Игорь Костюченко - Хазарский оборотень. Роман Страница 4

Волен был боярин жаловать и казнить любого, кто попадал в его кабалу. Всяк по-разному становился обязанным сильному. Кого приводили на аркане из набегов, кто прямо из корчмы попадал, проигравшись в зернь, опившись брагой. Кого не миловала стихия, разоряя хозяйство.

Прошлым летом и Боян привел к боярскому престолу сына Ставра. Лесной пожар поднялся с ветром, пожрал в одночасье вместе с дубравой и подворье Бояна. Дотоле промышлял Боян бортничеством, ловлей зверья, добывал мед, воск, меха и мясо. Но огонь уничтожил угодья. Борти испепелил, пчелиные семьи. Был человек зажиточен и независим, вольным был, а стал без кола и двора, гольем перекатным. Семья без пропитания. Всего достояния – рубаха, чтоб срам прикрыть.

Просил Боян у Радомера крова и жита. Не за себя просил, за Малушу и детей. Боярин отказал, приказав гридням гнать просителя прочь плетями. Но заступилась боярыня Борислава. Помнила, что Малуша выкормила её сынка меньшого Домана. Не дала в обиду несчастную семью кормилицы.

Так стал Ставр рабом боярским. Взяли его в кабалу на пять лет. До выкупа. Но на деле бессрочно. Надежды на то, что станет на ноги Боян, что поправит порушенное огнем хозяйство, не было. Назначил боярин Бояна ловчим. Много ль с охоты прибытка? А в поход с удальцами не пойдешь. Раны старые не пускают.

На родного батюшку Ставр не таил обиды. Священна отцова воля. Рабом так рабом, раз иного выхода нет. Не помирать же в предзимье от стужи и голода матери с сестрой. Но уж больно горька рабская доля. Радомер не давал спуску своим смердам, кабальникам.

Нет, самолично боярин никого не порол и не бил. Он приказывал ровным и тихим голосом, но холодно и пусто глядели оловянные глаза. Без брани и крика мог Радомер отправить холопа в дальние имения. Ключник Валент, темнолицый проницательный грек, умевший читать тайные мысли хозяина, старался: бедолаге, попавшему в боярскую немилость, эконом устраивал не жизнь, но казнь. Порой именно Валент отправлял опального смерда в такое гиблое место, что и костей не сыскать.

Ловкий грек присматривался поначалу к Ставру. Он знал, что парень был молочным братом господского сынка. Но со временем Валент понял, что до раба Ставра нет боярину никакого дела. Наоборот, одобрял Радомер своего ключаря, когда тот назначал Ставру нелегкую работу – в хлеву, на конюшне, на гумне. А то и валить лес отправлял, на разгрузку кораблей (Радомер бойко торговал с новгородскими гостями и с ливами по Двине).

Прошлое житье Ставр вспоминал, набирая солому на гумне. На вчерашнюю охоту с боярским сыном отлучился Ставр самочинно, полагаясь на то, что Доман как-нибудь оправдает его перед ключарем. А тот не назначит тяжкого урока. Но Ставр просчитался. Для Валента слово молодого боярича ничего не значило. Радомер не одобрял дружбу сына со смердом. Потому грек с легкой душой назначил Ставра на чистку двора, служб и заготовку дров.

– Ставр, Ставр, мерзавец, где ты? – кричал, стоя посреди широкого боярского двора эконом Валент.

– Бегу, бегу, мой господин, – не жалея босых ног, Ставр стремглав мчался с гумна, ронял душистую, нового урожая солому.

Валент потрясал кулаком, засучив рукава широкой шелковой мантии. Грек любил щегольнуть. А тут и повод выдался самый подходящий – на подворье Радомера ждали варяга Агмунда. Ставр слышал, что он привез из южных далеких краев, из самой глубины земли, подвластной царю болгар, важные вести.

Все дворовые знали, если на пиру будет что-то не так, грозный боярин турусы разводить не станет, тихо прикажет конюхам шкуру спустить с виновного и весь разговор, но первый кнут будет ему – Валенту. Дворовые не любили грека. Кормил он дворню плохо, зато сам тучнел год от года.

Хоть и не одобрял варварства, языческих обычаев, набожный христианин Валент, но на сей раз устраивал он прием по-старинке. Радомер предупредил грека: не стоит огорчать варяга. Следовало сделать все, как было принято у северных пришельцев. И не жалеть ни браги, ни пива, ни дорогих заморских припасов.

Потому с утра наполняли слуги жбаны. Вместо свечей ярого пчелиного воска в боярских палатах для освещения вставляли по обычаю варягов смоляные факелы. По двору, окружённого кладовыми и каморами, клетями с амбарами сновали слуги. Волокли корзины и кадушки в боярский терем, боясь оступиться на высоком крыльце. Выкатывали бочонки с медовой брагой. Не было только греческого вина. Радомер знал, что Агмунд пренебрегал чрезмерной роскошью. В большом зале челядинцы рассыпали вороха соломы, расставляли на покрытых парчой столах серебряные кубки, кувшины.

С утра Ставр поел только просяной каши. Разбрасывая в горнице солому, глянул на большой стол, да не смог оторвать глаз. Манили блюда с медвежьим окороком, с олениной, с зайчатиной. От сытного духа недужилось. Дичь была приправлена мочёной клюквой, морошкой, хреном и еловыми ветками. Столько битой дичи Ставр не видел никогда, как и кованых чаш, которые слуги все несли и несли к боярскому столу.

А Валент покрикивал, подгонял слуг. С кухни присылали пироги с визигой, ветчину, жареных карпов, тетеревов, щучью икру с брусникой, перепелов с пирожками, телячий холодец и гречневые блины. На огне доходила уха, а повар уже начал разделывать дикого кабана, зажаренного на вертеле целиком. Глядя на обильный стол, Ставр не заметил, как подошёл Валент.

Хлесткая затрещина досталась Ставру от эконома. Несмотря на тучность, Валент неожиданно появлялся то в тереме, то на дворе. Казалось, ему не мешал громадный живот, нависавший над широким сафьяновым поясом. Валент старался, наводил порядок, отрабатывая боярскую ласку и доверие. Ни одна оплошность, ни один проступок не ускользал от приметливого взгляда эконома.

Грек приказал Ставру быть в услужении возле очага, следить за огнём, подносить дрова. Вертел с диким кабаном поворачивал подручный боярского повара. Запах жареной убоины простирался до ворот боярской усадьбы, будоражил псов у загороди. Они заливались отчаянным лаем.

Ключник Валент не забыл также затопить баню для гостей. На всякий случай. Варяг Агмунд и люди были охочи до услад тела. Такие гости будут пировать день и ночь, да ещё день и ночь. И бывало, это хорошо знал Валент, добром их со двора выпроводить не удавалось.

Спускаясь по черной лестнице к дровянику, Ставр видел, как неспешно и важно вышел из терема боярин Радомер. Он стоял на крыльце, прижимая к груди и ласково поглаживая маленького лисёнка. Боярин угождал малой живности, жалел её, подбирая на охоте. Ставр слышал от дворовых, что их владыке явно ведом звериный язык, иначе, отчего бы лесным зверям так к нему льнуть.

У очага повар Ждан прикрикнул на Ставра, чтобы тот помог ему снять с огня вертел с кабаном. Тут же заявился и Валент со своим подручным Дробном – молодым белёсым парнем с простоватым лицом. Дробн часто моргал. Его глуповатые, навыкате, глаза выражали преданность и хитрость, качества, столь необходимые для того, чтобы быть подручным у ключника. Валент принюхался к жареному кабану и велел повару отрезать ему кусок на пробу.

– Несите кабана в большой зал, – приказал Валент Ставру и Дробну, жадно поедая мясо за небольшим столом. Он с наслаждением облизывал жир и мясной сок с унизанных кольцами пальцев.

Ставр и Дробн взяли вертел, понесли в зал. Чавкая, толстый ворчал вдогонку:

– Живее! Поспешайте! За вами, чужеяды, глаз нужен. Воры брыдлые, сучьи дети.

Жита не дай, а ругаться и оскорблять дворовых людей чревоугодник любил. Те давно привыкли к его брани. Но Ставр вырос вольным человеком и к зазорным словам был непривычен. Он резко остановился и, стиснув кулаки, глянул на Валента.

– Чего чужеядами ругаешь?! – крикнул Ставр. – Я своё зарабатываю честно и отродясь не воровал!

Валент не ожидал от Ставра таких слов, кусок мяса застрял у него в глотке. Дробн от страха зажмурился. Но Ставр потянул вертел, и они двинулись дальше. Белый от гнева, грек вскочил и бросился за Ставром и Дробном, не забыв палки, с которой никогда и нигде не расставался. Не миновать бы Ставру побоев, но нечаянно Валент нарвался на самого Радомера. Боярин легко и властно оттолкнул с пути грека, взмахнул дланью. Мол, сгинь с глаз, не до тебя.

А во дворе уже ржали сытые кони, раздавался цокот копыт. На подворье тянулась кавалькада. Впереди варягов ехал на коне Светозар – седой жрец, почитаемый полочанами. Гридни боярские немедля бросились поддержать стремя у серого в яблоках жеребца, на котором восседал жрец. Приняли они и вороного у высокого и красивого всадника с черной, как смоль бородой.

– Варяг Агмунд! – вскрикнул Дробн, едва не уронив наземь вертел с кабаньей тушей.

Ставр и подручный Валента, окаменев, жадно следили за теми, кто посетил двор боярина. Агмунд, бросив поводья конюхам, неспешно поднимался следом за Светозаром по высокой дубовой лестнице. Радомер склонял голову перед гостями. А рядом с Агмундом, поддерживая край шерстяного алого платья, украшенного золотой каймой, шагала стройная и гибкая девица. На ее плечо была небрежно наброшена шкура барса. Она улыбалась двум подругам, которые неотступно следовали за ней. Девушки прибыли под охраной могучих воинов, не пожелавших расстаться с оружием и кольчугами. Все они были светловолосы, улыбчивы и веселы. И Ярила не оставлял их благостью, обливая варягов золотыми лучами.