Борис Георгиев - Мясо, прощай! роман дель арте Страница 3

– Что это гудит?

Шевельнул бровью, удивлён. Прислушался. В углу губ складка. Разгладилась. Понял?

– Мост стальной. Гудит под колёсами.

Я выглянула, пришлось щекой прижаться к стеклу. Действительно: коряво сваренные листы – обмёрзшие, ржавые, однако в проезженной колее сияет полированная бесчисленными колёсами сталь. Откуда Яша знает, что мост стальной? Я у окна, ему оттуда не видно. Не глядя, мигом ответил, дескать, гудит под колёсами стальной мост. Почему прочие на гул ноль внимания – понятно, много раз слышали, но Яша? Бывал здесь и раньше, мне почему-то не рассказывал.

«УНИАН сообщает, сегодня, тринадцатого февраля, координатор группы „Информационное сопротивление“, народный депутат Дмитрий Тымчук заявил, что в районе Дебальцево на фоне переговоров в Минске зафиксировано резко возросшее количество регулярных российских войск…»

На полуслове, как будто ладонью диктору рот закрыли. Заглох двигатель шаттла, пассажиры загомонили.

– Мариш, выходим. Пойдём же, надо забрать шмотки.

Полусонным был всю дорогу, теперь встрепенулся. Подгоняет, будто от меня зависит, чтоб не тянулось время. Ждать и терпеть – не для него; ожидание ненавидит лютой ненавистью, неподвижности не выносит. А я люблю постоянство. Удивительно, как мы уживаемся? Чемодан ему срочно понадобился, надо же.

Чемодан чемоданом, а мне руку всё-таки подал, когда неспешно спускалась по осклизлым автобусным ступеням. И не только мне. Меня аккуратно извлёк, затем ещё врушке-студентке предложил руку. Сволок её, послушал писклявое благодарственное слово, проводил взглядом.

– Молодой человек! Чемодан забирать будете?

– А? Да.

Кинулся, мигом вернулся, таща за собою глухо грохочущее наше шмотковместилище. Шёл гоголем. Ещё бы: молодым человеком назвали. Неисправим. Пока не пробует молодиться, выглядит как мальчишка, но только лишь вспомнит про возраст – всё. Становится похож на внезапно постаревшего мальчика, все свои неполные пятьдесят добирает.

– Приехали! – счастливо выдохнул вместе с паром Яша. Смотрел куда-то поверх моей головы.

Я уцепилась за его куртку – скользко, под ногами бугристая наледь – и оглянулась.

Обросшая лесом туша горы, седые от инея кочны сосновых крон, стражи-ели по краям проплешин; сетчатый забор, в объезд него дорога, лепятся к ней домишки, из труб дым. И не разобрать где дым и где туман – вот надымили-натуманили, всё вокруг затянуло: гору, реку, дорогу, сетчатый забор, к которому боком притёрся гостиничный шаттл – белый, с венецианской карнавальной маской на капоте и надписью «Карнавал». Не заметила надписи, когда садилась. Это что же, так гостиница называется? Яша сказал «карнавал», и я подумала… но это неважно. Вот и на заборе тоже карнавальная маска и пляшущие буквы «Карнавал». А это что? Надо думать, проходная. Забавно.

Неизвестный архитектор от души развлёкся, декорировав проходную под облепленный наклейками чемодан. Париж. Москва. Венеция… Ручки у него не имелось, зато сбоку прилеплен был похожий на длинную полосатую карамельку шлагбаум.

«А мне здесь нравится!» – подумала я, вдохнув холодный, с дымком воздух, но Яша не дал прочувствовать момент, даже выдохнуть я не успела, была подхвачена под руку и утащена: мимо карамельного шлагбаума, мимо камуфляжного, с багровой бычьей шеей, охранника, собравшего вокруг себя стайку сотрудниц, по расчищенной – однако местами скользковатой! – тропке; вдоль широчайшей стоянки – пустоватой, четыре или пять машин всего, – по плитчатым щербатым ступенькам, – куда?

Чтобы не поскользнуться, я смотрела под ноги, и только ступив на хорошо расчищенный асфальт, глянула, куда меня бесцеремонно тащат. Вот это да! Архитектор не ограничился полумерами; чудить так чудить, карнавалить так карнавалить, решил он, превратив остеклённое зданьице в барабан. Но этого ему показалось мало, и он уложил на плоскую круглую крышу – что бы вы думали? – шляпу. Чёрный лощёный цилиндр великана. М-м… шляпа? Кто? Наверняка не архитектор.

Я глянула искоса на Яшу: тот, вытянув нос, уверенно влёк одной рукою грохочущий колёсами чемодан, другой – как непочтительно! – тащил меня к зданьицу-барабанчику. Интересно, кого здесь считают шляпой. Надеюсь не гостя? А, так ведь под шляпой у них ресепшн!

Я увидела Яшу, чемодан и себя в зеркальном отражении, но рассмотреть не успела – с шелестом разъехались двери.

– Здравствуй… – начал Яков, запнулся, приостановился на пороге, потом тоном ниже добавил: «…те».

Что с ним? Как будто привидение бледное смертеподобное нашёл за стойкой вместо администратора. Девушка как девушка: обыкновенно-административная, дежурно-улыбчивая и вовсе не бледная. Брюнетка. Белоснежная блузка с остроугольным воротничком, чёрный жакет, сама корректность.

– Яков Кохановский, – склонив голову набок, сказала она. Не спросила, отметила как бы про себя, но довольно громко. – Здравствуйте, добро пожаловать в «Карнавал».

Не «в», а «на», – машинально подумала я. Что-то неуловимо театральное было в приветствии; не получалось отделаться от ощущения, что реплика адресована не нам с Яшей, а зрителям в зале, которые где-то там, за нашими спинами. Откуда она узнала имя и фамилию? Ну, это просто. В автобусе, кроме нас, гостей не было, и к тому же водитель час назад звонил ругаться как раз по поводу фамилии. Она видела, как мы вышли из автобуса. Вроде ничего странного, а Яков обескуражен. Бросил чемодан, меня оставил, мигом оказался у стойки лицом к лицу с администраторшей, и – могу поклясться, хоть мне и не видно было лица – не просто разглядывал, ел глазами.

– Ле… Елена?

С запинкой опять. Да что с ним такое? Имя, конечно же, прочёл на бейдже. Приметлив, как и всегда, но… Почему заикается? Вообще-то смутить его непросто. Ненатурально получилось: «Ле… Елена». Оглянулся к тому же, как будто от меня ждал чего-то. Никак я не могла избавиться от ощущения, будто меня вытолкали на сцену вместе с Яшей и этой Леной-Еленой. Мимоходом сообразила, что на бейдже скорее всего «Елена», а не «Лена» написано, но реплики от меня Яша не дождался. Просто потому что не сразу поняла, что это значит.

– Я… Мы бронировали номер, – лепетал Кохановский совсем уж ненатурально, как будто с ужасным наигрышем изображал смущение, которого на самом деле не испытывал. Ну точно: театр.

Глава II

Карнавал. Добро пожаловать

(Одноактная фантазия)

Круглая сцена, похожая на барабан, диаметрально разделена надвое стойкой. На сцене трое: Марина и Яков, одетые как пьеро и пьеретта, – перед стойкой, по другую сторону, в лунном круге прожекторного света, Елена, обряженная арлекином. На заднике сцены вразнобой отсчитывают время круглые аэровокзальные часы-Париж, часы-Берлин, часы-Москва, часы-Киев, часы-Вашингтон, над ними карнавальные венецианские маски. На стойке разлетевшаяся веером пёстрая стопка проспектов, кофейная чашечка и тарелка с надкушенным яблоком.

Яков (смущённо). Я… Мы бронировали номер.

Елена. Вы? (разглядывает Марину, воровато схватывает яблоко, откусывает, кладёт на тарелку) Бронировали, но не вы. (поспешно жуя, вполголоса, скороговоркой) Номер бронировали-бронировали, да не выбронировали. (с трудом глотает)

Яков. Вам надо поработать над артикуляцией. (преувеличенно артикулирует) Надо бы бронь перебронировать-перевыбронировать, надо бы номер перенумеровать-перевынумеровать.

Елена. Пе-ре-вы-бро-ни-ро-вать? Не получится, все номера заняты.

Яков. Шучу. Мы просто хотели въехать в номер, который…

Елена. Паспорт, пожалуйста.

Яков (вытаскивает паспорт, кладёт на стойку). Надеюсь, одного моего достаточно? (оглядывается на Марину)

Марина (с укором). Яков!

Елена (икает под прикрытием ладони). Ик! Простите. Кто-то меня вспомнил. (вполголоса скороговоркой) Икотка-икотка, перейди на Федотка, с Федотка на Якова, с Якова на всякого.

Яков. Ну и как же зовут вашего всякого?

Елена (делает вид, что не расслышала вопроса). Есть маленькая проблемка.

Марина (подходит ближе). Нужен мой паспорт?

Елена. Нет, это необязательно, я не ЗАГС. Дело в том, что поселение у нас с четырнадцати, а сейчас девять.

Яков. Можно это как-нибудь уладить? Я могу оплатить раннее поселение.

Елена (меряет взглядом Марину). Не слишком ли раннее? Впрочем, мне всё равно, я не ЗАГС.

Марина. Мы не брак заключать приехали. Скажите, у вас в гостинице принято хамить постояльцам?

Елена. Мы стараемся найти к каждому гостю особый подход. (Якову) В забронированном вами номере невозможно раннее поселение, оттуда ещё не съехали. После полудня освободят, потом там надо будет убрать и… Могу предложить другой номер, раз жениться вы не собираетесь.