Александр Тимофеев - Записки с того света (бразильский дневник) Страница 4

Мы сели в машину – я рядом с водителем, а Вилфрид вместе со студенткой – и поехали. Вилли по-прежнему о чем-то вещал, но его фразы становились все более лаконичными, и время от времени он даже позволял себе делать паузы. Чувствовалось, что силы старика не беспредельны и они на исходе.

Он напоминал заводную игрушку, которая еще делает по инерции движения, но они становятся все медленнее и медленнее.

Погода была ненастная: свинцовое небо и моросящий дождь.

Я смотрел в окно и разглядывал ландшафт. Он был индустриальный, без особых изысков. Со всех попадавшихся на глаза билбордов на меня смотрели либо футболист Неймар, либо фотомодель Жизель Бюндхен: они рекламировали все, что только можно. Создавалось впечатление, что эти двое просто поделили рекламный рынок Бразилии.

Наконец, как мне показалось, мы въехали в пределы города. Я спросил у таксиста: «Сан-Паулу?» Он утвердительно кивнул.

Город представлял собой нагромождение многоэтажных зданий, современных и не очень, которые были расположены, на мой взгляд, совершенно бессистемно. Трущобы сменялись пафосными высотками, и наоборот.

В общем, Сан-Паулу – город контрастов.

Мы высадили девушку. Вилфрид поморщился, когда она, достав деньги, предложила частично оплатить поездку. Гусары денег не берут!

Девушка была искренне тронута и изумлена тем, что мы не взяли у нее денег. Возможно, российская девушка и не особенно удивилась бы подобному жесту со стороны мужчины – скорее даже наоборот, это было бы для нее ожидаемо. Немка же, по-моему, испытала небольшой культурный шок. По крайней мере изумление.

Такая ситуация явно была для нее неординарной, не-типичной. Вилфрид решил закрепить успех и взял у опешившей студентки номер телефона, чем заставил ее зардеться.

Очередным гусарским жестом он небрежно попросил меня помочь ей с чемоданом. Я с легкостью откликнулся на его предложение, но тут меня ожидал подвох: чемодан был тяжеленным – килограммов тридцать пять, не меньше.

Но отступать было уже некуда.

Студентка оказалась обстоятельной и, наверное, взяла в путешествие все, что только могла. Проклиная «гусара», я потащил по подземному переходу ее огромный баул, думая: «Хочешь гусарить, Вилли, – сам и таскай».

Вернувшись в машину, я недобро посмотрел на улыбающегося Вилфрида, закрыл дверь, и мы поехали дальше.

Минут через десять таксист остановил машину и, мотнув головой, сказал: «Сentro». Мы переспросили: «Центр?» Он еще раз утвердительно произнес: «Сentro, centro», – и махнул рукой.

Мы вышли на улицу. Стоял небольшой туман, и мы пошли в буквальном смысле куда глаза глядят.

Ни плана города, ни цели у нас не было.

Два авантюриста в белых рубашках и дорогих итальянских костюмах. В криминальном центре Сан-Паулу.

В городе, где машинам в ночное время во избежание нападений разрешено не останавливаться на красный свет светофора.

Редкие прохожие имели потрепанный вид, дома были обшарпаны и исписаны граффити. Одинокие посетители затрапезных забегаловок с интересом смотрели на нас.

Было раннее утро воскресенья. Город еще спал. На улице стелился легкий туман.

Вдруг я услышал непонятную, очень странную песню.

Вначале я вообще не понял, что это и откуда доносится звук, а потом сквозь дымку тумана увидел старуху, которая поразила меня своей инфернальностью.

Она была одна на этой широкой улице и пела какую-то песню в рваном ритме вуду.

Пела она для себя (а может быть, для меня).

Она сидела на картонке и периодически приподнималась на коленях. Вид у нее был очень гордый, я бы даже сказал, вызывающе гордый. Голова высоко поднята и обращена к небу.

Несмотря на преклонный возраст и полностью седые волосы, ее движения были пластичны. Более того, периодически она, подобно кобре, совершала непонятные выпады вперед и вбок – хаотичными зигзагами и в только ей понятном ритме.

Глаза у нее были стеклянные и смотрели в какое-то потустороннее пространство. Страшные глаза. Их не было, они были мертвы.

Она напоминала ведьму.

Заунывная песня этой сухой бразильянки произвела на меня сильное впечатление.

Я на несколько секунд остановился возле нее и выпал из реальности. Мной внезапно овладел непонятный страх и чувство какой-то обреченности и тоски.

Уходил от нее не спеша, оглядываясь, пока ее силуэт не растворился в утренней пелене.

«Это был нехороший знак, – подумал я. – Очень не-хороший знак».

Вилфрид уже ушел далеко вперед. Я поспешил за ним.

«Это был нехороший знак…» – крутилось у меня в голове.

Мы петляли наугад, стараясь держаться больших проспектов и улиц. По пути купили сувениры в виде бразильских женщин в национальных нарядах рабынь на плантациях. Статуэтки были с выдающимися, даже гипертрофированными грудями и попами.

Зашли в кафе затрапезного вида, выпили бразильского кофе, который оказался дрянным. Съели по паре бананов – маленькие такие, тоже невкусные, кормовые. Видимо, не сезон.

Разочарованные, мы побыстрее расплатились и вышли из кафе.

LOVE STORY

Город еще был безлюден, и вдруг мы увидели, что в одном из переулков кипит бурная жизнь. Играет музыка, стоят девушки в мини-юбках и на высоченных каблуках (некоторые из них мне показались очень не-стандартными), какие-то накачанные темнокожие ребята с цепями на шеях. Странная публика, как из кинофильмов.

Заинтригованные, мы направились туда. Вилли спросил у колоритного охранника: «Что здесь сейчас происходит? Это клуб?» Оказалось, что это был клуб Love Story. Как мне потом сказали мои адвокаты, этот клуб – самое (c упором на это слово) злачное место Сан-Паулу: сбо-рище свингеров, транссексуалов, проституток, наркома-нов и прочей сомнительной публики. Они очень долго удивлялись и переспрашивали, точно ли мы были имен-но в Love Story. И как мы вообще его нашли.

Здесь была вечеринка.

Нам предложили войти за сто евро. Плата показалась мне чрезмерной. Я сказал: «Бесплатно зайдем, а так – нет», – и отошел от входа. Было уже утро, и я не видел смысла платить за вход такие деньги, хотя признаюсь – войти в него было дико интересно.

Вилфрид остался договариваться с колоритным охранником. Затем подошел ко мне и сказал, что договорился, и мы вошли в клуб.

Царство порока приняло нас в свои объятия.

Сквозь тесный темный проход мы просочились внутрь.

Чтобы пройти вглубь, нам понадобилось протиснуться (это было возбуждающе!) через скопление чрезвычайно откровенно одетых девушек, которые призывно улыбались. Вообще латиноамериканки очень улыбчивы, а здесь к улыбке добавлялась еще и порочность. Получалась гремучая смесь. Их взгляды были подобны взглядам Сальмы Хайек в фильме «От заката до рассвета», да и атмосфера была похожей.

Яркие ощущения были уже на входе. Очень странные…

На уровне подсознания.

В воздухе сразу можно было ощутить неповторимый аромат порока (кто знает, о чем я, тот поймет меня, кто нет – пусть радуется, что не знает, ибо «плата» сораз-мерна).

Энергетика у клуба была запредельная.

Темная, влекущая энергия…

Пугающая, но в то же время манящая…

Очень необычная. Ни до, ни после ни с чем подобным я не сталкивался.

И ни одно подобное заведение мне уже не интересно, потому что планка порока Love Story была космической.

Там не было никаких особых внешних спецэффектов или умопомрачительных танцев go-go, хотя девушки танцевали превосходно, делая особый упор на движения ягодицами – гордость бразильянок.

Там был особый драйв. Кураж. Исходящий от посетителей.

Все были настроены на одну волну – волну секса.

Нередко, кстати, посетительницы сами залезали на по-стамент для танцовщиц go-go.

Я долго думал, как описать эту манящую атмосферу порока…

Она была подобна спящему вулкану.

Мрак, темнота, вроде бы ничего не происходит, но точно видно и слышно, что какие-то процессы идут… В воздухе нависает напряжение… и вдруг – вспышка, взрыв и мгновенный поток раскаленной лавы.

Конец ознакомительного фрагмента.