Андрей Григорьев - 100 подвигов. 1941—1945 гг. Страница 3

Маншук Маметова

Она считалась лучшей пулемётчицей,В дивизии стрелковой на войне,Казашка, от бесстрашия до доблести,Хранила эти качества в себе.

Октябрь, год сорок третий, бой за Невель,Маншук огнём поддерживала всех,Кто шёл вперёд, откуда бы он не был,Ей главное, – в бою чтоб был успех.

Сначала из укрытия палила,Потом ей пуля в голову вошла,Она на горку пулемёт вкатила,И стала бить проклятого врага.

От раны умерла на поле боя,Гашетку, даже мёртвой не спустив,Не отпуская ручки пулемёта,Фашиста, после смерти даже бив.

Посмертно получив Звезду Героя,Она осталась в памяти у нас,Как настоящий, мужественный воин,Который от фашизма землю спас.

Анатолий Авдеев

В сорок четвёртом, пятого июля,Пришёл приказ, – Фашистов не пускать,И защищаться до последней пули,Но на прорыв врагу пойти, не дать.

Авдеев был наводчиком при пушке,Из окружения под Волмой немцы шли,Прямой наводкой, прямо на макушке,Палили с безымянной высоты.

Часов тринадцать бой тот продолжался,Уже отбили семь атак врага,У шестерых уж Души к Богу мчатся,Прямой наводкой пушка снесена.

Один Авдеев с автоматом и гранатой,Отпор фашистам в новый бой даёт,Патроны кончились, граната у солдата,Он и её кидает во врагов.

Лежал топор недалеко от Толи,Схватив его, помчался он вперёд,И немцы уже корчатся от боли,Последних, четверых Авдеев бьёт.

Закончен бой, живых в округе нету,Сто восемьдесят трупов «немчуры»,Две самоходки, пулемёт, четыре эМки,И шестеро бойцов лежат, своих.

Приказ был выполнен, – фашисты не прорвались,Слеза скатилась по мужской щеке,Лежать под Волмой, все друзья остались,И год почти, идти ещё войне.

Виктор Мирошниченко

Осень сорок первого года, под Тулой,Пулемётный расчёт долго мост прикрывал,Мост взорвать, а врага держать дольше под пулей,Чтобы полк отступавший, оборону занял.

Жаркий бой у моста, весь расчёт смертью храбрых,Пал, лишь Виктор остался в живых,Перебиты шнуры, но идут оккупанты,А шнуры под мостом, до запала вели.

Сильно ранен сержант, но ползёт до запала,И находит обрыв, поджигая с трудом,На мосту взрыв за взрывом тогда прозвучало,Нет врагам переправы, мост в воду ушёл.

Так в начале войны кончил жизнь за свободу,Командир отделения, Русский сержант,В вечной памяти будет боец, у народа,Наш Великий, Бесстрашный, Бессмертный солдат.

Иван Малин

Командир отделения взвода разведки,Иван Малин в разведку с бойцами ходил,В рукопашном бою с превышающим немцем,Он своими руками двенадцать убил.

В октябре сорок третьего, Днепр, переправа,Отвлекая вниманье от сил основных,Перебравшись на западный берег, напали,Стали немцев «дубасить», врасплох застав их.

Ошарашенный враг, отступать даже начал,Но увидев, что наших немного солдат,Всё назад захватить, он поставил задачу,Контратаками стал на ребят нападать.

Целый день контратаки глушила разведка,Тридцать немцев, сам Малин отправил к «чертям»,И ножом, и лопаткой, и выстрелом метким,Все разведчики бились на зависть врагам.

А под вечер войска основные прибыли,И погнали фашиста с Родимой земли,Старшине потом Орден Героя вручили,Этот Подвиг на веки запомним и мы.

Сергей Черепанов

Январь, сорок четвёртого, Поддубье,У немцев укреплённое село,Разведчики попали там под пули,Сержанта Черепанова звено.

С окраины из дома пулемётчик,Разведчиков накрыл дождём из пуль,Сергей из-за сугроба, со всей мочи,Гранату в пулемётчика швырнул.

Смолк пулемёт, гранатой подавившись,Но и сержант был ранен в этот миг,Кровь убывала из груди сочившись,Но ранен был Сергей, а не убит.

В атаку за атакой шли фашисты,Окраина деревни вся в крови,Разведчиков не уничтожить быстро,Ребята бились, как они могли.

Убитые бойцы лежали рядом,Один в живых остался, лишь Сергей,Фашисты наступали всем отрядом,И сердце колотилось всё сильней.

Патронов нет, в руке одна граната,Всё расстрелял в проклятого врага,За Родину погибли все ребята,Враг подошёл и выпала ЧЕКА.

Взорвав себя, – фашистов уничтожил,Открыт для наступления стал путь,Он восемьдесят фрицев там уложил,И показал бойца России суть.

Виктор Талалихин

На «И-16» бил в бомбардировщик,Тот увернулся и в ответ стрелял,Был в «Хенкеле» хороший пулемётчик,В кабину прямо Виктору попал.

Ночь, небо в Подмосковье, Талалихин,На «Ишачке» с пораненной рукой,На «Хейнкеля» направил истребитель,Чтоб враг не сбросил бомбы над Москвой.

Патронов нет, закончились патроны,Он скорость набирает на ходу,Таран, чтоб не донёс в Столицу бомбы,Удар, с подлёту немцу по хвосту.

Фашист закувыркался неуклюже,У Виктора распался ястребок,Обломки самолётов в небе кружат,Такой вот Героический итог.

Взрыв озарил окрестные дубравы,Не долетели бомбы до Москвы,А Виктор, не смотря на злые раны,На парашюте приземлился на кусты.

Был август сорок первого, начало,Войны Священной с вражеской чумой,Героев было на Руси не мало,Кто мог за Родину пожертвовать собой.

Алексей Маресьев

Упал подбитый самолёт на лес,В нём лётчиком был Алексей Маресьев,Из самолёта кое-как пролез,Держась за ветки вековых деревьев.

Был ранен, кровь сочилась из груди,Упал и потерял сознанье сразу,В забвении тянулись те часы,И темнота кругом, не видно глазу.

Мороз крепчал, ночь близилась к концу,Очнулся утром Алексей Петрович,Был жив, и это нравилось ему,И значит, будет бить фашистку сволочь.

Вот только ноги не могли идти,Ступни отмёрзли ночью ледяною,Маресьев по сугробам стал ползти,Питаясь снегом и древесною корою.

Так три недели полз, врагам на зло,Дополз к деревне, там его согрели,Одну неделю там провёл ещё,Крестьяне накормили и одели.

Поздней Москва и госпиталь в тылу,Обе ноги по голени отрезав,Сказал Главврач, – «Живи ещё», ему,«И танцевать ты сможешь на протезах».

Маресьев стал себя тренировать,Готовиться к полётам на протезах,И напросился снова воевать,Фашиста бить на пережитых бедах.

Сначала не пускали в самолёт,Потом вторым летая с командиром,Он показал Геройский свой полёт,Двух немцев сбив, домой вернулся с миром.

Так после ампутации Герой,Семь самолётов Фрицев обездвижил,После войны вернулся он домой,На зло врагам проклятым, парень выжил.

Николай Гастелло

Летел бомбить фашистскую заразу,Четыре дня всего была война,Подбили самолёт, почти-что сразу,Как набранною стала высота.

Багряной вспышкой двигатель накрылся,И чёрный дым затмил кабину всю,Увидел Николай скопленье «фрицев»,Туда бомбардировщик завернул.

Горящий самолёт с боезапасом,Влетел в колонну вражеских машин,И взрывов прозвучала канонада,Гастелло так фашистам отомстил.

Севастьянов Алексей

Ноябрь сорок первого, под Ленинградом,Он подступы к городу оберегал,Увидев машину фашистскую рядом,Из пулемёта её обстрелял.

Мимо прошли пулемётные пули,Новый заход на врага, совершив,Жал на гашетку, но в небо нырнули,Боезапас в «Ястребке», обнулив.

В третий заход он приблизился к «гаду»,Наверняка уничтожить врага,Бомбардировщику в хвост, вбил «Тараном»,Винт «Ястребка», не жалея себя.

На парашюте спустился и выжил,Через полгода в неравном бою,Что проходил над «Дорогою Жизни»,Лётчик погиб, Вечной Славы ему.

Султан Ахмет-Хан