Александр Кеслер - Игры судьбы (сборник) Страница 4

* * *

Сергей во многом был прав. Он сделал одно из тех самых открытий, которые не стоило обнародовать. Прогресс как на планете Земля, так и на другой далекой планете, населенной гуманоидами, двигался вперед. И если матрицы внедренные в сознание людей инопланетянами раньше – сорок-пятьдесят лет назад, – активировались по мере взросления этих людей, когда те достигали двадцатилетнего возраста, и их сознание было в основном, сформировано, то теперь это происходило намного быстрее и раньше. Доказательством тому стали дети индиго. И хотя Сергей не знал деталей всего происходящего, но суть он уловил точно.

Вот чего он не мог знать, так это того, что матрица сознания хакера Бейца с далекой планеты уже давно активировалась в сознании одного земного шалопая, которому ее внедрили много лет назад. И теперь мечта Бейца сбылась. Пусть не на своей родной, а на чужой далекой планете. И теперь весь мир знал его, как Билла Гейтса – одного из самых богатых людей на Земле.

Секрет удачи

В подвале было холодно и темно. Воздух пропитался затхлостью и сыростью, к которым примешивался запах плесени. Воображение рисовало висящие на заплесневелых стенах капли влаги, которых в кромешной тьме Егор, разумеется, видеть не мог, но догадывался, что они есть. Он сделал несколько осторожных шагов наугад, выставив руки перед собой, и уперся в стену. Она действительно оказалась на ощупь сырой и липкой. Выругавшись, он мелкими шажками пошел вдоль стены, ощупывая ногами путь перед собой, пока не натолкнулся на какой-то ящик. Егор сел на него и задумался.

В такую переделку ему еще не приходилось попадать. Нужно было успокоиться и осмыслить случившееся, но эмоции переполняли его. Все происходящее смахивало на плохой голливудский ужастик, в котором ему отводилась далеко не лучшая роль, и она Егору совершенно не нравилась, как, впрочем, и сценарий, согласно которому, события будничной действительности внезапно и стремительно переросли в какой-то мистический трагифарс, с предсказуемым финалом, неприятным, как и все остальное.

Егор пытался понять, что же произошло на самом деле, что бы это могло значить, и как более-менее разумно можно все это объяснить. Но никаких разумных объяснений случившемуся, к своему величайшему сожалению, он не находил…

* * *

Женька ушел служить в армию в начале восьмидесятых. Там он приобрел профессию бульдозериста и определенный жизненный опыт. Домой после службы возвращаться не стал – поддался на уговоры сослуживца Пашки и поехал с другом искать счастья на север дальний.

Так и скитался пятнадцать лет в суровых краях: золото добывал в старательских артелях, алмазы в Якутии, пушнину в сибирской тайге. Деньги заработал за эти годы большие, но собственным углом и семьей так и не обзавелся. И все больше тянуло его в родные края.

Домой Евгений возвратился в конце девяностых. Привез он с собой в родную деревню, кроме кровно заработанного, не красавицу жену, а какого-то не то якута, не то эвенка. Старикам-родителям объясним, что этот иноверец спас его в тайге от неминуемой смерти и теперь ему как родной брат.

Многое изменилось за эти годы в стране, да, собственно, и той страны, в которой прошло Женькино детство, больше не существовало. Родная деревня изменилась до неузнаваемости. Большая часть домов теперь пустовала и разваливалась, а их хозяева подались вместе с семьями искать лучшей жизни в другие края. В деревне доживали свой век лишь одинокие старики-пенсионеры, которым некуда, да и незачем было ехать, и которых можно было перечесть по пальцам.

На сельмаге, как и на клубе, висел амбарный замок, на току и по полуразвалившейся ферме гулял ветер, вокруг царили запустение и безысходность.

Финансовое состояние Евгения позволяло ему приобрести добротный дом где-нибудь в городе, хорошую машину и еще бы осталось на безбедную жизнь, но он решил поступить со своим капиталом по-другому…

* * *

Память странная штука – она иногда вытворяет с людьми необъяснимые вещи. Порой ты не можешь вспомнить, куда вчера задевал ключи, которые точно знаешь, что держал в руках, но зато отчетливо помнишь какие-то события десятилетней давности, причем до самых мельчайших подробностей.

В институте странные события происходили с Егором дважды. Первой жертвой стал парень из его группы – Сергей. И ссора-то произошла из-за ерунды, если по большому счету. После первого курса они отрабатывали практику на строительстве нового корпуса института в качестве подсобных рабочих. Естественно, рабочий день, кроме работы, был заполнен всевозможными шуточками, подначками и подколками друг друга. Серега выбрал для своих острот не самый удачный объект – самолюбивого и надменного сокурсника Егора. Всем с самого начала было ясно, что их словесная дуэль долго не продлится, и все это закончится плохо. Так оно и случилось. Однажды самообладание изменило Егору, он не сдержался и бросился на Серегу с кулаками. Драка получилась не зрелищная, да и вообще не драка, а так – пара зуботычин, после которых сокурсники растащили соперников, но обиду Егор на Серегу затаил в душе лютую.

Второй курс Сереге пришлось прервать вскоре после зимней сессии, на два года сменив модные кроссовки на армейские сапоги. Причиной стала пьянка после стипендии в институтском общежитии. Такие мероприятия не поощрялись ни комсомольской организацией, ни деканатом. Правда, если они проводились тихо, это еще сходило с рук, но компания, в которой веселился Серега, непростительно увлеклась, утратив всякие приличия и самоконтроль. Ребята играли на гармошке, орали пьяными голосами песни, а их подружки, вдохновленные градусами, исполняли под аккомпанемент танцы, напоминающие привычный ныне, но яростно осуждаемый тогда «империалистический» стриптиз. Скандальная получилась история, с крайне неприятными для участников событий последствиями.

На третьем курсе института Егор познакомился с Наткой, на свадьбе у своего одноклассника. Наткин ухажер Игорь выполнял в тот день почетную и нелегкую задачу – как свидетель гражданского акта бракосочетания, он вынужден был охранять невесту от всевозможных на нее посягательств со стороны неуемных на сей счет гостей. Объяснив Егору сложную ситуацию, в которой оказался Игорь, жених попросил его поухаживать за Наткой, что Егор с удовольствием и сделал. Возвращаясь вечером домой, слегка захмелевший Егор подумал с сожалением: «Классная девчонка эта Натка, жаль только уже занята».

Через пару месяцев, сдав сессию, Игорь поехал на каникулы во Львов, причем один – без Натки. Объяснялось это тем, что поездка носила отнюдь не экскурсионный, а деловой характер. И дела эти были связаны с фарцовкой, коей Игорь промышлял без отрыва от учебы в институте. Прикупив десятка два джинсов, любимых молодежью и дефицитных в те времена, он не придумал лучшего способа передвижения, как поддаться на рекламный призыв: «Летайте самолетами Аэрофлота» и попереться со своим багажом в аэропорт.

То, что называется ныне «предпринимательской деятельностью», в середине восьмидесятых не поощрялось государством, именовалось спекуляцией и за нее даже сажали в тюрьму. Такая участь и постигла незадачливого студента-бизнесмена. И пока он, как говорят на жаргоне, «тянул срок», Егор с Наткой провели вместе два прекрасных года, полных любви и незабываемых впечатлений. Потом Егор пошел в армию, а Натка… вышла замуж.

И выходило, что Егор сыграл роковую роль в судьбах Сергея и Игоря…

* * *

Отдохнув недельку в родных пенатах и все обмозговав, решил Евгений стать фермером. Стартового капитала, заработанного своими руками, ему с лихвой хватило на покупку техники и семян, а руки у Женьки росли из того места, откуда надо, да и голова соображала. В первый год своего фермерства он даже ухитрился подвести в деревню газ, чего в свое время не смогла осилить советская власть, видимо, считая деревеньку бесперспективной уже в те годы. А Женька с упорством бульдозера, на котором проработал не один год, пахал, сеял и строил, веря в то, что сумеет дать вторую жизнь деревне, где прошло его детство и где хотел он встретить свою старость.

Ему интересно было заниматься настоящим делом и видеть плоды своего труда. Хотя порой он и ловил себя на мысли, что затеял ой какое непростое дело – поднять из руин деревеньку в глубинке, – но стремление достичь поставленной цели помогало преодолевать трудности. И во всех его начинаниях участвовал верный друг – сибиряк Хонк.

Самой трудной для Евгения оказалась задача переделать психологию людей, пришедших работать в его фермерское хозяйство. Народ жил по-старинке, и так же трудился. Идея построения коммунизма умерла, породив определенную безыдейность, а пропагандируемый многие годы атеизм посеял в душах людей еще и бездуховность. Никто не изучал Библию, стремясь постичь истину, а церковные праздники праздновались лишь потому, что являлись поводом выпить. Сказывалось также отсутствие воспитания и культуры, и привычка работать «на дядю», который все равно тебя обманет, будь то председатель колхоза или новоявленный фермер.