Гапарон Гарсаров - Песня сирены Страница 33

– Нет, спасибо, – отмахнулась Гербер, посмотрела на разговаривающего в гостиной Эрнеста и прикрыла комнатную дверь. – А теперь расскажи мне всё до мельчайших подробностей.

– Мне нечего рассказывать, – рассеяно мотнула Марина непричёсанной головой и в очередной раз затянулась сигаретой.

– То есть как это нечего? – недоумённо уставилась на неё Лавра.

– В папу стреляли, их с Лариской держат сейчас в реанимации. Ты об этом меня хочешь расспросить?..

– Марина, я что, похожа на сумасшедшую?! – возмутилась брюнетка. – Как так получилось, что твоя сестра оказалась с твоим отцом в момент аварии? Зачем Глеб Валентинович забрал её?

– Я ничего не знаю, – ответила подруга, стряхивая пепел в стоящий рядом горшок с цветком. – Я напилась чая с печеньем и заснула в Ларкиной комнате.

– И что, ты ничего не слышала?

– А ты во сне что-нибудь слышишь? – съязвила Марина. – Я, например, нет, разве что выстрел или грохот музыки замечу, и то с трудом…

– Значит, когда ты проснулась, Ларисы дома не оказалось? – пропуская мимо ушей её остроумие, продолжила рассуждать выпускница.

– Меня разбудил мобильник. Я, дура, забыла его выключить с вечера, вот и нарвалась на какого-то идиота. Раза три мне звонил, утверждая, что я Лиля, и требовал объяснений, почему я не у него.

– Во сколько это было?

– Где-то в половине четвёртого, точно запомнила, потому что на моём сотовом часы минут на десять отстают вечно, хоть как ты их настраивай, всё равно по-своему идут…

– А Ларисы уже не было в квартире, да? – прервала её жалобы Гербер, пытаясь сопоставить все факты.

– Я так прошлась по комнатам, не нашла её, ну и дальше спать легла, – нервозно договорила Холодова и сделала очередную глубокую затяжку.

– И тебя не удивило её отсутствие?

– Слушай, твоя наивность меня бесит. Лариска взрослая девица, могла куда угодно уйти: к другу, в клуб, к соседке, они с ней отлично дружат в последнее время!..

– Ясно.

– Оказалось, она с папкой была. – Марина вновь сделалась равнодушной. – Так глупо он попался. И Ларка покалечилась. Как теперь её спортивная карьера развиваться будет?.. – Рыжая подруга махнула рукой и затушила сигарету в цветочном горшке.

– А ты не думаешь, что твой отец кинулся в эту ночную поездку из-за меня? – предположила Лавра.

– Шершнёв что-то говорил об этом, примчавшись ко мне с утра, но… его слушать – себя не уважать. Да и почему папка должен был ездить по ночному Питеру из-за тебя? У него и своих дел хватает…

– Мало ли, вдруг он узнал, что я с Игорем встречаюсь…

– Лаврик, ну, святая простота, очнись ты уже. Это тебе Шершнёв, что ли, наговорил?..

– О, вы тоже Витьку обсуждаете? – толкнув дверь, произнёс Эрнест Львович и обратился к племяннице. – Ты как, держишься?

Марина недовольно отвернулась к цветочному горшку, достав из пачки новую сигарету.

– Держатся только за мамину юбку, – парировала она и обнюхала папиросу. – Отвезите меня домой, я не могу тут больше торчать.

– И что ты собираешься там делать, в пустой квартире? – спросил мужчина, и его русые волосы зашевелил сквозняк.

– Ну а чем мне заниматься здесь? – озлобленно оскалилась Холодова и чиркнула дешёвой зажигалкой, намереваясь снова курить.

– Рина, я не могу оставить тебя одну в таком состоянии, вот и Лавру привёз тебе для поддержки.

– С чего вы взяли, что мне нужна чья-то поддержка? – не унималась подруга, специально направляя дым в сторону дяди. – Я не такая размазня, как всем вам кажется, и лезть в петлю не собираюсь.

– У нас у каждого сейчас нет настроения.

– Даже у вас нет??? – драматично усмехнулась Марина, явно затевая скандал. – Я не слепая и давно не маленькая, можете не играть спектакль, никто не удивится.

– Ты не в себе, это нормально, – подметил Эрнест Львович, странно улыбаясь. – Не буду мешать вашим разговорам, надо кое-куда отлучиться…

– Конечно, бегите, доложите этой мымре, что отцу стало хуже, пусть порадуется, ведь она столько лет ждала этого дня!

– Ещё увидимся, – кивнул мужчина наглой племяннице и поплотнее прикрыл за собой дверь.

– О ком это ты говоришь? – переспросила Лавра.

– Да есть одна… выдающаяся личность, – проговорила Марина и кинула тлеющую сигарету в горшок с комнатным растением.

– Которая радуется вашей беде?..

– И она, и многие другие только и ждут, пока папа подохнет. Шакалы, я их только так называю. Не бери в голову, это тебя не касается. Лучше расскажи, как прошло свидание. Селивёрстов остался доволен?

– Не уверена, что сейчас уместно обсуждать эту тему, – замялась Гербер.

– Хватит оберегать мою психику от нужных и ненужных тем, не держи меня за малявку, пожалуйста. Эти трюки будешь применять к Олесе, вот уж кого придётся жалеть больше всех.

– Кстати, куда она подевалась, я её со вчерашнего дня не видела?

– Мама, как в воду глядела, послала эту дрянь в детский лагерь в Ломоносов на целый месяц, ей там самое место. Так что там с Селивёрстовым? Домой-то ты ночевать не вернулась…

Время летело очень быстро, хотя Лавра и старалась следить за ним с помощью красивых часов в красном деревянном корпусе, в котором без остановки качался бронзовый маятник. Если в квартире Холодовых и у покойной Инги Михайловны часовые механизмы были редкостью, то в доме Татьяны Валентиновны они встречались чуть ли не на каждом шагу, даже в просторном туалете. После неплотного обеда, которым угостил Тарас, до вечера оставалось рукой подать, хотя ничем увлекательным ни Лавра, ни остальные не занимались, разве что изредка обсуждали новости, поступающие из Александровской больницы. Ситуация с Глебом Валентиновичем на протяжении всего дня не менялась в лучшую сторону: он продолжал находиться в критическом состоянии, в сознание не приходил, а медики утешительных выводов не давали.

В начале шестого, когда к Тарасу пришла его девушка с интересной причёской, Гербер надумала связаться с Игорем и известить его обо всех последних несчастьях, которые случились с Холодовыми. Взяв беспроводную трубку и запершись в ванной, она развернула прихваченный с утра листочек с номером его сотового телефона и принялась медленно тыкать в резиновые кнопочки. Селивёрстов, словно давно ожидая этого звонка, ответил почти сразу, и его приятный голос разом успокоил Лавру.

– Что за чёрная полоса легла на Маринину семью? – удивлялся мужчина скверным новостям. – Прямо как сглазил их кто-то…

– Сама удивляюсь, – согласилась Лавра, сидя на краю ванны. – Я ощущаю себя теперь предвестницей бури.

– Ну, что ты такое говоришь, ты здесь не при чём.

– По своему богатому опыту я знаю, что стечение обстоятельств как раз может таить в себе чей-то коварный умысел, по крайней мере, со мной такое уже происходило.

– Сейчас другая ситуация, – убеждал её Игорь. – Слушай, я сегодня после семи абсолютно свободен, если хочешь, можем встретиться и поговорить. Хотя, если откажешься, я пойму, как-никак дело серьёзное…

– Нет, я хочу тебя увидеть, – спохватилась Гербер, и шрам, не беспокоивший её со вчерашнего вечера, на секунду заболел.

– Хорошо, заеду за тобой ближе к восьми, диктуй адрес…

Володя старался избегать общения с Лаврой. Он предпочитал разговаривать либо с Тарасом, либо с кем-то по телефону. Марина с наступлением вечера перестала курить, равно как и выдавать язвительные реплики, закутавшись в свитер. Заглянув на мгновенье к подруге, Лавра поняла, что та не нуждается в её присутствии, забывшись в долгожданном сне.

Гербер решила погулять по квартире Татьяны Валентиновны, тем более всюду она находила фотографии в стеклянных рамках. Идти на кухню и присоединиться к компании телохранителя, Тараса и его девушки сильного желания у неё не возникло. Намного лучше побыть до приезда Селивёрстова одной. Правда, вскоре к ней присоединилась пассия Тараса.

– Мара спит? – полюбопытствовала блондинка. – Бедняжка, такое потрясение и прямо в дни, когда она только-только вернулась домой. Сначала бабушка, теперь отец…

– Да уж, мистика какая-то, – согласилась Лавра.

– Это ужасно, – продолжала девица. – А ведь я собиралась позвать всех вас на концерт, сегодня молодёжный фестиваль на площади Искусств, всякие группы выступать будут…

– Да, хороший бы получился вечер, – кивнула брюнетка. Больше всего в эту минуту ей хотелось сменить своё вечернее платье на что-то более свободное и привычное, но просить кого-либо привезти вещи из квартиры на Атаманской она постеснялась и теперь терпела неудобства.

– Я вообще-то хотела у тебя спросить кое о чём. Кстати, меня Людой зовут.

– А я Лавра, – пожала плечами Гербер.

– Ах, ну да, – улыбнулась Люда. – В общем, Тарасик мне бабушкину собачку дал на попечение, Фиму, а мы с животными не общались никогда, тем более с болонками. Она не ест у нас ничего, под диван прячется, и нос, вроде, горячий.