Мария Метлицкая - Дневник свекрови Страница 33

А еще Жабенция была очень хитрая. Она пролепетала, что деньги от продажи гаража и машины предполагаются на внесение первого взноса за кооператив. Для любимых и таких неблагодарных детей!

Такой вот ход! И Жабка победила. Дети не уехали. Все обнялись и простили друг друга. И пошли на кухню пить чай.

Вступили – не без проблем – в кооператив. Когда нужно было вносить деньги, Жабка, хлопая глазами, дала ровно половину обещанной суммы. Сказала, что денег просто больше нет.

Это был удар. Сильнейший, надо сказать. В себя пришли не сразу.

Пришлось занимать. Отдавали еще несколько лет, во всем себе отказывая.

Через десять лет Сонька с Митей развелись. Митя ушел к другой. Развелись мирно, но квартиру поделили. Сонька с Аськой оказались в однушке с крошечной, в четыре метра, кухонькой.

Потом Митя и его новая жена уехали в Америку. Новая жена Жабку брать с собой отказалась.

Дама она была резкая и Жабку ненавидела, не скрывая.

Митя, конечно, высылал деньги. Присылал подарки. Да и Жабка уже в Америку не рвалась – сильно болела. Позвонила Соньке и пригласила ее на разговор.

Сказала, что ухаживать за ней некому. А в уходе она очень нуждается. Если Сонька возьмется ее патронировать, то свою трехкомнатную квартиру она запишет на Аську. Типа Мите и его крысе – шиш. Не заслужили. Что, кстати, правда. Как правда и то, что Аська, так, между прочим, ее родная внучка.

Сонька согласилась. Жили они по-прежнему в той же однушке. Аська выросла, было тесно. Да и надо было думать о перспективе.

Сонька ухаживала за Жабкой четыре года. Возила продукты, убирала и готовила. Моталась по больницам. Жабка оформила завещание. Не ренту и не дарение. А завещание, как известно, вещь ненадежная. Переписывать его можно хоть каждый день. Наивная и приличная Сонька о подвохе и не думала. Ведь квартира должна достаться родимой внучке. Кровиночке, так сказать.

Последний год Жабка уже не вставала. Сонька наняла сиделку – на день, за бешеные деньги. А ночевала у Жабки. Работала как вол. Тянула из последних сил.

Жабка умерла. В весьма преклонном возрасте.

После похорон, на поминках, сиделка из Винницы по имени Руслана предъявила Соньке завещание на Жабкину квартиру. На свое, как вы понимаете, имя. Завещание Жабка написала за полгода до смерти. В полном, надо сказать, разуме.

Сонька молча прочла завещание, молча надела пальто и сапоги и молча вышла из квартиры. Неделю она лежала лицом к стене.

Мы сидели у Сонькиной постели и уговаривали ее бороться. Сонька сказала, что делать ничего не станет. Мы продолжали настаивать. Сошлись, наконец, на том, что Сонька дает Милочке доверенность и сама ни в чем не участвует. А Милочка у нас тот еще танк. Или – танкер.

Потом мы нашли адвоката и подали в суд. Дело Сонька выиграла.

Через год поставила на Жабкиной могиле памятник и забыла туда дорогу. Навсегда. Кстати, сын Митя на похороны матери не приехал – болел ангиной.

А в его в семье к здоровью было принято относиться трепетно.

В выходные мы поехали навестить Ивасюков. Валерий все время плачет и не отпускает от себя Зою. На Зое нет лица, и от нее осталась ровно половина. Здоровой рукой Ивасюк гладил Илюшку по голове. И опять плакал.

Господи! Как же их жалко! Простые, трудолюбивые, непритязательные, честные и открытые люди. Без всяких подводных камней. И как они вырастили такую дочурку? Уму непостижимо.

Зоя еще умудрилась накормить нас обедом. Дала для Илюшки малинового варенья, про Нюсю – ни слова.

Потом мы вышли с Зоей на балкон. Курила она теперь уже в открытую. Разговор начала сама. Плакала и сокрушалась. Извинялась, каялась – за дочь и за то, что не может мне помогать.

Я ее обняла и принялась успокаивать. Вопрос про Нюсю выскочил сам: «Ну откуда она такая? Как у вас могло так получиться?»

Зоя вздохнула и сказала: «Гены».

У Валеры была ужасная мать. Детей рассовала по родне и приютам. А всего их было пятеро. Рожала как кошка. От прохожего мужика. Попивала. Гуляла лет до шестидесяти. Подала на детей на алименты. Ей, разумеется, было отказано. Но дети сами ей присылали деньги, кто сколько мог. Кстати, у всех детей судьбы сложились. Все получили какое-то образование, завели семьи. Общались между собой и очень дружили.

Здоровье у свекрови было отменное. Утонула по пьяни в реке. Дети приехали ее хоронить. Все как один. И даже плакали у могилы.

Вот вам Вавилов, а вот вам – Лысенко. Кровь – не водица, как говорится.

Вот картина и прояснилась.

Я положила в коридоре на комод деньги. По-тихому, чтобы Зоя не заметила. Они ей пригодятся.

Денис, сын Елизаветы Николаевны, Танюшкиной соседки по даче, долго не женился, хотя был и неплох собой, и при финансовом достатке. Девиц было море, но за душу никто не цеплял. В тридцать лет Денис объявил маме, что собрался жениться. Нашел, наконец, свою судьбу.

Мама Дениса, впрочем, как и любая из матерей, боялась хищницы. Акулы, ищущей только материальные блага. Ее можно понять – подобная тенденция имеет место быть.

Она подробно выспрашивала сына о невесте. Оказалось, что будущая сноха – москвичка, со своей жилплощадью. С импортным автомобилем и дачей в придачу. С хорошим образованием – переводчик с французского и норвежского. Красавица и умница, как утверждал влюбленный жених.

Елизавета Николаевна вдовела с молодых лет. Сына тянула одна. В отношениях с ним была самых душевных и распрекрасных. Сын возил маму в Париж на Рождество. В Прагу и Барселону. Покупал ей дорогую одежду и украшения. Короче говоря, человеком был приличным и благодарным. Жила Елизавета как у Христа за пазухой. Но дурой и эгоисткой не была. Понимала, что сыну надо жениться. И еще очень хотела внуков.

Сын объявил, что знакомство состоится в ближайшую субботу, но пыхтеть на кухне мамуле не придется, поскольку они втроем отправятся в ресторан.

Елизавета Николаевна нервничала. Сделала прическу и надела новый костюм. Встала на каблуки. А дама она, надо сказать, была очень стройная, интересная и моложавая. Да и что за возраст пятьдесят лет?

Настал час «икс». Они сидели за столиком в уютном полумраке во французском ресторане. От волнения Елизавета Николаевна много курила и пила крепкий двойной кофе эспрессо. Денис чмокнул маму в щеку, посоветовал не волноваться и пошел на улицу встречать Ольгу. Свою нареченную.

Через десять минут они появились в зале. К столику подошла очень стройная и высокая девушка. С распущенными до плеч волосами. Она поцеловала Елизавету Николаевну, села напротив и улыбнулась. А Елизавета Николаевна смотрела на нее во все глаза. С восторгом.

Ольга была несказанно хороша. Просто невозможная красавица. Правда, у Елизаветы Николаевны было неважное зрение, да и в зале царил полумрак, но все равно она разглядела огромные глаза Ольги, прекрасные зубы, пухлый рот и точеный носик. При такой волшебной красоте у нее был не менее волшебный голос. Прекрасная речь, выдающая образованного и остроумного чело века.

Обсудили свадьбу. И опять Елизавета Николаевна удивилась разумности Ольги. Никакого пафоса, никаких безумных трат. Все достойно и пристойно. Потом Денис сказал, что жить они будут у Ольги. И просил маму не обижаться. У Ольги большая квартира в центре. До работы – рукой подать.

Какие обиды! Только будьте счастливы! А жить с родителями – погибель для молодой семьи. Конечно, отдельно!

– Любить на расстоянии свекровь гораздо проще, – пошутила Елизавета Николаевна.

Ольга погладила ее по руке и сказала, что видеться они будут каждую неделю. В обязательном порядке. Елизавета Николаевна прослезилась.

На десерт ели вкуснейшие крепы. Денис расплатился, и они пошли к выходу. Он подал пальто сначала маме, потом – Ольге. Елизавета Николаевна это не без удовольствия отметила. И в который раз подумала, что инвестиции в сына не напрасны. И очень осталась собой довольна.

Вышли на улицу. Ранняя весна, апрель. На улице еще вполне светло. Особенно после полумрака ресторана. Стали прощаться. Ольга сказала, что доберется сама. До дома недалеко. Она взяла руки Елизаветы Николаевны и поблагодарила ее за такого чудесного сына. Встретить которого – огромное счастье. И такую свекровь – счастье еще большее.

«Как умно и как интеллигентно!» – подумала счастливая Елизавета. Все-таки вымолила она себе такую девочку одинокими и бессонными ночами. Жизнь прожила не зря. Ольга стояла напротив будущей свекрови. Горячо произносила свои прекрасные и искренние, задушевные слова. В ее глазах мелькнула слеза неподдельного восхищения.

Елизавета Николаевна проморгалась, хлюпнула носом и вытерла платочком счастливые и влажные глаза. Ольга наклонилась, чтобы поцеловать будущую свекровь.

И тут… Тут Елизавета Николаевна увидела Ольгу вблизи. На свету, без полумрака ресторана.

И она… Она замерла. Сердце почти перестало биться.

Нет, Ольга выглядела прекрасно. Просто замечательно выглядела ее потенциальная сноха, ухоженная и очень красивая. Только вот возраст Ольгин все равно проступал. И никуда от этого было не деться! Несмотря на стройность, идеальную фигуру, тонкую талию и распущенные по-девичьи волосы. Да к тому же еще выглянуло солнышко. Неяркое, но вполне ощутимое.