Анри Коломон - Черный кабриолет, или кабриолет без дверцы. Из четверологии романа «Франсуа и Мальвази» Страница 3

– Тихо… Идут.

– С какой стороны?

– Нам вперед!

– Притормози! Помоги мне – попросил Франсуа

– Зачем? Что ты еще придумал? – вопрошал Рено вынужденно, помогая затаскивать вовнутрь рыдвана одного за другим полицейских.

Франсуа захлопнул дверь, достал из кармана монету.

– Аверс, реверс?

– Что ты придумал? Легавые на носу!

Внутренне возмущаясь на такую потерю времени он все же наблюдал за тем как решиться его участь, поняв замысел молодого напарника.

– Между тем Франсуа ни слова не говоря подкинул монету и поймав, цыкнул с недовольства.

– Человек спятил, – пробормотал себе под нос Рено, направляясь к кабриолету. – Ох, попаду я с тобой в журнал!

Заскочив на удобный облучок трофейного рыдвана, Франсуа рванул прямо с места, чувствуя шаги чуть ли не за своей спиной.

– Встретимся у кафе де Пари. – было всё же сказано до того шума-грохота.

Рено на легком кабриолете вскоре догнал тяжелый рыдван, груженый теперь уже тремя здоровенными служителями порядка, лежачим образом вперемежку с мешочками, еще когда они не успели доехать до конца улицы.

– Брось дурить!… Перескакивай!

Впереди на перекрестке, перед ними неожиданно показались полицейские, жавшиеся к черному кэбу, который тронулся навстречу дабы перерезать путь.

– Влипли по самые уши! – услышал Франсуа где-то позади себя, но скорее всего со стороны кабриолета в волнении и спешке толком не разобрал. Разгадав замысел Рено, придерживал лошадей, давая кабриолету возможность сначала обойти, а затем и закрыть своим корпусом его рыдван, пока они находились в темной части улицы.

Выскочив на более-менее освещенный перекресток кабриолет и рыдван внезапно разъехались в разные стороны, проскакивая мимо растерявшихся полицейских на кэбе, никак не ожидавших раздвоения. Пока гадали какой тормозить, засада провалилась.

Вместе с типичными в таких случаях для полицейских криками, им вослед раздался единичный выстрел, не достигший цели, впрочем кабриолет Рено остановился… и отвлекши на себя погоню, опять тронулся…

Франсуа чувствуя сильное дребезжание корпуса рыдвана на миг присмотрелся к устало двигающимися взмыленным крупам лошадей…

«Мне на Рено молиться надо»…

…Свернул на улицу потемней, где уже собрался было соскочить на брусчатку, как вдруг к полной своей неожиданности почувствовал что сверху с крыши рыдвана его похлопали по шляпе, и вскоре оттуда к нему на сидение свесились две ноги в строгих в черных брюках…

Не полицейский вид человека в черном очень устроил и заставил подумать о том когда и как этот тип в шляпе без перьев мог оказаться его попутчиком? Вспомнил шаги и тот момент когда показалось что кто-то все-таки настиг рыдван, не успевший дернуться.

Между тем тот человек не обращая на него внимания поднял перегородку жалюзи влез вовнутрь в точно такой же проход, какой имелся и у кабриолета.

– Зачем столько фараонов набрал? – раздался сзади резкий скрипучий тенор, который он где-то уже слышал. – Да куда ж ты!

Высунувшаяся волосатая рука потянула одну вожжу на себя. Лошади завернули вправо и понеслись далее, чувствуя знакомую дорогу, даже в такой темноте. Недаром лошади отличаются завидным зрением в такое время суток.

– Держи по краю канавы, вот так.

Франсуа не видел ни какой канавы, смотрел по другому краю. Подумал, что спрыгивать пока рано. Понял с какой стороны канава, когда в нее, точнее в ее грязь, стали плюхаться один за другим тела полицейских.

«Может это сам Картуш?2 За кого он меня тогда принимает?»

– Ха-ха-а! Зерюк… послышалось сзади, – Ты паскуда, собственным дерьмом!…

Сомнения Франсуа разрешились тем мгновением, когда рука того человека опрокинула его вовнутрь, разжала челюсти… Он почувствовал вкус порошка, от попадания в горло которого закашлявшись… Подумал, что не следует вырываться, а наоборот, нужно обмякнуть, притвориться усыпающим… Мысли его поплыли дальше, показалось смешным то что, его ноги под трубный грохот, заложивший уши, уносятся куда-то вверх и вперед… Последнее что пронеслось в его сознании это то, что он почувствовал как по нему лезут наверх…

Глава II. Каменный мешок

Открыв тяжелые веки слегка зудящих глаз и еще окончательно не придя в себя после наркотического сна, захотел снова забыться сном, чтобы не чувствовать того тяжелого внутреннего состояния, когда здоровым сном уже вряд ли можно заснуть.

Побаливала голова, давило в виски, болезненная слабость давлела над телом. Доза опия была слишком сильной, чтобы после нее можно было сразу отойти, или хотя бы прийти в себя. Глаза невозможно держать закрытыми, но и открытыми они слипались. Вместе с тем нельзя было не заметить, что пробуждение молодого организма брало верх над слабостью и полуобморочным состоянием.

Подумалось, что нужно бы встать, или по крайней мере немного пошевелиться, дабы окончательно скинуть с себя немощное состояние, но прошло несколько минут, прежде чем он приподнялся, облокотившись на руку.

Головокружение, звон и пятна в глазах снова захватили его в свои невыносимые тиски, сковывающие движения.

Придя немного в себя и перестав пошатываться, почувствовал, что ногами находится на толстой, но не мягкой материи в каком-то кругу, ограниченном кирпичными стенами. Поднял глаза выше и увидел через решетку лунный свет.

Вместе с тем чувствовалось, что наверху покрапывает дождик и на него падают водяные брызги, разбивающиеся о прутья решетки.

Вскоре луна скрылась, стало темнее, дождь зарядил еще сильнее, донося единый шелестящий гул, многократно преобразуемый акустикой пористых стен. Стало еще более свежо и холодней, наверное, оттого, что вернулись чувства.

С большим усилием и головокружением поднялся на ноги и пошел, пнув под ногами не замеченный кувшин.

Благодаря сильной выпуклости боков сосуда, вода из него вылилась не вся. Подхватив его с мокрого пола, Франсуа поднес горлышко к губам. Холодная вода приятно освежила, придала силы и ясность ума, хотя все еще давило на виски.

«Где же он?» – вертелся у него один вопрос, вспоминая, чем закончилась прошлая ночь. По неопределенному чувству, какое сопутствует каждому пробудившемуся, знать хоть примерно, сколько длился сон, Франсуа был уверен в том, что спал он долго. Тогда ночь была не дождливой, что лишний раз подтверждало тот факт, что привезли его сюда не этой ночью.

Значит, он проспал сутки?! Если не двое, но последнее предположение было им исключено.

Зачем его держат в этой дыре? Но ответ на этот вопрос и предшествующие, и последующие другие вопросы могло разрешить только время. Решив более не задавать себе вопросов, Франсуа получше всмотрелся в то, где он находился: каменный мешок, да и только.

Если проникнуть через решетку наверх, чего никак не мог сделать узник со своего глубокого дна; и дождаться когда луна снова войдет в роль ночного светила, только тогда можно будет окинуть взором, насколько это возможно, широкое и ровное пространство очень большого двора, окруженное сплошными высокими стенами, кое-где с хозяйственными постройками, которые сходились, а точнее терялись в темноте, в той стороне куда вела дорожка.

Если присмотреться повнимательней, то в темноте той стороны можно отличить еще более темную заднюю сторону двухэтажного дома, которую отгораживали эти хозяйственные постройки, образуя внутренний дворик, с которого по боковому проходу можно было попасть на внешний дворик.

Сей дворик огражденный, как и неширокий проход продолжением внешних стен, находился перед лицевой стороной дома, окнами глядящего на улицу, которую и таковой-то нельзя было назвать, потому что она очень расширялась, а дома, составлявшие ее, были беспорядочно разбросаны, и единственное, что их связывало – это обширные беспорядочные ограды.

Сия местность лишь чем-то смахивающая на улицу, была что ни есть самой окраиной предместья Бельвилль, так что если с окон дома за высокими глухими стенами, смотреть влево, то впереди уже более не замечалось никаких городских построек, разве что, глянув в подзорную трубу можно было заметить сельские.

Однако же вернемся к фасаду замеченного ранее дома, а вернее, к переднему дворику, или еще вернее к воротам в него, к которым с внешней стороны в данный момент незаметно подошли две фигуры и бесшумно прошли через калитку, открытую собственным ключом.

Представший перед ними дом, при свете луны казался пустым и заброшенным, но это нисколько не остановило тех людей от намерений войти.