Татьяна Малыгина - «Я крокодила пред Тобою…» Страница 33

В квартире было очень жарко. Марина встала и пошла в ванную комнату ополоснуть лицо.

– Света, здесь же одно быдло… – донеслось до нее, – пошли отсюда, отметились – и довольно. Здесь воняет, как в бичарне. Я не могу ни сидеть, ни стоять, ни, тем более, что-то есть и пить.

– Олежка, потерпи, неудобно сразу уходить. Потерпи, хорошо? – умолял Светкин голос.

Марина незаметно чуть высунула голову из-за двери и увидела, как Света прижалась к Олегу, гладя его длинные, ниже плеч, волнистые русые волосы. – Ну пожалуйста, сделай вид хотя бы ради меня, что все хорошо. Олежа, ну пожалуйста!

– Блин, Света, только ради тебя. Что вообще тебя связывает с этой набитой дурой?

– Ты про Алку?

– Про Алку. Она же тупая вообще, как дерево!

– Да ничего. Я ей шила по мелочи, ей и ее подружкам.

– У нее из подруг одна Маринка Беловольская на женщину похожа.

– Ну ты сравнил. Маринка из старого еврейского рода, породу не сотрешь ни друзьями, ни водкой.

– Вот и я про то же. Где, кстати, Беловольская сейчас?

– Она жизнь устраивает. Пытается с ПМЖ замутить, хочет валить из страны.

– Они что, с Гришей расстались?

– На грани. Почти. Она там с визой что-то мутит.

– Я бы тоже отсюда свалил, на хрен.

– Да ладно тебе, Олежка. Давай лучше выпьем.

– Слушай, Свет, принеси, а? Не хочу туда, к этому быдлу. Небось, и водка еще паленая. Бр-р! – он передернул плечами.

– Несу, котенок!

Марина стояла у умывальника, затаив дыхание. «Быдло. Они там все быдло. Они там – это и я…» Ей стало ужасно противно. Тошнота подступила к горлу. «Стыдно… как стыдно. Но почему? Все – быдло… Да, Мариша, открой-ка глаза пошире и посмотри на мир реально». Она села на край ванны и включила воду. Подставила ладонь под струю холодной воды и замерла. Марина подумала, что и сама делит людей на своих и чужих, на интеллигенцию и пролетариев, на тех, кто ковыряет в зубах пальцем, а кто зубочисткой, на ее круг и тех, кому доступ в ее мирок закрыт. А теперь она сама оказалась по ту сторону. «Как же противно… Господи, как же мерзко». Она захотела уйти немедленно, сию минуту, никого не видеть и не слышать.

– Марина, ты куда? – Света несла на кухню стопку водки и бутерброд.

– Домой.

– Ты что? Мы же даже толком не пообщались!

– Тошнит, плохо чувствую себя, – Марина обувной ложкой пыталась втиснуть отекшую стопу в туфлю.

Олег стоял у окна. Смотрел, как уходит Марина. «Единственная нормальная девчонка здесь, и та уходит. Что ее связывает с этим компьютерным гением? Совершенно разные люди. Ухоженная, веселая, без понтов. И Вовчик этот, сумасшедший профессор. Не понять этих баб». Если б только Марина могла слышать мысли предмета ее обожания! Она бы осталась здесь, среди винегрета, водки и пустой болтовни. Но ее просто мелко трясло от обиды и унижения.

– Алла, скажешь Володе, что я ушла.

– Ко за, ты куда-а? – разочарованно протянула Аллочка.

– Домой.

– Подожди… – но Марина уже спускалась, не поворачивая головы, избавив себя от ненужных объяснений и лживых доводов.

Минут через двадцать собрались Калугины. Соседка с Вовчиком обсуждали непонятно что. Вовка съежился, выпятив нижнюю челюсть и скрестив на груди руки; он раскачивался в такт словам изрядно захмелевшей Верочки. Аллочкин муж, точнее, отец ее дочери, с редким в то время в России именем Мустафа так и не пришел; тогда его как раз знакомили с его будущей женой Лейлой. Выйдя на воздух, Олег глубоко вдохнул. У него было ощущение, что его запачкали.

– Света, первый и последний раз!

– Да поняла уже! Успокойся.

Олег познакомился со Светой через ее брата Егора. Они вместе служили на Украине в ракетных войсках. Ей было семнадцать, и она очень хотела замуж. Переписка, туда-сюда. Свадьбу сыграли сразу после армии. Первая брачная ночь у них по-настоящему состоялась только через два месяца. Светке было больно и страшно. Олег терпеливо ждал, пытаясь объяснить суть вопроса и словом, и делом. В конце концов крепость была взята, и через девять месяцев у них родился лопоухий и губастенький Майк.

Олег всю жизнь любил Светку так сильно, что прощал ей все, даже явные измены. Она этим пользовалась. Олег возвращался с работы домой, его встречала молодая и очень красивая жена. В ярком халатике, при макияже и на каблучках.

– Света, ужинать будем?

– А я не готовила.

– А что ты делала?

– Тебя ждала. Ты меня не любишь?

– Люблю. Но я голоден.

– Ну, свари что-нибудь, я тоже с тобой поужинаю.

Олег варил, поскору, сосиски, макароны. Они ужинали. Потом он стирал замоченные им же с утра пеленки и Светкины трусы, развешивая их по квартире на натянутые бельевые веревки. Гладил кучу вчерашнего пересушенного белья. Шел за продуктами на завтра, варил Майку кашу и валился без задних ног на диван.

– Оле-ежа-а, ну ты что-о? Спать уже? – капризничала Света. Она только что накрасила красивые ноготки и листала журналы с новыми моделями платьев.

– Да, я очень устал.

– Ну не-ет, – Света ластилась, как кошка, к Олегу и вилась вокруг него с нежностями, – а как же я? Ты меня даже не поцелуешь?

– Света, я устал очень.

– Фу, какой ты, – Светка дулась, утыкалась в журнал или брала телефон и допоздна трещала с подружками.

Майка укладывал Олег. Он же кормил его кашкой. Света ни одного дня не кормила сына грудью. Фигура – самое дорогое и ценное для молодой женщины. Фигура, красота и деньги. Олег подторговывал косметикой, импортными шмотками. Света неплохо шила. Однажды из-под швейной лапки домашней машинки вышло даже демисезонное пальто, которое Света расшила стразами, по тем временам – чисто диковинка. Она была счастлива, потому что не обременяла себя мыслями. Ночами Олег вставал к сынишке. Благо, Майк рос не плаксивым, поэтому Олег умудрялся высыпаться. Назавтра начиналось все сначала. Работа, пеленки, магазин, ужин, стирка, короткий сон. Олег очень любил Светку. Веселую, независимую. «Молодая еще, ничего, научится». Он снисходительно относился к милым глупостям жены. Но Света не торопилась учиться. Она оказалась патологически ленива. И, к ужасу Олега, не всегда опрятна. Он же, напротив, был аккуратистом и не мог выносить разбросанные по квартире вещи, расческу с неубранными волосами, грязное белье на полу в ванной, посуду с остатками засохшей еды, зубную щетку, торчавшую вверх ножкой, «украшенной» подтеками зубной пасты. И все же… Он терпел, потому что любил.

Однажды чашу терпения переполнила большая прозрачная капелька. Свету домой привез Альгис, худой, заикающийся, со странной, бочком, семенящей походкой, – старый Светкин друг. Местный олигарх, содержавший с конца восьмидесятых несколько коммерческих ларьков. По нынешним меркам, никакой он, конечно, не олигарх. Так, крупный барыга. Но тогда коммерческий ларек был чем-то вроде бутика, где можно было купить китайские блузки, турецкие синтетические юбки на резиновом поясе, жвачку, презервативы, игрушки и спирт «Рояль». Он имел свой собственный частный дом, и, приходя вечером с пачкой денег, вырученных с ларьков за день, швырял их с порога то за диван, то за шкаф. Когда деньги были нужны, он отодвигал диван, доставал пачки, не считая количества в них купюр, кидал их в хозяйственную сумку и уносил по назначению. Альгис был не женат. И рядом с ним никогда не было женщины, поэтому он как соперник не вызывал у Олега опасения. Некоторые думали, что он гей. Но это было не так. Просто он не чувствовал необходимости обзаводиться статьей постоянных расходов. Иногда, очень редко, заказывал местных шлюшек, раз-два, и опять в доме тишина и покой, которые Альгис очень ценил. Когда в поле его зрения оказалась Светлана, он стал переоценивать ситуацию. Чем-то она его зацепила. Понятно, чем. Светик взрослела, из целомудренной невесты-жены превратилась в роковую женщину-вамп и стала приносить домой дорогие подарки.

– Откуда?

– Альгис подарил, я продавщицу подменяла. Премия, своего рода.

Видимо, Света успешно подменяла сменщицу, потому что подарки приносились часто и становились все дороже. Как-то она приехала совсем уж поздно, навеселе и с початой бутылкой «Амаретто» в красивых руках.

– Привет, Олежка! Ну не ругайся. Немножко посидели у Альгиса со всеми ларечными.

Олег молчал. Он занимался сыном и домом. А потом его жена не пришла ночевать, «останусь у подружки, ей одной страшно». Олег задумался: «И что дальше?»

– Я ухожу к Альгису. Майка заберу.

И все. Тихо, без скандала. И снова Олег терпел. Он даже ждал жену, думал, что вернется. Но Светка, вкусившая прелести беспечной и богатой жизни, возвращаться и не думала. Она прожила с прибалтом, так звал его Олег, около пяти лет и сбежала от этого занудливого импотента в никуда. Потом у нее был какой-то Дима, шестерка из бандитов, отнимавший на рынке у бабушек игрушки для Майка, потом кто-то еще из крутых смотрящих. Она хотела вернуться к Олегу, но ей доложили, что в его жизни появилась женщина. Не временная, с ребенком, уже не девчонка, и у них все серьезно.