Мария Метлицкая - Дневник свекрови Страница 46

К концу лета пришла в себя и Женюра, и окреп и набрал весу и щек малыш.

Уехали в Москву. Женюра уже справлялась со всем сама. Но Майя Григорьевна продолжала приезжать. Правда, теперь не каждый день. У нее было расписание: день у старшего сына, день у среднего, день у младшего. Два дня святых – с мужем. А на выходные приезжали дети. К ним, в Подмосковье. Семьями, с детьми. Было очень шумно, беспокойно и очень весело. Майя Григорьевна пекла огромные пироги с капустой, картошкой, творогом и повидлом. Чтобы было сытно. Денег-то особенно не было.

Женюрины родители обижались – каждые праздники и выходные дочка рвалась туда, в дом мужниной родни. А Женюре там было хорошо! Никто ни на что не жаловался, никто не канючил и не скулил. Все дружно радовались жизни и друг другу.

Дети возились в саду, мужики парились в бане и пили пиво, а снохи трепались о жизни. И Майя Григорьевна сидела вместе с ними. Не занудствовала и не предъявляла претензий. Называла их «мои девочки». Если и поучала, то ненавязчиво и с юмором. Когда собиралась уходить, «ее девочки» кричали: «Мам, не уходи! С тобой так хорошо!»

С собой она собирала каждому внуку подарки – какие могла. Кулечек леденцов, мандарин или ягоды из сада, смешную открытку или крошечную игрушку. Так, сувенирчик. Но дети всегда этого ждали и кричали: «Бабуля, сюрприз!»

Не потому, что они нуждались или у них не было игрушек. А потому, что сюрпризы любят все. И взрослые, и тем более дети.

Постепенно сыновья встали на ноги. Больше всех преуспел Жека. Появились деньги. Жека и Женюра купили большую квартиру и построили дом. Рядом, на одном участке, построили дом для Майи Григорьевны и ее мужа. Со всеми удобствами – газом и горячей водой. Обставили дом красивой мебелью, повесили шторы и люстры и перевезли родителей.

Майя Григорьевна села на стул и расплакалась.

– Сюрприз! – сказал Жека. – Не все же ты – нам. Пришло время, когда мы – тебе.

Зажили. Как всегда, дружно. Майя Григорьевна посадила фруктовый сад и кусты. Через пару лет собирала урожай и варила Женюре варенье из крыжовника, смородины и сливы.

Женюра родила второго сына. В доме по-прежнему царили любовь, взаимопонимание и уважение.

Прибавилось только финансовое благополучие. Стали ездить по странам и континентам, отовсюду привозили свекрови подарки. Теперь вся большая семья собиралась у Женюры и Жеки.

Дом был просторный, хлебосольный. Куча родных и друзей. Женюра уставала, но говорила, что надо жить так, как живет Жека.

И по-прежнему не перечила мужу ни в чем. А он по-прежнему решал все вопросы. И она ему безгранично и бесповоротно верила.

А зря, как оказалось. Если без подробностей – Жеку занесло. В секту. Он объяснял, что вся эта история – психологические тренинги. Как стать успешней, здоровей, счастливей. Не зацикливаться на пустяках, не заморачиваться на чужих проблемах. Радоваться жизни и пытаться ее продлить.

Короче, забить на вся и всех.

И Жека оказался способным учеником. Да что там – учеником! Он стал рьяным последователем этой хрени. Абсолютным адептом.

Успешно забил на все – бизнес и семью. Бизнес потерял. Семью терять начал.

Женюра понимала – что-то не так. Пыталась с ним объясниться. Все было бесполезно.

Он твердил, что хочет радоваться жизни и прожить лет до ста двадцати.

– Зачем? – спрашивала Женюра.

– Чтобы радоваться жизни, – логично отвечал он.

Радоваться, чтобы прожить, и прожить, чтобы радоваться.

Все разговоры были бесполезны. Он продал машину и стал ездить на метро. Донашивал старые вещи и новых не покупал. Говорил, что ему не надо. И это – щеголь и модник Жека. Обожавший красивые тряпки, хорошие машины и французские сыры.

Из общей спальни ушел и спал в кабинете на полу. Друзья из дома исчезли. Кому охота общаться с ненормальным? Слушать идиотские проповеди и постулаты? Занудные речи о том, что они все живут неправильно.

К тому же какие гости? Не на что стало просто жить. И Женюра пошла работать. И стала – кто бы подумал – зарабатывать.

Мужа не попрекнула ни разу. Приняла его таким, каким он стал. Сказала: «Что поделаешь, несчастный случай!» От него не отказалась. Пахала как конь и обеспечивала семью.

А потом Жека ушел. К бабе. Такой же отмороженной, как и он сам, – из той же премилой компании.

Женюре сказал, что она его не понимает. Не разделяет его взглядов. Осуждает и посмеивается.

А там его понимают. И во всем с ним согласны. И очень ему рады. Искренне. А она, Женюра, неискренне.

Та баба, к которой он ушел, оскорбляла любой, самый не эстетский взгляд. Страшна была, как сто чертей в аду. Просто огородное чучело! И это – у Жеки, поклонника всего самого прекрасного! Прежнего обладателя красивой жены, симпатичных детей, уютного дома и хорошей машины!

Но он объяснил, что внешние данные, как и атрибуты прежней, успешной и красивой жизни, его вовсе не волнуют. Главное – душевный покой и гармония с самим собой. И гармония у него, судя по всему, была.

И с собой, и с тем крокодилом – новой подругой жизни.

И покой тоже был – с детьми он не общался. То, как они растут, как учатся и на что кормятся, его не заботило. Жил он со своей дылдой на хлипкой дачке, топил печурку, ходил в лес.

Правда, подруга его жизни все-таки работала. Жить-то на что-то надо! Наверное, у нее мозги отказали не на сто процентов, как у ее возлюбленного. А только на девяносто.

Женюра проплакала три года. Потом взяла себя в руки – надо поднимать детей. Надо просто жить. Не загонять себя в могилу. И все увидели, что слабая и безвольная, покорная Женюра оказалась сильной и умной женщиной. У нее успешный бизнес. Правда, пашет она – будь здоров. А сил не так уж много – годы все-таки.

Но все это – прелюдия. Главная героиня этой истории не Женюра, а Майя Григорьевна.

Которая не отказалась от бывшей невестки. Помогала ей поднимать детей. Когда была нужда, помогала и своей бедняцкой отложенной копейкой. Жалела Женюру и поддерживала – во всем.

Сына осуждала. И, конечно, жалела. Говорила: «Пропал человек». Его новую пассию не приняла и общаться с ней отказалась. Сказала, что у нее одна невестка и одна мать ее внуков. Жили они по-прежнему вместе. В смысле, на одном участке.

Уговаривала Женюру устроить свою жизнь. Женюра отстрадала свое и устроила. Замуж, правда, не собиралась, сказала, что семейной жизни наелась досыта. А друг сердечный появился. Майя Григорьевна приняла его с открытым сердцем. Уговаривала Женюру родить девочку. Говорила, что поможет ее поднять.

Женюрин «друг сердечный» удивился и смутился:

– Как так? Бывшая свекровь!

А Женюра объяснила:

– Какая разница, как она называется? И потом, она – не бывшая. Муж бывший. А свекровь – настоящая. На все времена. Просто родня. Нет, родня – это другое. А здесь родной человек. Родной и близкий. Ближе нет.

И, смеясь, добавляла:

– Не повезло с мужем и Родиной, повезло со свекровью!

Согласитесь – редкое везенье! Не у всех бывает!

Но не будем завидовать, Женюра это заслу жила.

Мы вернулись домой. Илюшка – просто богатырь, загорелый и крепенький, как свежий и румяный персик. Болтает без умолку. Вижу, как муж по нему соскучился.

А Данька… Из комнаты не вышел. Я зашла сама. Лежит, отвернувшись к стенке. Я села на край кровати. Взяла его за руку. Он захлюпал носом.

Я гладила его по голове и приговаривала:

– Ничего, сынок, все обойдется. Человек на многое способен. Да и потом, что страшного произошло? Все, слава богу, живы и здоровы.

Он повернулся. Глаза, полные слез. Сердце оборвалось. Бедный мой ребенок! Нелепый и бестолковый! Самый родной и любимый на свете! Я все ему простила в ту же секунду.

Какие обиды? Он страдает. Остальное не имеет никакого значения!

Обстановочка в доме – врагу не пожелаешь. Муж бурчит, что ему надоели Данькины капризы. Что пора, наконец, становиться мужиком. Что во всем виновата, разумеется, я и только я. Всю жизнь баловала, жалела и во всем потакала.

Он врывается в комнату к сыну и требует объяснений. Кричит, чтобы тот встал с постели и устроился на работу. Занялся ребенком. Прибрал в комнате.

Данька сначала молчит, а потом начинает хамить. Кричит, чтобы отец закрыл дверь с другой стороны. Говорит, что сам во всем разберется. Чтобы все оставили его в покое.

Мужа, естественно, это только распаляет, и скандал набирает силу. Илюшка рыдает и прячется за диван.

Я пытаюсь объяснить мужу, что так действовать нельзя. Что Илюша превращается в неврастеника, что у меня совсем сдают нервы, что Данька тоже не в лучшей форме.

Он не слушает. Говорит, что это я создаю в доме невозможную обстановку. Я!!!

Ох, мужики! Самые умные из вас… Какие же вы толстокожие, право слово! Не могут они прочувствовать ситуацию, не могут усмирить собственную гордыню. Не могут принять то, что без всяких объяснений нужно просто принять. Как факт. И смириться. Два мужчины в доме – наверняка конфликт.