Геннадий Мурзин - Разноцветье детства. Рассказы, сказки, очерки, новеллы Страница 3

Тут можно читать бесплатно Геннадий Мурзин - Разноцветье детства. Рассказы, сказки, очерки, новеллы. Жанр: Проза / Русская современная проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Геннадий Мурзин - Разноцветье детства. Рассказы, сказки, очерки, новеллы

Геннадий Мурзин - Разноцветье детства. Рассказы, сказки, очерки, новеллы краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Геннадий Мурзин - Разноцветье детства. Рассказы, сказки, очерки, новеллы» бесплатно полную версию:
«Разноцветье детства» – сборник рассказов, сказок, очерков, новелл Геннадия Ивановича Мурзина. О чем тексты? О многообразии цветов и оттенков детства, причем, никак не зависит от смены политических строев. Бытует расхожее мнение, будто в стране советов детство было только счастливым. По мнению автора, тогдашнее детство было весьма-таки полосатеньким.

Геннадий Мурзин - Разноцветье детства. Рассказы, сказки, очерки, новеллы читать онлайн бесплатно

Геннадий Мурзин - Разноцветье детства. Рассказы, сказки, очерки, новеллы - читать книгу онлайн бесплатно, автор Геннадий Мурзин

– Так мало? Классно!.. В моем классе – тридцать восемь.

– Ты живешь в большом городе… Деревня маленькая… Во-вторых, калач был преогромный…

– Вот такой? – внук описал вытянутыми вперед руками в воздухе круг.

– Примерно… В третьих, Сань… Разве ты с товарищами никогда не делишься?

Парнишка опустил вниз глаза.

– Ну… Это… Бывает, что жалко, но… делюсь…

Внук продолжает гладить деда по голове. Потом тянется к его уху и шепчет:

– Дедуль, а, знаешь, какой тебе мама подарок приготовила?

Семен Александрович отрицательно мотает седой головой.

– Откуда мне знать-то?

Внук оглядывается по сторонам и еще тише выдает деду секрет:

– Рубашку! Знаешь, какая она красивая? Супер! Я помогал выбирать! – Санька прикладывает к своим губам палец. – Но – тихо. Мама не велела говорить.

– Молчу-молчу, внук.

И оба громко-громко хохочут.

В гостиную заглядывает Клавдия Семеновна, дочь Водовозова.

– Что происходит? – притворившись сердитой, хмурясь, спрашивает она.

Санька вскакивает.

– Мам, ты иди-иди, – выпроваживая, солидно добавляет. – У нас – мужские секреты.

Сердца трех

Последнее время Иван Христофорович Зяблицев отшельничествует: год тому минуло, как простился с единственным ему близким человеком, – Дарьюшкой, женушкой, значит. В момент Дарьюшку скрутило: врачи сказали, что рак желудка. Отмучилась, оставив сей бренный мир на попечение его, Ивана Христофоровича.

А дети? Неужто Господь не сподобил? Где-то есть. Далеко. Сами по себе. Пару строк лень черкнуть. Брякнут по телефону раз в году, на день его именин – это тот максимум, на который отваживаются сын и дочка. Так что… Отрезанные ломтики… Теперь им родитель только обуза.

А когда-то… Эх, как любил Иван Христофорович своих деток! Надышаться не мог. Пылинки с каждого сдувал. Думал, что на любовь любовью ответят после. Не получилось. Как-то незаметно очерствели. Покуда он работал и от работы имел кое-что, то наезжали.

Бывало, явится Мишаня, сынок, про здоровье и самочувствие любопытствует, а у самого глазки бегучие такие, бегучие – всё в сторону да в сторону: не желает, получается, на родителя-то глядеть. А уже через час…

– Слышь-ка, бать, как у тебя с этими?.. – спрашивает и три пальца друг об друга трет. Иван Христофорович понимает, об чем речь, но притворяется, будто невдомек ему. – Ну, – мнется сын, видать, совесть-то еще не вся утеряна, – я насчет «мани-мани»…

Иван Христофорович, прищурив левый глаз и почесывая в затылке, отвечает:

– «Мани-мани» – шиш в кармане…

– Может, как-нибудь по амбарам пометешь да по сусекам поскребешь? – стоит на своем сынок.

– Туго, да? – с еле скрываемой язвинкой интересуется Иван Христофорович. – Приспичило шибко?

– Очень надо… Молодые, сам понимаешь…

– Что молодые – понимаю, а что… Старики святым духом живут, да? Им ничего не надо, да? – Иван Христофорович обидчиво отводит взгляд в сторону, сведя к переносице длинные седые брови, демонстрируя тем самым свое недовольство.

– Хоть чуть-чуть, а? – настаивает Мишаня.

– «Чуть-чуть» – это сколько же по-вашему будет?

– Ну… там… тысчонок пять…

– Что так мало? – всё также язвит Иван Христофорович.

Он встает. Ворчит себе под нос:

– Хватил… Ничего себе, «чуть-чуть»… Не Сбербанк же…

Поворчит, поворчит Иван Христофорович, но даст; конечно, не стопроцентно удовлетворит запросы любимого сынули.

Три года назад как обрезало: не стал объявляться Мишаня его. Ясное дело: Иван Христофорович вышел на пенсию, а с российского пенсионера, известное дело, что взять-то? В кармане-то его вошь на аркане да блоха на цепи. Есть у него «гробовые», но к ним – ни-ни! Никому не даст притронуться. Умрет – тогда дело другое. Не может он допустить, чтобы как с его отцом… Христофор Саввович проехал на танке Т-34 от Москвы и до Берлина, а оттуда командование бросило на помощь восставшей Праге, где (девятого мая это случилось) его так жахнули, что одиннадцать месяцев провалялся в госпиталях. Пятнадцать лет назад умер. Иван Христофорович примчался на похороны отца. И что он увидел? Инвалида войны первой группы в гроб не в чем положить, а на поминки та власть выделила одну полуощипанную и небесной синевы курицу да две бутылки водки. Нет, не выделила, а дозволила купить. На свои, ясно, кровные.

Та власть плоха. А эта? Разве чем-то отличается? Нет, сулит также «златые горы и реки полные вина». Наверное, по старой привычке. Власть только по форме иная, а по сути – та же, что и прежде. На ее посулы Иван Христофорович не рассчитывает. Твои, считает он, похороны (ясно, он пока туда не собирается, но кто знает, когда придет за ним костлявая бабулька с косой?) – твои заботы. Иначе… Он и в гроб не ляжет. Позорище!..

Сегодня у Ивана Христофоровича день особенный. Особенный тем, что он с охотой идет в люди. Отчего так? Великий день – Рождество… Родился младенец Иисус… Славит православный люд… Грех и ему в такой-то денек отшельничать. На люди надо, на люди.

Он с утра наряжается и вертится у зеркала, что в прихожей. На нем уже шелковая белоснежная рубашка и галстук (узел завязан по-старому, то есть невелик и аккуратен) с голубыми полосками наискосок. Надевает свой лучший и любимый костюм из темно-синего велюра, который вынимает из шкафа очень и очень редко. Бережет: он хочет и в гробу в нем лежать. Снимает с плечиков меховую кожаную куртку, внимательно осматривает (не покушала ли моль?), натягивает, застегивает «молнию». Вынимает также бережно хранимую, будто реликвию какую-то, пыжиковую шапку: она – его настоящая гордость. При большевистской власти смотрел с тихой завистью на тех, кто мог достать такую шапку и носить. Он – не мог. И не потому, что не мог купить. Нет, купить он мог, но не мог достать. Тогда между словами «купить» и «достать» дистанция была величайшая. Кто-кто, а Иван Христофорович хорошо знает. Поэтому с уходом «тех» и с приходом «этих» первое, на что потратился, – пыжиковая новёхонькая шапка. Дорого, но за удовольствия надо платить. А что? И он вправе на старости лет пофорсить.

Он выходит на улицу. Морозец. Слабый для коренного уральца: не больше пятнадцати градусов. Тихо. Под подошвами кожаных ботинок снег приятно похрустывает. Солнце светит, и в его лучах проскальзывают мелкие снежные блёстки. Народ симпатичный встречается: с улыбками на лицах.

Он идет своим путём. Раньше – ходил с Дарьюшкой. Сегодня – один-одинешенек. Небольшая грусть одолевает, но ничего… В этот день грех грустить… Он должен радоваться… Праздник-то такой светлый, такой светлый…

Он путь держит на главную новогоднюю ёлку города. Пять трамвайных остановок, но из принципа идет сегодня пешком, идет, не торопясь. В такой день спешить нельзя… Также грех…

Иван Христофорович видел по телевизору новогоднюю ёлку. Но ему в день Рождества хочется всё благолепие увидеть своими глазами. Новогодний городок нынче сооружен на темы сказок Пушкина. В копеечку, сказывают, влетело строительство. Но это тот единственный случай, когда Иван Христофорович организаторов не осуждает: траты стоят того, красота требует жертв… Да и красота эта не для кучки богатеньких, а для каждого горожанина, в том числе и для него, простого российского пенсионера.

За шестьдесят, а идет твердо, держится бодро. И всем улыбается.

Вот и главная городская площадь.

Иван Христофорович непроизвольно хмыкает, вспомнив нынешнее название площади. До большевиков площадь православное имя носила, а сейчас… В другой день он бы поворчал по этому поводу, но сегодня нельзя… Опять же грех.

Он прошел за ледяные и узорчатые крепостные стены городка и оказался в сказочном мире. В центре – огромная новогодняя ёлка, сверкающая огнями, а поодаль – еще несколько её сестричек. Там, слева – ледяные дядька Черномор и тридцать витязей прекрасных. Справа – спящая царевна и семеро братьев-богатырей, оберегающих её сон. Чуть дальше – высокая крепостная башня и на игле шпиля уместился золотой петушок. Он взмахивает крыльями и кричит: «Ку-ка-ре-ку! Царствуй лежа на боку!»

Народу толчется много, но все веселые. Пользуются аттракционами, сделанными под русскую старину. Слышны восторженные визги-писки детишек. Для них, ясное дело, – великая благодать.

Иван Христофорович аккуратно протискивается в огромной толпе. Он смотрит и радуется вместе со всеми. Лицо раскраснелось: то ли от удовольствия, то ли от морозца.

Дольше всего задерживается возле царского терема. В него с одной стороны по широкому и высокому крыльцу взбегают стайки детишек, на секунду скрываются внутри, а с другой стороны, визжа и безудержно хохоча, скатываются по ледяной горке вниз.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.