Наталья Симонова - Перепутаны наши следы (сборник) Страница 38

– Вов, – позвала Маша, – ужин в комнату нести или ты к нам придешь?

– Иду! – откликнулся муж. – Сейчас. Три минуты…

– Увяз, – прокомментировала жена. – Как ему не противно?

– Да пусть. Может, так надо, – заступилась Женька.

– Да что надо-то? Тупеть и не думать?

– А ты-то думаешь? Тебе тоже сливают прожеванную инфу, только противоположную. И все. Думать не приходится никому.

– И ты, конечно, одна у нас такая – типа с мозгами? – разозлилась Маша.

– Я вообще не по этой части, – улыбнулась сестренка.

– Окей. Но про своего мужа я все-таки знаю лучше, чем ты. И меня беспокоит его ураганное опрощение.

– Брось. Ничего такого страшного. Был бы, как говорится, здоров.

– Ты своей беспринципностью задолбала.

– У меня ремонт, – напомнила сестра. – Мне идти некуда.

– Тьфу. Дурочка, – Маша обняла ее. – Я ж не о том.

В кухню вошел улыбающийся Володя.

– Покушаем? – уточнил простодушно-радостно.

– Поедим, – покривившись, отредактировала Маша, засовывая тарелку с пловом в микроволновку.

– Пловчик, – предвкушая гастрономическое удовольствие, разулыбался Володя. – Манька у нас молодец. Уж если приготовит чего – так пальчики оближешь.

Маша радостно потупилась, охотнее подавая мужу тарелку.

– Ты, Володечка, бываешь такой милый.

– Он у нас вообще очень милый, – высказалась Женя. – Как же классно, когда вы не ругаетесь.

Обласканный Володя набросился на плов. Маша положила и себе, принялась ковырять вилкой в тарелке, осторожно отправляя кусочки в рот.

– На работе у художника день рождения, – усмехнулась своим мыслям. – Он столько выпивки натащил, а закуски не хватило. И всегда так. Издаем детские книжки – а народ вечно пьяный. Можно подумать, мы не издательство детской литературы, а РИА «Новости».

– Угу, угу, – кивал Володя, заглатывая плов. – Наш народ пил и пьет. А при чем РИА «Новости» – не понял.

– Ну, типа, был бы хоть повод пить. Типа, когда сплошную лажу гонишь, то, наверное, совесть мучает.

– Угу, угу, – с аппетитом чавкая, закивал опять Володя. – Насчет лажи не понял.

– Маш, что ты снова начинаешь? – недовольно поморщилась Женька.

– Да просто так сказала, – непонимающе развела руками Маша. – Можно подумать, какой-то секрет открыла.

– Я что-то не пойму никак, к чему это все, – прошамкал Володя, уже чуть напрягаясь.

– Маш, хочешь Вовке ужин испортить? – опять вступилась Женя.

– Вовсе нет, – ядовито улыбнулась Маша, – просто так. Разговор поддержать.

– А чем она мне портит? – усмехаясь, молвил Володя. – Она просто рассказывает, что все ее коллеги – синька, пьянь. Я-то при чем?

Это был старый спор. Володя считал, что Машу окружают сплошь торчки и маргиналы, что ее так и тянет к подонкам. А все дело в отвратительном характере, из-за которого Маша ненавидит свой народ, свою страну, свое правительство… В свою очередь, Маша полагала друзьями мужа исключительно зажравшихся чинуш и обуржуазившихся самодовольных обывателей. А виной всему – тупость и нежелание думать.

– Да уж лучше пить, чем начальственные задницы лизать, – не задержалась с ответом жена.

– Так понимаю, это обо мне?

– Нет, – отреклась Маша.

– А о ком?

– Обо всем вашем племени. Обо всей вашей партии. Обо всех поклонниках нашего замечательного красноречивого президента, если хочешь.

– О господи! Как мне все осточертело! – взвыла Женя, закатывая глаза.

– А почему это я должен не любить нашего президента?! – пароходным гудком заревел Володя. – Только потому, что у моей жены сложилась милая привычка охаивать все святое? А это законно избранный президент моей страны, между прочим! И я патриот! Да-да! Патриот! И таки да! Мне не нравятся все эти твои проходимцы с «Эха Москвы»! Эти твои американские прихвостни!

– На себя посмотри! – не уступая ему, завелась Маша. – Про законноизбранность лучше бы помалкивал! Результаты выборов сфальсифицированы, даже школьники знают!

– Какие школьники?! Где доказательства? Только языком трепать умеете! А международные наблюдатели утверждают, что выборы прошли без нарушений! И рейтинг Путина до сих пор превышает восемьдесят процентов!

– Ага! Самим Путиным и подсчитанных!

– Женя! Уйми свою сестру, пока не поздно! – патетически воскликнул Володя. – Скажи ей наконец, что это подло ненавидеть страну, которая тебя вырастила и выучила!

– Да отстаньте от меня с вашей политикой! – рявкнула Женька. – Катилась бы ты, Маш, в своем Фейсбуке тошнить, весь ужин испортила тупыми подначками! И ты, Володечка, ну вот хоть бы с коллегами, что ли, потрендел про страну и президента. Думаю, все уважающие себя чиновники твое мнение разделяют и рады будут об этом потолковать с понимающим человеком. А от меня наконец отвяжитесь с вашими склоками! – Вид у нее был свирепый. Ей действительно опротивели ежедневные стычки родственничков, безнадежно расходящихся в политических взглядах.

Маша молча, с раздраженным лицом глядела в окно, где могла видеть лишь отраженную в темном стекле все ту же собственную кухню.

– Да? А вот мне очень интересно, сама-то ты чье мнение разделяешь? – быстро переключился на свояченицу Володя. – Вот просто очень хотелось бы узнать.

– Ничье! – рявкнула Женя. – Вообще ваши битвы по барабану! Мое дело – сторона.

– Поня-атно, – ядовито процедил он. – Твоя хата с краю… Конечно, у такой старшей сестрички какая может быть младшая…

Вообще-то Володя с Женей всегда ладили. Но в последнее время его стала раздражать и она. Все-таки этот инфантилизм действовал на нервы. Девке за тридцать, а ума нет: с мужем разбежалась, детей не нажила, вечно таскается на какие-то дурацкие музыкальные тусовки. Совершенно аполитичная! И в мужиках безнадежно запуталась.

– Слушайте, – опять взмолилась Женька, – ну давайте просто закончим спокойно ужин, а? Ну ведь плов и правда отличный – почему его просто не съесть с удовольствием, без споров?

Маша, чуть смягченная очередной похвалой плову, вяло взялась снова за вилку.

– Вов, ты же умный мужик! – продолжала свое миротворчество Женя. – Можно ведь поговорить о чем-то другом, кроме политики…

– Не все здесь считают, что я умный, – хмуро буркнул он, тоже возвращаясь к остаткам еды на тарелке.

Повисла пауза, во время которой члены семьи без энтузиазма доедали свои порции.

– Самому надоело ругаться, – сказал Володя. – Но ты же видишь – оно на любом месте вырастает. Твоя сестра…

– Володечка, Володечка, – умоляюще залопотала Женя. – Не начинай снова. Скажи лучше, тебе завтра во сколько на работу, я, наверное, с тобой поеду…

Володя ответил, доклевал плов и поднялся из-за стола.

– Спасибо, – буркнул, отправляясь опять к телевизору.

– Маш, ну вот что ты делаешь? – с отчаянием проговорила Женька, когда он ушел.

– Ты же видишь, чувак безнадежен, – отмахнулась сестра.

– Маш, – устало вздохнула Женя, – это ты безнадежна. Оба, конечно, хороши, но ты главный провокатор. Первая все время задираешь его, не пойму зачем. Ты что – развода хочешь?

– С чего ты взяла? И не думала.

– Ну так он в конце концов надумает. Так ведь жить нельзя. Эти вечные крики, оскорбления друг друга… Зачем?!

– Ну, понимаешь, бесит он меня. Ну вот бесит! Не могу я его глупость переносить. Он не видит, не понимает элементарных вещей!

– Ты тоже не понимаешь и не хочешь видеть его элементарных вещей. Так же, как и моих. И что? Маш, ну, в конце концов, если не собираешься разводиться, то ведешь себя просто глупо. Потому что все выглядит настолько серьезным, как бывает именно перед разрывом.

Маша вздохнула и насупилась.

– Ладно, – сказала, – пойду мириться. Не хочу я развода.

– Ну так не говорите о политике вообще, раз настолько не понимаете друг друга! В конце концов, семья все ж важнее.

– Да. Ладно. Пойду.

Маша зашла в комнату и села возле Володи, пристально глядя на него. «Черт его знает, – подумала она. – Вдруг и правда так вот дооремся до развода. Зачем оно нам!»

– Вов, – позвала Маша, – Вовусь.

Он повернулся. Лицо его не было холодно-отстраненным, намеренно бесстрастным, каким бывало обычно после их принципиальных размолвок. Сейчас муж выглядел довольно несчастным. Володя измучился. День и так не задался – неудавшийся ужин стал последней каплей.

– Вов, – захныкала жена, прижимаясь к нему, – ну я дура. Ну ты же знаешь мой характер: сначала ляпну что-нибудь, а потом пожалею. Просто за зубами ничего не держится. «Конечно, не надо с ним обо всем этом говорить вообще, – пронеслось в Машиной голове. – Все равно это бесполезно».

«Поняла все-таки, что глупости мелет», – довольно подумал Володя, приобняв нескладеху жену.

Они легли пораньше, немножко утешенные примирением. В самом деле оба притомились возвращаться домой как на прифронтовую полосу, где в любой момент можно было ожидать вспышки военных действий. Маша прижалась к мужу, отметив про себя, что секса не было так давно, что уже и не вспомнишь, когда он, собственно, был. «Ничего не случится», – вздохнула, чувствуя всем телом его бок. Володя осторожно погладил Машу по плечу.