Юрий Жук - Игры для мужчин. Проза времен соцреализма Страница 3

– Пусть отвадится!

– Жила ваш Жирный!

– Не отвадился, домой убег!

– В компанию не возьмем, раз так!

Отец его спрашивает:

– Чего ж ты не отвадишься?

А тот ревет, как белуга:

– Да, как же, отвадишься тут! Третий день важу, и все бестолку! Они нечестно, специально заваживают, что¬бы посмеяться!

А надо сказать, что нечестности никакой не было. Вся игра проходила точно по правилам, как обычно. Конечно, вадить не сахар, это каждый скажет, но чтоб к отцу бежать жаловаться – последнее дело.

– А что, ребята, – подмигнув всем нам, сказал Славкин отец, – может, я отважусь за сына? Как, примете?

Вся компания на какое-то мгновение замолчала. Потом кто-то один смущенно и недоверчиво прыснул в кулак, хихикнул другой и вот уже все вместе мы дружно покатываемся со смеху. Предложение кажется необычным и потому заманчивым.

– Примем!

– А ну как завадим?!

– Только по правилам. И чтоб не обижаться. Слово!?

– Славкин отец решительно кинул на лавку свой китель и, перекрывая наш галдеж, громко и неожиданно крикнул:

– А ну, разбивайте, кто смелый.

Юрка Рыжий подбежал к доске, что было сил ударил по свободному концу, и все двенадцать палочек пестро замелькали в воздухе и широко рассыпались по двору.

Вот это была игра! На такое чудо вышли поглазеть из своих квартир все взрослые этого двора. Подбадривали Славкиного отца, подшучивали над ним, потом увлеклись и болеть стали не хуже, чем на «Динамо».

Погоняли мы его крепко. Он, конечно, отвадился, в конце концов, но попотел за время игры основательно. А Жирного мы с тех пор в игру свою не берем. Все, баста!

Арбузы

Август – время первых арбузов. Город переполнен ими. На каждом углу, прямо на тротуарах свалены огромные кучи полосатых красавцев. Горожане, несмотря на августовское пекло, выстаивают в длиннющих очередях и отходят от прилавков довольные, неся в авоськах, сумках и просто в руках вкусную и сочную прохладу этого удивительного плода.

Какое нетерпение появляется за столом у детишек. Да что там детишки: взрослые и те еле сдерживают выступившие слюнки, когда на стол ставится огромный, только что вытащенный из холодного погреба и потому запотевший от зноя полосатый красавец.

– Пап, ну режьте же! Сил никаких нет, так хочется попробовать! – тетки мои от нетерпения ерзают на стульях. Дед не спешит. Он старательно вытирает тряпочкой кухонный нож. Нюхает его: не осталось ли каких запахов, и со словами:

– Ну, чи кавун, чи редька? – одним движением руки ловко вскрывает плод, срезав его макушку. Кожура трещит под лезвием и колется. Кажется, арбуз сам с нетерпением ждет этого момента, чтобы отдать людям все то, что так долго растил он и берег на жарких бахчах Прикаспия, лежа на боку в песчаной грядке.

– Кавун. Кавун…

Дед поднимает срезанную крышку, обнажая ярко-красную, непередаваемого цвета, присущую одному только этому плоду внутренность с многочисленными черными глазками. – Кавун, кавун, – подхватывают все за столом.

– Ух ты, вот так кавун! – вырывается у меня еле сдерживаемый вопль восторга.

Всем становится весело и радостно, оттого что первый в этом году арбуз оказался таким удачным, в меру спелым и очень сладким. Последнее я уже успеваю узнать, ложкой выхватив мякоть из срезанной макушки.

Но самое интересное происходит сейчас, конечно, на Волге. Арбузы везут в город на баржах снизу из Астрахани. Берег в несколько дней преображается, готовясь к приемке драгоценного груза. Прямо по песку от самой воды настилают трапы из длинных досок, редко сколоченных поперечинами. Трапы тянутся до ворот забора, сбитого тоже только сейчас. Забор огораживает часть берега, где будут сложены арбузы. Подготовлены сходни, готовые перекинуться на борт судна.

И вот первая баржа, беременная астраханским урожаем, подваливает, насколько позволяет глубина, к берегу. Гремят цепи якорей, и судно, успокоенное и застывшее, чуть покачивается на волжской волне. Между ним и берегом остается полоска воды, над которой и повисают сходни.

Подрядившиеся грузчики выстраиваются цепочкой от борта баржи до самых ворот и за ворота, внутри ограды. Разговаривают громко. Спорят из-за места. Никому неохота торчать на повисших над водой сходнях, один конец которых задран на высокий борт, а другой – лежит внизу на песке. Бранятся из-за чего-то с бригадиром, подшучивают друг над дружкой, и все это пересыпают обильным, но беззлобной матерком.

Но вот в воздухе мелькает из рук в руки первый арбуз, за ним – второй, третий… И разгрузка начинается. Ритм работы таков, что зевать не приходится. Стоит чуть отвлечься, и арбуз падает в воду, колется о трапы или откатывается по песку в сторону. И тут уж на него набрасывается ватага ребятишек, считающих упавший плод своей законной добычей.

Окрики и ругань бригадира, затрещины, которые он щедро раздает во все стороны, пытаясь вернуть пропажу, не помогают. Грузчики смеются, наблюдая за его войной с пацанами, и нет-нет да и нарочно подбрасывают им очередное лакомство. Начинается куча-мала. Десятка полтора-два ребятишек только и ждут того момента, что¬бы завладеть нечаянной добычей.

Разве что на первый взгляд куча-мала кажется беспорядочным сплетением ребячьих тел. Более же внимательный наблюдатель сможет понять определенный порядок и кое-какую систему во всех действиях участников этого далеко не безобидного предприятия.

Сегодняшнюю свалку можно разбить на три основные компании, каждая из которых старается, и это понятно, только для себя.

Действия любого участника строго выверены. То ли он прикрывает своего «основного», помогая ему пробиться к арбузу, то ли «пасет» кого-то из команды противника, мешая тому подобраться к добыче. Словом, это подобие какого-то соревнования в совершенно необычном фантастическом виде спорта, требующем от участников определенного навыка, физической сноровки и умения хорошо поработать локтями, а зачастую и кулаками.

Слабому тут нет места. И если ты боишься набить шишку или ободрать коленки, в кучу тебе лучше не лезть. Сиди и глотай слюни в сторонке, пока твои друзья будут делить этот нелегко доставшийся им приз. Может, повезет, и кто-то захочет с тобой поделиться своей долей… Или уж жди несколько дней, пока арбузы не поступят в продажу, и мамочка не купит своему сыночку арбузик на сладкое. Только не забудь, деточка, прежде вымыть ручки и почистить ногти. Да смотри, кисонька, не ешь больше двух кусочков и не забывай выплевывать семечки, не дай Бог животик расстроится.

Но такой народ в это время на берегу обычно не появляется.

Сегодня мы с друзьями припоздали и потому стоим в сторонке, наблюдая за всем, что происходит на разгрузке.

Велико желание попытать счастья в куче-мале, но кидаться в нее нашими малыми силами, очертя голову, смысла мало.

– Погодь чуток, успеешь еще по шее словить, – роняет Волоха, видя мое нетерпение. – Гляди, че делается, и близко к арбузу подлезть не дадут. Мигом накостыляют.

Куча-мала сегодня действительно необычно велика. Через секунду мы понимаем, что борьба идет не за один, а, по меньшей мере, за пять арбузов.

Случилось так, что ребятам досталось сразу несколько скатившихся с перегруженной баржи плодов. И в свалку кинулась вся пацанва, собравшаяся на берегу, поживиться нечаянной и редкой удачей.

Неожиданно изо всей этой неразберихи с самого низу, откуда-то из-под ног, появляется взлохмаченная голова со знакомым нам лицом и свежей царапиной через всю щеку. Это Славка с Того Двора, что против ворот Бабушкиного Взвоза. Он делает отчаянные попытки выбраться, но ему это плохо удается. Видно, кто-то крепко держит его за ноги. Рот Славки беззвучно открывается, пытаясь что-то выкрикнуть в нашу сторону. Не слыша ни слова, мы все же сразу бросаемся к нему. Без переводчика ясно, что парню туго приходится, и одному ему вряд ли удастся выкарабкаться наружу.

Толян пытается стащить взгромоздившегося на Славку пацана, Волоха отжимает другого, расширяя щель, из которой торчит Славкина голова, а я, вцепившись в Славкины плечи, что есть силы тяну на себя.

– Руками, руками помогай! – кричу я, удивляясь его бездействию.

– Тяни, давай, умник, – выпучив глаза от натуги, в ответ хрипит Славка. И я вижу, что руками он, оказывается, крепко прижимает к себе арбуз, спиной и коленками прикрывая добычу от остальных соперников.

Друзья мои, видно, тоже заметили это и, не обращая внимания на обильные со всех сторон пинки и тычки, подхватывают под руки вконец обессилевшего Славку и буквально, как морковку из грядки, выдергивают его из кучи-малы вместе с арбузом.

В последний момент кто-то пытается удержать Славку за ногу, но тут же получает по рукам, и Славка, наконец-то, освобожден. Не мешкая ни секунды, мы отбегаем на порядочное расстояние от свалки и только тогда останавливаемся перевести дух.