Андрей Шаргородский - Цирроз совести (сборник) Страница 3

Андрей подкинул дров и сел поближе к костру. Глядя в огонь, он вспомнил все свои мытарства за последние три года. Когда после ареста 24 июня его перевезли в Лукьяновское СИЗО, он уже решил, что это конец. Однако следователь не спешил с передачей материалов, и это его спасло. Угроза взятия Киева заставила руководство отправить всех задержанных в знаменитый сталинский Ухтпечлаг, в республику Коми. Там их всех поселили в бараки и бросили на заготовку топлива. Родине и армии нужен был уголь и лес. Их приводили с работы в десять вечера, а в пять утра звучала команда «Подъём!» Умиравших хоронили каждый день десятками. От голода постоянно кружилась голова. Но он понимал, что любой ценой нужно выжить.

В очередной раз, когда он обратился к руководству отправить его на фронт, капитан Нестеров ему ответил, что он ещё не осужден.

– Тебе надо признать свою вину! И когда решение суда вступит в законную силу – вот тогда можешь проситься в штрафбат, искупить кровью свою вину.

– Но я же невиновен! Вы же видели материалы дела! Против меня даже не выдвинуто обвинение! Только донос!

– Понимаю тебя, гражданин Слепнёв, но помочь ничем не могу!

И всё-таки он вырвался из лагеря. В конце октября 1943 года к ним прибыл представитель генерала Конева и объявил о том, что приказом ставки Главного командования создан Второй Украинский фронт. Все желающие, готовые кровью искупить свою вину будут сегодня же освобождены и направлены в район боёв. Желающих было немного, но Андрей понял, что это его шанс. Он сделал два шага вперёд.

– Фамилия?

– Слепнёв Андрей Никитович, лейтенант НКВД.

– Статья?

– Ещё не было суда!

– Как так? Почему тогда в лагере?

Андрей увидел, как начальник особого отдела что-то шепчет представителю Конева на ухо.

– Ну и что? – удивился полковник. – Я его забираю!

– Товарищ полковник, без решения суда нельзя! Вы меня понимаете?

– А вы меня, товарищ капитан, понимаете? Мне через месяц Умань надо брать! И кто у меня командовать будет, а? Может быть вы? Слепнёв!

– Я, товарищ полковник!

– Командуй взводом! Быстро получить обмундирование и паёк на три дня! Через час построение возле штаба! Бегом, марш!

Так он попал на войну. Он очень хотел написать домой, сообщить, что он жив, но начальник штаба его отговорил.

– Винница в оккупации. Письмо не дойдёт. И ещё, ты же знаешь – нам писать нельзя. Вот искупим, тогда и пиши. А может мы ещё сами будем Винницу брать!

Сейчас, лёжа возле костра, он хотел только одного – увидеть своих детей и жену. И представив то, как он войдёт в дом и их обнимет, окончательно его успокоило, и он заснул.

Не знал тогда красноармеец Слепнёв Андрей Никитович, что при освобождении Жмеринки остатки его взвода будут захвачены в ходе контратаки немецких частей. Не знал он также, что потом, через неделю, их освободят партизаны под Каменец-Подольском. И никак он не мог предположить, что опять окажется под арестом.

Всё это будет потом, а пока ему снился сынок Вадим на самокате, дочка Валечка и жена Лена, которая тоже спала и не знала, что между ними всего-то было каких-то сто километров.

Часть вторая

Глава первая. Швейцария. Ноябрь 1967 год

– Снимайте уже этот чехол с головы! – сказал Мюллер, усаживаясь поудобнее в кресле возле камина. – Всё уже позади и мы можем спокойно поговорить.

Он подождал пока собеседник скинет накидку.

– Напомните, мне как вас теперь зовут?

– В последний раз я уходил от ваших псов под именем Курта Розенберга.

– Да, да! Помню! Вы тогда неплохо провернули операцию по проникновению на объект «Вервольф». Жаль, но все ваши усилия и жертвы были зря!

– Не думаю, герр Мюллер.

– Вы сейчас ко мне обратились в форме «герр». Я в некоторой растерянности. Вы имели ввиду господин Мюллер, или вы обращаетесь ко мне, как принято в иудаизме к мужчине, который принял гиюр?

– Вы всегда умели тонко намекать на то, что вас в данный момент времени интересует больше всего.

– Мне нравиться, что вы меня понимаете с полунамёка. Итак, Курт?

– Да, называйте меня Курт!

– Хорошо! Как вам всё-таки удалось от меня ускользнуть тогда в Виннице? Ведь ваша связная была под колпаком! Как её звали… Лера, Лара, Ляля, да! Ляля Ратушная!

– Всегда завидовал вашей памяти!

– Ну, не скромничайте, Курт! Вы тоже никогда не страдали склерозом! И всё-таки? Вы ушли с помощью партизан?

– Да! Там была сильная подпольная организация, которая и сделала всё возможное, чтобы я исчез.

– А фейерверк при доставке боеприпасов в декабре сорок третьего – тоже ваших рук дело?

– Да! Но об этом знало всего два человека. Как вам удалось?

– Гер Курт! Вы же понимаете, что когда ваши люди убирали Лялю Ратушную перед приходом ваших войск, то нашёлся человек, который предварительно с ней побеседовал. И она ему рассказала очень много интересного.

– О чём это вы?

– Да о том же, о чем и вы!

– Наши люди Лялю не убирали!

– Правильно! Её убрали человек из центра. Так как вас уже планировали вести дальше! А Ляля много знала и могла взболтнуть чего-то лишнего! Ведь и вам тогда не приходило в голову, что вы будете стоять у истоков могущественной разведки «Моссад»? Или не так?

– Я не знаю, что вы тут для меня приготовили, поэтому я не могу быть с вами также откровенным, как и вы со мной!

– Курт! Бросьте валять дурака! Всё вы прекрасно понимаете! И ваше исчезновение из Винницы и таинственная смерть под Кенигсбергом! Вас, как и меня, хоронят и воскрешают чуть ли не каждый год. А мы с вами сидим и рассуждаем о какой-то Виннице. Давайте лучше вспомним о хорошем!

– О том, как вы меня из Мюнхена привезли в Швейцарию в багажнике? Столько лет прошло, а старые методы гестапо до сих пор на вооружении у ваших людей!

– Курт! Вы же разведчик и понимаете, что если бы я хотел просто избавиться от хвоста, то достаточно было метра капроновой верёвки и вас бы уже давно отпевали на родине.

– Я понимаю это! Так же как понимаю, что мы сейчас вспоминаем прошлое, чтобы подумать о будущем. Ведь так?

– Да! Вы абсолютно правы! Слишком сложно мне стало жить на этом свете. Все разведки мира охотятся за мной. Не дают нормально видеться с семьёй.

– Кстати, как ваша любимая Элизабет?

– Говоря слово «кстати», я бы вас просил, Курт, применять его по назначению, а не просто так, чтобы показать свою осведомлённость. Вы же не хотите мне устроить свидание с дочерью?

– Извините, герр Мюллер, я не хочу! Но могу!

– И как?

– У нас есть двойник вашей Элизабет! Вернее женщина как две капли воды похожая на вашу дочь! Остальное, как вы понимаете – дело техники!

– Вы всё-таки не русский разведчик! Вы просто настоящий еврей! Не прошло и часа нашей беседы, а вы уже торгуетесь! Причём ещё даже не зная в чём ваша выгода!

– Если я вернусь живым в Израиль без Мюллера, то меня ожидает прогнозируемое отстранение от дел и скромная пенсия! Если я вернусь в Россию без Мюллера, то меня ждёт лагерь, так как шумиха вокруг последних событий уже расползлась по миру.

– Я вам больше скажу! Если вы вообще вернётесь, то за вашу жизнь уже никто не даст и ломаного гроша!

– Почему?

– Да потому, что вы не можете выйти отсюда неперевербованным. Причём перевербовка должна быть с такими тузами на руках, которые уже никто никогда не побьет!

– А мой джокер в виде двойника вашей дочери?

– Это не джокер, Курт! Это ваша единственная козырная карта, которую могут перебить другие игроки.

– Тогда я совсем не понимаю смысла нашей беседы! Для чего-то же тогда я вам нужен?

– Вы правы, Курт! Я вас притащил сюда не просто так! Но вы не думайте, что старик Мюллер хочет вам рассказать о тайнах золота Третьего Рейха, или передать свой архив. Нет! Тут другое!

– Что же у вас может быть такого, что может заинтересовать меня?

– Понимаете, Курт! Я уже в том возрасте, когда невольно думаешь о скором конце. Перебирая в памяти всё, что я натворил на этой земле, я вспомнил, что не выполнил одно своё обещание, которое дал в спешке. И я хочу, чтобы именно вы помогли мне его выполнить.

– Что же это за обещание? Если вы хотите, чтобы я вам помог, то сообщите, хотя бы для начала, кому вы его дали?

– Что за обещание я вам расскажу позже! А вот кому я его дал, мне представлялось, что вы догадались!

– Ума не приложу! Так кому же?

Мюллер внимательно посмотрел на собеседника и как-то буднично, с безразличием ответил:

– Гитлеру! Кому же ещё!

Глава вторая. Пригород Вены. 13 апреля 1945 года

Кровавый восход солнца 13 апреля 1945 года не предвещал ничего хорошего. В шесть утра весь личный состав второго штрафного батальона, приданный Второму Украинскому Фронту, был поднят по тревоге в пять утра. Приказ личному составу был зачитан в пять тридцать. Батальону предстояло произвести зачистку районов в пригороде Вены.

После кровавых боёв 6–12 апреля, когда половина личного состава погибло, все мечтали о передышке. Однако чтобы не рисковать основными частями, командование фронта решило пустить впереди регулярных частей штрафбат. Так, на всякий случай. Потери штрафных батальонов можно было не показывать в основных сводках, поэтому командование решило не рисковать.