Игорь Соколов - Человек из грязи, нежности и света Страница 45

– Ну, как так можно напоить мужика вином, чтобы он не знал и не чувствовал, кого трахает!

– Это библейская история! – вздохнул дядя Абрам. – Она донесена до нас веками и тысячелетиями!

– Ну и хреновину же ты городишь! – засмеялась она. – Наверняка у них все было по согласию, просто, чтобы облагородить образ своего отца, они сделали вид, что сами его соблазнили!

– А вы что скажете?! – обратился к невидимому продюсеру дядя Абрам.

– Ничего я вам не скажу! – почему-то с обидой в голосе ответил продюсер.

– Эй, ты, бл*дь теле-шоу, включай свет! – крикнула Рита.

И тут же включился свет, хотя вслед за этим продюсер сердито сказал: А что нельзя было сказать, чтоб вышло как-нибудь поприличнее!

– С тобой по-другому нельзя, заштатная морда! – огрызнулась Рита, и вспыхнул свет.

– Гляди-ка, а у него тоже нервишки шалят! – рассмеялся дядя Абрам.

После его слов опять включился свет, и дядя Абрам с Ритой с молчаливой улыбкой поглядели друг другу в глаза.

Как бы не пытался продюсер обрядить их в животное обличие, сквозь него все равно проглядывало человеческое лицо.

Глава 37. Бог простит! Бог всех у нас прощает!

В каком-то странном полузабытьи Эскин обладает Лулу, и даже не чувствует рядом присутствия Ивана Ивановича Секина. Лулу крепко обнимает Эскина и упрямо вводит его туда, в свое лоно, к своей одинокой душе.

Неожиданно Эскин чувствует огромное возбуждение, как будто сатанинский огонь заполняет все его нутро и через чресла выходит наружу.

Легкой нежной рукой Лулу обвивает его шею, и ее губы волшебным цветком соединяются с губами Эскина, и он пьет их небесный сок, их волшебный нектар совокупляющегося бессмертия.

В это мгновенье Эскин как будто просто исчезает, превращаясь вместе с Лулу, в головокружительный сон…

Лулу стонет, и Секин просыпается.

Его голова, лежащая на столе, на тарелке между двух соленых огурцов, видит в сумраке на полу две шевелящиеся фигуры, и он понимает, что это Эскин и Лулу, что они соединяются, несмотря на его полусонное присутствие.

Потом он слышит чьи-то шаги и, повернув голову в другую сторону, видит одним глазом через наполовину раскрытую дверь как красивая голая женщина входит в ванную.

По телу Секина пробегает что-то похожее на ток.

Голая женщина удивительно красива, и в то же время она совершенно лысая и бородатая, отчего весь вид ее являет какой-то мучительный атавизм.

Он тихо встает и так же тихо входит в ванную. Лысая бородачка смотрит на него и хочет что-то сказать, но Секин прикладывает палец к губам и закрывает дверь ванной на щеколду, а потом молча раздевается.

Через мгновение она с улыбкой поворачивается к нему спиной и склоняется над ванной. Секин входит в нее и мгновенно как кролик изливает в нее свое семя.

Она оборачивается к нему злым лицом, и, открыв дверь ванной, молча убегает. Секин плачет.

Он чувствует себя униженным этой случайной связью.

Поддавшись голосу своей внутренней печали, он набирает ванну горячей воды, ложится в нее и уже собирается взять в руку бритву со стеклянной полочки, чтобы вскрыть себе вены, но в ванную входит другая обворожительная женщина, с золотисто-пшеничными волосами.

Она тоже в одежде Евы.

Поймав изумленный взгляд Секина, она прикладывает свой палец к губам, как недавно это делал он, и ему становится смешно, и он беззвучно смеется, но она не обращает на это внимания.

Она закрывает дверь и садится к нему в ванну, а потом ловко раскинув ноги вводит его в себя, и Секин мгновенно воспламеняется. Его безумный порыв вот-вот должен перерасти в мгновенное излияние, но она так сильно прикусывает ему нижнюю губу, что Секин мысленно приостанавливает движение своей плоти, и буквально через какое-то мгновение поддается медленному и осмысленному такту, ее сосредоточенному на глубоком придыхании движению.

И только когда она тихо-тихо вздыхает преувеличенно глубоко, Секин изливается в нее, и чтобы не закричать, сильно сжимает зубами ее нежную шею, оставляя багровый засос. Их уста символически сливаются, и вскоре Секин опять воспламеняется к ней неистовой страстью.

Между ними возникает какой-то волшебный контакт.

Они так ярко ощущают себя, что никак не могут остановиться. Кто-то стучит в дверь в ванной, но они продолжают свое неповторимое соединение, они чувствуют только друг друга, а весь остальной мир для них исчез – растаял, как розовая дымка.

Только излившись в нее раз пять, Секин приходит в себя.

– А с вами было не так уж и плохо, парниша! – засмеялась темпераментная незнакомка, и быстро чмокнув изумленного Секина в наморщенный лобик, тихо выскользнула из ванной, Секину почему-то сразу вспомнилась строчка из пушкинского стихотворения: «Ничтожество меня за гробом ожидает…»

Как ни странно, но этот мгновенный случайный секс то с одной, а то с другой обезумевшей женщиной, обнажил в нем чувство собственного ничтожества, облеченное в грубую форму животного удовлетворения, вызвавшую в нем непроходимую путаницу мыслей и ощущений, будто он,

Секин только что овладевал этими женщинами на какой-то театральной сцене, перед громадной массой людей, которые ему громко аплодировали, с удовольствием продлевая для себя иллюзию условно продолжающегося соития.

Ни с кем не попращавшись, Секин вышел из квартиры Мартынова и вскоре дошел до ночной набережной.

Темная Москва величественно шевелилась в граните. Спокойный и бесстрастный ритм ее дыхания подчеркивал торжественность часа, но главное, его молчания перед лицом небытия.

В какой-то миг он неожиданно почувствовал, что его самого не было, как и не было тех помешанных на астральном проникновении женщин, и все, что было, уже обратно превращалось в незыблемый хаос мироздания.

А в промежутке – чего только не было. Вспышки обманчивого счастья, полеты неумолимой фантазии и яркие, никогда не предсказуемые столкновения с прекрасной женской плотью, и вся другая жизнь, одетая в скучный быт и в постоянство ежедневных катастроф…

Эскин просыпается от крика оккультиста Мартынова. Они с Лулу уже успели одеться, но все еще продолжали дремать на полу в кухне, подстелив под себя его куртку.

– Так серьезные дела не делаются, – вздыхал над ними Мартынов.

– Извините! – встал Эскин, – я совсем не понимаю, о чем вы говорите?!

– Я говорю о том, что эта скотина ушла и даже не попрощалась со мною!

– Кого вы имеете в виду?! – переспросил еще не пришедший в себя Эскин.

– Конечно же, Секина, идиот! – взвыл Мартынов. Лулу неожиданно схватила Мартынова за ухо и пригнула его к полу: Не ругать мой муж! Не ругать!

– Мать твою так и разэдак! – заорал Мартынов.

– Не ругать мой мать! Мой мать не ругать! – кричала Лулу, еще ниже склоняя тело Мартынова, и еще круче выворачивая его ухо. Совершенно обнаженные брюнетка с блондинкой с любопытством выглядывали из-за двери.

– Извините, мы просто чуть-чуть перепили! – оправдываясь перед ними, вздохнул Эскин.

Они с улыбками стали кивать ему в сторону комнаты, делая знаки, чтобы он шел за ними, но Эскин тихо смеялся, а потом опомнившись подошел к Лулу, держащей за ухо Мартынова, и сказал: «Лулу, отпусти, это наш друг!»

– Ай! – удивлено вскрикнула Лулу, отпустив раскрасневшегося Мартынова, чье ухо горело ярко-красным цветком. – Вы простить Лулу! Простить!

– Ладно, прощаю! – Мартынов присел с Эскиным за стол и они, чокнувшись, допили остатки «Пшеничной» водки.

– Лулу любить тебя! – осмелевшая Лулу уже присела на колени к Эскину.

– Хотите, я проверю ваш астрал?! – спросил Мартынов.

– Да, нет уж, спасибо, башку ты засрал, – вздохнул Эскин, – но мне бы хотелось узнать, где находится Аппель Гольц!

– Ну, про это только Эрика может знать, она баба всеведущая! – усмехнулся Мартынов и тут же вытащил из кармана рубашки визитку с телефоном и протянул Эскину:

– Возьмите! Но лучше договоритесь с ней о встрече по телефону, а так сразу про Аппеля не спрашивайте! Сначала просто поговорите об оккультизме, ну и о сексе тоже, а потом и про Аппеля ввернете свой вопросик.

– А почему нельзя сразу спросить про Аппеля? – спросил Эскин.

– Потому что его ищут, – прошептал, склонив к нему голову, Мартынов.

– А кто?! – тоже шепотом спросил Эскин.

– Это не важно, важно, чтоб вы сошли за своего человека! Спросите ее про духов Венеры и какой ее любимый астрал мужчины! Она просто обожает такие вопросики!

– Спасибо! – улыбнулся в ответ Эскин, нежно спихнув с колен Лулу.

– Я вам очень благодарен! – пожал ему руку Эскин, уже вставая.

– А может, еще водочки принесешь?! – жалко улыбнулся Мартынов, оглядываясь на своих смеющихся полуобнаженных женщин.

– Да, нет, мне уже пора, – вздохнул Эскин.

– А не боишься, что порчу на тебя наведу, – хитро сощурился Мартынов.