вот на мне отыграться решила!.. Проклинаю! Её проклинаю, вас проклинаю!!!

– Нам без разницы, за чью юбку Пашка держится – о нём разговору не было. И проклятия нам твои тоже без разницы.

– Ну, хватит! Заткнись, Семён! Некогда нам! Не жрали ещё, – рявкнул Гаврила и буром пошёл на съёжившуюся от страха девушку.

– Эй, вы! – раздался за спиной насмешливо-дрожащий голос, – запыхались? Углекислый газ в крови преобладает?

Семён с Гаврилой обернулись на голос. Павел стоял в трёх метрах от них, широко расставив ноги.

– А тебя кто звал сюда? – сжал кулаки Семён. – Проваливай отсюда! Третий лишний.

– Чего ж проваливать? Может, я именно третьим хочу быть?..

– Не-е-ет!!!

Голос Иринки был таким звонким и страшным одновременно, что оба бандита зажали уши и закрыли глаза, чем воспользовался Пашка. Он подскочил к девушке и быстро сказал:

– Ириша, ты беги, беги в лес, я постараюсь их задержать. Димка с подмогой скоро будет. Да беги же! Меня в живых не оставят, так хоть ты спасёшься.

– Я не могу тебя оставить, Павлик!

– Беги, говорю! Ну!..

Убедившись, что Иринка стрелой помчалась к лесу, Пашка выхватил из-за пазухи кортик и развернулся лицом к сельским отморозкам.

– Ну, кто из вас посмелей? Подходи! Одного я точно отправлю на тот свет, не сомневайтесь!

– Ты что это, паря, ножичком махаешь? Тоже мне, защитничек! Ты курицёнку хоть раз голову сворачивал? Думаешь, так легко убивать? Не дури! Дай пройти! – Гаврила кивнул Семёну, и они разошлись, стараясь обойти Павла с двух сторон.

«А ведь он прав, – подумал Пашка, – убить не смогу, надо тянуть время…»

– О чём я думаю, тебя, Гаврила, не касается, но, если придётся убить – убью, не задумываясь!

– Ха-ха-ха! Аника-воин! Это мы сейчас проверим. Сёмка, заходи сзади.

Но Сёмка, глядя куда-то за спину Павла, протянул руку:

– Глянь, Гавря, чего это девка лежит?

– Иринка? – Пашка обернулся в ту сторону, куда указывал Сёмка.

Девушка действительно лежала у кромки поля, не двигаясь. Павел, отбросив кортик, со всех ног помчался к ней.

– Что с тобой, родная моя? – опустившись на колени, он приподнял её голову и ощутил, как рука покрылась тёплой липкой кровью.

«Не может быть! Такого просто не может быть!» – лихорадочно пронеслось в голове. Бережно перехватив другой рукой голову Ирины, Павел нащупал острый угол камня, лежащей на поверхности земли аккурат под головой девушки. Споткнулась!.. И уже не дышит… В отчаянии, понимая, что ничем помочь не сможет, Павел гладил Иринку по голове, поправлял растрепавшиеся волосы, целовал ещё тёплые губы, что-то шептал-приговаривал и не слышал, о чём переговаривались за его спиной Сёмка с Гаврилой.

– Слушай, а ведь этот хмырь – свидетель.

– Принесла его нелёгкая на нашу голову…