Ильгар Сафат - Коридор Леонардо. Роман Страница 3

Аркадий смущенно опускает глаза. Краснеет. Циркачки снова прыскают от смеха. От бессилия сползают по стене.

В эту минуту в тамбур входит фокусник Крючков. Почесывается и позевывает. Фокусник по-домашнему полураздет. На нем пижамный костюм, майка, оголяющая седую курчавую грудь. На ногах – восточные тапочки. От сценического образа – бабочка, белые манжеты и мятый, в трубочку, цилиндр. Крючков пошатывается (но явно не от движения поезда): проходит мимо Аркадия и двух веселых циркачек. Похоже, фокусник крепко нетрезв.

Женщины встречают Крючкова ироническими возгласами.

– Ты бы нашептал своему «воробышку», – говорит Коломбина, – чтобы он сам в туалет слетал! Слабо? Чуффара-муффара, трах-тибидох! Или как там у тебя, а, «магистр колдовства»?

Циркачки ехидно смеются. Долго не могут остановиться. Крючков одаривает их холодным презрением. Аркадий смущенно стоит в углу тамбура, рядом с ручкой «Стоп-крана». Фокусник обращается к нему с величественным приветствием. Покровительственно гладит Аркадия по голове.

– Здравствуй, дивное дитя!

Крючков направляется к туалету, но Аркадий его останавливает.

– Дядя, там занято.

– Ах, занято, и ты, туда же?, – ласково переспрашивает Крючков. Аркадий энергично кивает головой. Вздыхает.

– Конфетку хочешь?

Не дожидаясь ответа, Крючков взмахивает руками у Аркадия перед носом. Бормочет «магические слова»: «Ассара-дара-чуффара!», – и достает из кармана пижамы огромные портняжные ножницы. Роняет их. Ножницы с шумом падают на пол. Циркачки хихикают над незадачливым иллюзионистом.

– Тебе и надо бы штаны шить, а не фокусы детям показывать!, – смеется Воздушная Гимнастка.

Фокусник грозно на них шикает. Грозит пальцем.

– Ш-шш!!! Если не угомонитесь – в крыс превращу, ей богу!

Эта угроза циркачек мгновенно отрезвляет. Женщины перестают смеяться, но, не понятно, действительно ли они испугались магии Крючкова, или же только подыгрывают пьяному артисту?

Аркадий поднимает ножницы. Отдает их фокуснику. Крючков благодарит его – и снова гладит Аркадия по голове. Мило мальчику улыбается. Элегантно прячет ножницы в кармане пижамных брюк.

– Смотри, не отстриги там себе чего-нибудь, в штанах-то!, – прыскает смехом Коломбина: – Чик, и – все!

Подруги хохочут. Теперь ясно, что они только прикидывались, что им страшны угрозы «магистра», но притворялись циркачки очень натурально.

Крючков зло на них озирается. Водит руками у Аркадия перед носом. Что-то бормочет. Делает магические пассы.

– Следим за руками! Ассара-дарра-чуффара! Оп!, – на этот раз из кармана Крючков вытаскивает пеструю экзотическую птицу. Птица трепыхается, пытается улететь. Но артист прячет ее за пазухой. Визгливо посмеивается от щекотки.

Видно, что эти проколы выводят фокусника из себя. Крючков становится раздраженным. Лицо его покрывается потом.

Аркадий, видя, что старик взволнован, пытается его поддержать:

– Не надо, дядя, я не хочу конфеток, честно!

Крючков его не слушает. Снова делает изящные пассы. Наконец – с третьей попытки – вытаскивает-таки из кармана пижамы искомую конфету. Торжественно протягивает ее Аркадию. Победно улыбается. Аркадий берет конфету. Кладет ее себе в карман майки.

– Старче, а нам конфетку дашь?, – не унимается Коломбина.

– Нет, девушки, вам я сейчас другой фокус покажу… —

Старик обнимает Аркадия за плечи. Подводит его к циркачкам. Ставит мальчика перед Коломбиной.

– Не бойся!, – говорит Крючков Аркадию, после чего обращается к Коломбине: – И ты, дура, не бойся.

Крючков приподнимает на Коломбине майку с надписью «СССР». Обнажает ее круглое пузо с выпуклым пупком. Делает несколько плавных движений руками. Внезапно щелкает пальцами и… вводит всех троих в измененное состояние.

Воздушная Гимнастка и Коломбина застывают – как вкопанные. Словно остолбенели. Грохотание состава перестает быть слышно. Аркадий, как сомнамбула, таращит глаза. Живот Коломбины начинает светиться изнутри фосфоресцирующим светом.

Сквозь свет проявляется темный силуэт зародыша: эмбрион висит на пуповине, как космонавт в невесомости. Приветственно машет Аркадию рукой. Зародыш похож на негритенка. Это явно не российский «космонавт». Негритенок что-то пытается Аркадию сказать: пускает замедленные пузыри. Но не успевает. Беременная Коломбина выходит из транса. Резко одергивает майку. Воздушная Гимнастка истерично вскрикивает: «Ай!»

Но фокусник Крючков на нее шикает.

– Не ори.

Иллюзионист еще раз щелкает пальцами, и – выводит Аркадия из-под гипноза. Мальчик чуть покачивается, но «магистр колдовства» и циркачки, как люди опытные, ловко его подхватывают за руки. Аркадий изумленно вращает глазами. Никого из присутствующих он не узнает. Тяжело дышит. И как-то странно от всех отмахивается.

– Ну, не бойся, это мы. Мы!, – успокаивает его Крючков: – Расскажи – что видел?

– Зародыш, – произносит Аркадий сдавленным голосом, – он висел на пупке, как космонавт… —

Воздушная Гимнастка визжит от восторга:

– Ну, Крючков, да ты и, правда, волшебник! Круче любого УЗИ! Слушай, а мне не посмотришь, а, что-то у меня подозрения?!

Гимнастка задирает майку, но фокусник ее одергивает.

– Да цыц, ты! Не мешай, дура! Ну, что еще?, – обращается он к Аркадию. И добродушно улыбается широкой улыбкой.

Аркадий ошарашено смотрит на Коломбину:

– Рукой помахал, и просил передать… —

– Что? Что?, – хором вскрикивают Коломбина и Воздушная Гимнастка.

– Чтобы вы не курили!, – тихо, почти шепотом говорит Аркадий.

– Маленький мой! Не буду больше, не буду!, – Коломбина поглаживает пузо.

Крючков – смеется. Воздушная Гимнастка вот-вот разревется. Тушит сигарету. Развеивает руками сигаретный смог.

Коломбина захлебывается слезами:

– Мальчик мой! Маленький! Ведь это мальчик?! Рыжий мальчишку ждет!

– Мальчик.

– Наверное – рыженький, да? Небось, в папашу!, – Воздушная Гимнастка искренне радуется за подругу.

– Рыжий, да? Рыжий?, – уточняет Коломбина.

– Нет, он черный!, – наивно выдает Аркадий.

Циркачек внезапно охватывает оторопь. Женщины в глубоком замешательстве: не знают, как реагировать на слова Аркадия.

Теперь «магистр колдовства» заливается лучистым смехом.

– Что значит – «черный»?, – спрашивает Воздушная Гимнастка.

Аркадий пожимает плечами. Клоунесса в шоке: стоит, разинув рот. Коломбина, похоже, что-то припоминает.

– Не может быть, значит все-таки Тахидуль Хок!, – обращается она к подруге: – Это студент из Буркина-Фасо, помнишь, я тебе рассказывала! Но, ведь, это же было всего пару раз, не больше, ну раза четыре, максимум – пять…

– Похоже, в семействе клоунов назревает скандал?!, – Крючков откровенно злорадствует.

Наконец туалет освобождается: из него выходит лысенький человечек с портретом Че Гевары на плече.

– Ты ведь уступишь старичку?, – елейно спрашивает Аркадия Крючков, еще раз гладит его по голове: – Мне терпеть нельзя – возраст…

И не дожидаясь ответа, Крючков быстро шмыгает в сортир.

– Все, Рыжий меня убьет!, – причитает Коломбина: – Это он только на арене такой смешной. А по жизни – тот еще «клоун».

– Еще не вечер, подруга, подруга, еще не вечер!, – не сдается Воздушная Гимнастка, пытаясь своей уверенностью заразить подругу: – У Крючкова чудеса, сама знаешь, через раз получаются, сама знаешь, так что – шанс еще есть, – не горюй!

– Нет, это Тахидуль, точно! Я совсем про него забыла, про этого Тахидуля! Вылетел он у меня из головы, понимаешь? «Шоколадный заяц» этот, «сладкий на все сто»!

Коломбина что-то подсчитывает по пальцам:

– Точно. Все совпадает. Мы как раз с Рыжим тогда разругались, помнишь? Когда он в запой на два месяца ушел! Ну, вот!!

Глаза Коломбины увлажняются. Она вот-вот разревется.

– Послушай, пацан, ты ничего там не попутал? С окраской!, – в голосе у Воздушной Гимнастки появляются нотки неуверенности.

Аркадий отрицательно качает головой. Возвращается фокусник. Крючков выходит из сортира заметно повеселевшим, и даже как будто помолодевшим. Появляется он с репликой коверного:

– Оп ля, а вот и я! Эх, счастье стариковское: «кефир-чик, да теплый сортир-чик», вот и вся в жизни радость осталась. Эх!!

Коломбина плачет на плече у подруги. Аркадий виновато шмыгает носом.

– Ну, хватит, девчонки, слезы лить по мелочам! Ну, «черный», подумаешь, эка невидаль, мало мы что ли черных на Руси у нас вы-да-ви-ли. Тьфу ты, черт, ви-ды-ва-ли. Пошли-ка лучше ко мне – у меня бутылка шампанского заначена!

Крючков обнимает Коломбину за плечо, второй рукой обхватывает за талию Воздушную Гимнастку. Циркачки – в слезах – повисают у фокусника на седой груди.

Внезапно Крючков поворачиваясь к Аркадию:

– Спокойной ночи, мой маленький друг! Что-то мне подсказывает, что мы с тобой еще встретимся! Вот, попомни мои слова!