Мария Метлицкая - Дневник свекрови Страница 45

Любимым занятием этой страдалицы стали покупки по телевизору «Магазин на диване». Нашла себе развлекуху. Мела все подряд – щетки для окон, швабры для пола, фондюшницы, наборы ножей и супертерок. Кастрюли и скороварки. Пледы и покрывала. Украшения и парфюмерию. Магические амулеты и пищевые добавки. Все знают, что этот бизнес – чистый развод и обман. Цены бешеные. Но как только Ольга начинала свекрови выговаривать, та принималась трястись и плакать. Просить прощения и целовать Ольгины руки. Зрелище не для слабонервных.

А Ольга, святая Ольга, ее жалела и потакала. Говорила, что старуху уже не переделаешь, надо терпеть. И терпела.

Ездила с ней в санатории, водила в театры и на выставки. Уставшая и замученная после рабочего дня. Вывезла ее в Париж и Венецию. Говорила, что та плакала от счастья и что Ольга открыла ей целый мир. И еще свекровь теперь играла роль светской львицы. С успехом, надо сказать.

Ольга говорила, что любить свекровь сложно, а вот жалеть совсем просто. И добавляла, что каждый несет свой крест.

Святая? Дура? Просто приличный и сердечный человек? Или это степень высокой культуры и интеллигентности? Не знаю. Знаю, что так могли бы повести себя далеко не все. Лично в себе я, честно говоря, сильно сомневаюсь.

Впрочем, это скорее не о свекровях, а о невестках. Хотя все это очень тесно и неразрывно связано.

Сын звонит пару раз в неделю. Нет, вру. Он звонит один раз в неделю. Дежурные вопросы – как мы, здоров ли Илюшка. На день рождения к сыну он не приехал – был в командировке в Лондоне. Зато были Ивасюки и все мои девчонки.

Когда он звонит, я не спрашиваю, как у него дела. Не хочу. Мне важно одно – он здоров. А в остальном… Я примерно представляю его жизнь. И очень его жалею. За что? Мне сложно объяснить… Просто «не в свои сани не садись». А это не «его сани». Я-то знаю. Правда, что толку…

И вообще – что горевать? У меня есть Илюшка – любимый и обожаемый. Прекрасный муж. Мамочка. Чудесные подруги. Верная Валечка. Ноги носят. Денег хватает. Ну, почти.

А что болит душа… А у кого она не болит? Покажите мне такую женщину! Думаю, что я не одинока в этом мире.

Мечтаем поехать с внуком на море. Хорошо бы на все лето. Я люблю Крым – сухой, степной воздух. На Кавказе мне тяжело – влажно. Копаемся в Интернете и ужасаемся крымским ценам. Нам это не потянуть. Лалка говорит, что лучше ехать в Болгарию или в Испанию. Деньги те же, а сервис не в пример выше. Не хватает не только на Крым, но и на Испанию с Болгарией.

Что, впрочем, вполне понятно. Мама настаивает, чтобы я позвонила сыну и попросила денег у него. Это правильно и разумно. Я прошу денег на поездку к морю для его ребенка. Думаю, что его семейный бюджет от этого не пострадает. Но что-то меня удерживает. Не могу. Идиотка.

Намекаю Даньке по телефону – типа, хотим на море, пусть Илюшка на год оздоровится и т. д., и т. п.

Сын реагирует вяло:

– Ну смотрите. Как вы считаете нужным. Надо – значит, надо.

Я бросаю трубку, меня трясет. Кого я вырастила – сволочь или идиота? Или так, как мне легче считать. Подойдет и то и другое. Или все вместе. Так – вернее.

И опять я всю ночь реву.

Решили ехать в Грецию. Вместе с Танюшкой сняли маленький домик в три комнаты. Танюшка едет с беременной невесткой Машей. Я с Илюшкой. Готовить будем сами, так экономней. Недостающие деньги я заняла у Саньки. Вернее, Санька предложила сама. И единственная, кто меня поддержал не просить денег у сына.

Прилетаем. Все чудесно. Милый чистенький домик в десяти минутах от пляжа. Устраиваемся. С Танюшкой мне комфортно всегда. А вот про Машу – не знаю. Она девочка сложная, росла без матери, с очень жестким отцом и мачехой. Закрытая и молчаливая. Танюшка ее очень жалеет и говорит, что Маша постепенно оттаивает. И что жизнь у нее была – не приведи бог.

Вижу, как моя подруга с ней нежна, и понимаю, что такое хорошая свекровь. Которая из меня не получилась. Может, я сама виновата? Ни в первый раз, ни во второй ситуацию не приняла. Вернее – принять не захотела. Нетерпимость, гордыня. Отсутствие мудрости. А кого жалеть? Убогую Нюсю или Марьяну, которая в моей любви, а уж тем более в жалости и понимании, не нуждается?

Нет. Дело не во мне. Просто мне крупно, фатально не повезло. И нечего изводиться. Хватит страдать. Мне еще очень нужны силы. Кто поднимет Илюшу? Кому он нужен, кроме меня? Если уж разобраться…

Отдыхаем мы замечательно. Готовим по очереди, не заморачиваясь. Море чистое и теплое. Сказочное море. Илюшку из воды не вытащить. Вечером гуляем по поселку, пьем кофе и едим мороженое. Я начинаю потихоньку приходить в себя. По крайней мере, ночью лучше сплю. Чувствую, как прибавляются силы.

За мужа я спокойна. Незаменимая Валечка готовит ему еду и прибирается в квартире. А ему тоже нужно отдохнуть и прийти в себя. Да и одиночеством он никогда не тяготился. Ему всегда есть чем себя занять. Думаю, что ему без нас неплохо. Хотя говорит, что соскучился.

В общем, живем мы мирно и спокойно. Друг другу не досаждая.

Однажды звоню мужу и чувствую, что что-то не так. Просто уверена в этом. Он долго пытается меня убедить в том, что все в порядке. А потом сознается – вернулся сынок. С вещами. Молчит и ничего не объясняет. На работу не ходит. Лежит в кровати и слушает музыку. Общаться не желает.

Я говорю мужу, чтобы он оставил Даньку в покое. А сама покой теряю. Нет, я рада, просто счастлива, что он ушел от Марьяны. Или его «ушли». Какая разница? Логично, что там он не прижился или не угодил. Корыстным он никогда не был, холуем тоже. А любовь могла и пройти. Да и кто не ошибался по молодости? В Марьяну влюбиться было несложно. В конце концов, у меня же тоже был Терентий!

Просто я очень беспокоюсь, не зная всей ситуации, ведь вход туда рубль, выход – два.

Не съест ли его «кайман»? Отпустит ли с миром? Вот и сходи теперь с ума.

Танюшка без конца повторяет, что я совершенно не умею радоваться жизни и видеть в чем-либо положительное. Разве не об этом я мечтала?

Об этом. Правильно. Но что нас ждет дальше? И я боюсь «каймана». Кто мы против него? Боюсь не за себя, а за сына.

Да и вообще, я – измученная неврозом женщина. Оставьте меня в покое!

Почему у меня не получается быть счастливой? Нет, мне определенно нужен специалист. Психотерапевт. Без него я не справлюсь. В общем, отдых мой, похоже, насмарку. И я опять страдаю.

И опять про свекровей – тема неисчерпаемая. Их даже звали одинаково – Женька и Женька. Впрочем, он сразу ее назвал Женюрой, а она его – Жекой. Встретились они просто потому, что не могли не встретиться. Как говорила Женюрина бабушка – «бог не одну пару лаптей содрал, пока их собрал».

Они и вправду были как два сиамских близнеца. Одинаковые вкусы и пристрастия. Одинаковые взгляды на жизнь. Не было даже повода поругаться – во всем они сходились и были друг с другом согласны. Удивительная гармония! Когда была молодость и бедность, две стипендии на двоих, вместе лепили вареники с картошкой и делали пиццу с дешевым сыром. В доме всегда были гости – просто куча гостей. Двери не закрывались. Он, Жека, был настоящим мужиком и главой семейства. Все вопросы разруливал сам. Она, Женюра, не возражала – раз муж так решил, так тому и быть. Не спорила.

Родился первый сын. Роды были тяжелые. Вернее, не роды – кесарево. У Женюры было плохое зрение, и врачи самой рожать запретили. После больницы Жека не давал ей поднимать ребенка. Сам вставал по ночам. Сам менял подгузники и поил малыша укропной водой. Таскал продукты и готовил обед. Женюра была еще очень слаба, гулять с маленьким ей было тяжело. И гулять приезжала свекровь, Майя Григорьевна. Из Подмосковья, между прочим. Два часа двумя автобусами. Свекровь брала коляску с внуком и наказывала Женюре ложиться спать.

Через три часа она возвращалась с улицы и начинала гладить пеленки и ползунки. Рубашки сыну. Готовила ужин. Протирала влажной тряпкой полы.

Нет, Женюра совсем не была нахалкой! Она тоже старалась как могла. Просто сил было немного – очень болели послеоперационные швы. Да еще мастит, будь он неладен! Поднялась температура – до сорока. Свекровь расцеживала Женюрину грудь и делала ей уколы. В больницу ее не отдала. Ночевала в кухне на раскладушке – квартирка крошечная, однокомнатная.

В мае забрала Женюру с ребенком к себе, за город. Каждое утро наливала в рукомойник теплой воды, чтобы снохе было комфортней умываться. Когда приезжал Жека, забирала внука к себе. Молодые должны побыть вдвоем. Ставила у кровати детей вазочку с полевыми ромаш ками.

Не подумайте, Майя Григорьевна не была одинока! У нее был муж, с которым она проживала в большой любви и уважении, и еще двое сыновей. И так же, как к Женюре, она относилась и к двум другим снохам. Так же помогала и стремилась участвовать в их жизни. Просто сейчас Женюре требовалось больше помощи и поддержки.

К концу лета пришла в себя и Женюра, и окреп и набрал весу и щек малыш.