Алекс Грид - Хроники Ак-Корда: Непризнанный Страница 3

Кольцо с стразоном – знак мудрости и чистоты, венчало ее пупок. Округлые формы покачивались в такт ее словам, а ноги (как и у всех ее сестер) были поразительно длинны и причудливо изгибаясь, уходили куда-то вглубь просторной залы.

Нимфы издавна очаровывали кордов своим пением, сочетающем в себе соловьиные трели и радостный визг выводка поросят, резвящихся у хлева в погожий денек. И сейчас старшему корду потребовалось перевести дух, и, собравшись, вернутся к делу, приведшему его сюда.

– Ми? – вопросительно пропела нимфа, качнув бедрами.

При звуках ее голоса волшебство мигом оставило корда в покое и он окончательно вспомнил, зачем он здесь. Уж таковы нимфы.

– До, прекрасная хозяйка этого дома! – почтительно поклонился корд. – Мы прибыли издалека, родом мы из прибрежной деревушки в Ре-Мажоре, что в двух тактах отсюда.

– Хи-хи-хи! – испугала его нимфа. – Вообще-то хозяйка этого дома сейчас в отпуске, но это секрет, хи-хи.

– Что ж, видимо вы – ее любимая дочь? – спросил корд.

– Ну, по возрасту вполне подхожу, хи-хи, – закатила глаза нимфа. – Однако я здесь по другой причине. Мои способности крайне обширны, и потому на меня обратил свой взор маэстра. Он пригласил меня сюда, чтобы опробовать мой материал в его обработке. Ой, и вы знаете, вчера он уже пристроил ко мне свою гармонию, а затем поймал нужный лад и мы испытали радость творчества, хи-хи. К сожалению, сейчас маэстра испытывает скорее муки творчества, что немудрено в его почтенном возрасте и учитывая количество дублей при вчерашней записи. Но результат превзошел все мои ожидания, хи-хи. При довольно скромной гармонии, вытащенной под свет софита уважаемым маэстрой, знаете, я много слышала гармоний и получше, хи, мы все же записали шлягу!

– Поздравляю Вас, о нимфа! – поддакнул корд-отец. – Могу я просить аудиоэнции у мага?

– Конечно, но сперва послушайте мою шлягу! – закокетничала нимфа, – надеюсь, вы не из этих противных гномов-плагиев и не запомните мотив для злого умысла. —

Нимфа обиженно надула губки, отчего они увеличились втрое.

– Я хочу сама исполнять это, и так хочет мой папа, хозяин Силиконовых рудников.

При упоминании о гномах корд вспомнил о своей миссии и решил, что обойти мудрость можно лишь хитростью.

– Я буду счастлив услышать этот шитевр, госпожа! – без тени иронии почтительно произнес он. – Сынок, а ты пока погуляй в саду! – строго сказал он нашему герою, решив хотя бы от него отвести беду.

Все это время мальчик молчал и почти не двигался. Находясь в этом месте и слыша неслышную другим музыку вокруг, он ощущал себя подобно путнику, зашедшему в гибельное болото, и с осторожностью делающему каждый шаг, дабы не угодить в еще большую трясину. Он не знал, зачем отец привел его сюда и хотел бы уйти, но, постоянно встречая непонимание, сам не стремился понять свой дар и пытался попросту игнорировать его знаки.

– Старшим виднее, – думал он. А потому после слов отца тут же направился в сад, прилегающий к дому маэстры (при доме каждого корда есть сад, где растет вечное дерево хозяина). В саду, в обрамлении грядок с реквами, возвышалось вечное дерево с бессильно обвисшими ветвями. Было видно, что оно не даст уже урожая. Мальчик знал это, еще не проходя в школе биографиологии, объяснявшей виды и особенности вечных деревьев. Он просто чувствовал.

Тем временем его отец готовился принять удар, обещавший быть пострашнее нападения группы орков, совершавших в семидесятую фазу Ал-галла набеги на его родную провинцию в бронированных гаражах. Орки врывались в поселения, ставили гараж на площади и начинали исполнять свои песни, обычно вчетвером, чем приводили жителей в ужас. Страшнее оружия орков был лишь их внешний вид. Кожаные кольчуги с кусками металла, устрашающие прически невероятных расцветок, стальные знаки племен, сверкавшие в ушах, носах и языках варваров.

Орки воевали не за ресурсы Ак-Корда, и не за влияние, тогда, как и сейчас принадлежавшее орденам магов. Их целью было само разрушение всего устоявшегося уклада жизни королевства. Подобной ярости нечего было противопоставить, однако страна выжила благодаря мудрости тогдашних маэстр. Заманив главарей варварского войска в ловушку, они наложили на них древнее заклятие Признания, что сделало вчерашних разбойников похожими на кордов. Орда, оставшись без вождей, вернулась в свои пустынные земли, изредка беспокоя соседей. Однако орк-музыка оставалась с тех пор перманентной угрозой спокойной жизни королевства.

Даже мысли об орках не могли отвлечь горемыку от неотвратимого выступления нимфы, которая тем временем достала миниатюрную гномскую шкатулку и сотворив заклинание, начала изгибаться под монотонную музыку, зазвучавшую как приглашение к чему-то непристойному (по крайней мере, с точки зрения морали ее единственного слушателя).

– Хорошо, сын в саду, – успел подумать корд-отец, но тут нимфа, обвив его за шею бесконечными ногами, заголосила:

– Пояс верности снялаОтлюбила, отцвелаХорошо ты бабье летоБэби мой, ты как комета!

У корда помутилось в голове. Погибнуть, защищая свой дом – куда ни шло, но так… Нимфа, отдаваясь танцу, или же, танцуя сцену отдавания, перешла к кульминации:

– Хвостом махни, мой бэбиК себе поманиТы у меня последнийМиг радостный любви

Шкатулка заиграла бодрый проигрыш, нимфа старательно завздыхала, и тут бедняга не выдержал и ретировался в сад, бормоча что-то невнятное.

Мальчик же все это время слушал звуки сада. Он улавливал старческое бессильное брюзжание, сетующее о годах прошлой славы и изливающее досаду на судьбу. Он слышал похоть и лицемерие, хотя и не знал этих слов, тем более – подобных чувств. Просто звуки были неприятны ему, они могли бы получить сравнение со сломанной гномьей шкатулкой, зациклившей не самый удачный фрагмент какой-нибудь старой шляги.

Все это время в саду сидел в преклонных летах корд в выцветшей мантии ордена трех созвучий. Его лицо было опухшим, глаза красными. Наш юный герой решил, что он тяжело болен в силу возраста. К тому же от него доносился мотив, по которому мальчик мог определить тяжесть болезни мага, даже не смотря на его вечное дерево.

Отец же нашего героя, очутившись на безопасном расстоянии от нимфы и ее шитевра, привел себя в порядок и осторожно подвел сына к прославленному магу. Он точно определил причины усталого вида маэстры: вчерашний перебор мурра.

– Доре, о достойнейший из кордов всех тональностей! Да пошлет тебе Моц-Арт несметное число шляг, во славу твою, и на процветание Ак-Корда! – склонил голову корд-отец.

– До, до…. – устало произнес маэстра. Хмуро оглядев пришедших, он уныло констатировал, что мурр в их карманах не водится.

– Позволь нам, простым кордам в Ре-Мажоре, припасть к фонтану твоего таланта, вечному источнику единственно верных трех созвучий, что даны нам Ал-галлом! – отец именно так и сказал. Уж таковы корды. Одновременно он подтолкнул сынишку, и тот успел пропеть вместе с ним последние слова.

– Позволяю, день-то все равно насмуррку, – маэстра вяло кивнул и начертил в воздухе басовый ключ.

– Проклятый мурр, он друг мне и соперник, – низким голосом затянул маг.

– Тут вы пришли, и как нельзя некстати.

– Совета жду от более великих, спешил сюда, оставив все занятья, – чуть выше пропел корд-отец.

– Так в чем твой диссонанс? Ты плагий или бездарь? – голосом опереточного злодея спросил маг. – И почему дитя с тобой?

– Я скромный труженик, спаси Ви-Валь-Ди, ребенок же – мой сын. А мой вопрос таков, – перешел к основной теме корд-проситель.

– Он кам! – разрешил маэстра на гномьем языке.

– Был случай роковой. Разбушевалась буряИ под покровом ночи ворвались в скромный домДва плагия, добычу там почуявНе знали они видно, что беден Ре-Мажор…

– Талант ведь – есть иль нет! Его нельзя промуррить, – самодовольно усмехнулся маэстра.

– Но можно стать муррлом. Как Моц-Арт повелит, – возразил собеседник.

– Мне это не грозит! – быстро ответил альдюссер, а корд был вынужден закончить фразу: – но голова болит!

– Довольно, ближе к делу, – сменил темп маг.

– Тогда сын спас меня!Одним своим лишь пениемОн отвратил бедуО том не слышал ты?

Маг почесал бороду.

– Все россказни пусты!Истлели уж все гении,Остались только мы!

Корд-отец посмотрел на сына и понял, что зря отправился за столько тактов от родных нот. Случай, и только. Раз уж член ордена трех единственно правильных созвучий не увидел чуда в ребенке, то стоит оставить ложные терзания и вернутся к рутинной жизни аранжировщика, дать мальчику нормальную профессию, поставить его на нотный стан. Чтобы жил как все: поработал, отдохнул.