Алексей Алексеев - Записки свихнувшегося дедушки Страница 4

…Большой оттаявший под солнцем пласт снега с шумом сполз с крыши дома и сочно шлепнулся на булыжники, ограждающие клумбу у веранды. Звук выдернул меня из воспоминаний. Открыв глаза я оказался снова в шезлонге под сиянием солнца и его бликов в толстом слое льда на ветвях. Было совсем по-весеннему тепло, хотя стояли последние дни января. Солнце нагрело куртку, надвинутый на глаза капюшон и шапку. Вставать не хотелось. Я снова задремал, подняв нос и усы вверх к солнцу, как нерпа, заснувшая в холодной воде недалеко от борта, когда из воды торчит ее смешной усатый нос – поплавок.

Опять, окунувшись в полудрему, я почему-то вспомнил время, проведенное с семьей в заполярье. Стоишь вечным дежурным по кораблю, казалось ничем тебя не удивить, но выходишь на верхнюю палубу, смотришь на воду и сначала не понимаешь что это. Когда же затуманенные к концу дежурства мозги, наконец, находят ответ: «Это – спящая нерпа», улыбаешься. Даже забываешь о старпоме-идиоте, который опять грозился, что через сутки стоять тебе дежурным по кораблю, и так до тех пор, пока «Правильно и четко, не будут использоваться по трансляции командные слова, согласно Корабельному уставу ВМФ без всяких вольностей!»… А спящей нерпе плевать на то, что на дворе – девяностые, денег не платят. Подработать негде (да и через сутки, стоя дежурным некогда), а украсть, – не то что нечего, просто совесть пока не позволяет. Также спящей зверюге все равно, что Тая с Наташкой в общежитии эскадры сидят, а для жены работы просто нет. Нерпе не ведомо, что в магазинах ничего по приемлемым ценам съедобного не найти, кроме фиолетовых утиных тушек с остатками растительности на гузках, размягчить которые не способно даже многочасовое пребывание в кипящей воде. И, конечно манго. Да, манго, в консервированном виде в двух вариациях – сок и пюре (сок с мякотью). Этот чудо-фрукт, порой выглядел в полярную ночь злой насмешкой военторга над всеми нами.

Конец ознакомительного фрагмента.