Анна Горностаева - Рассказы в алфавитном порядке (сборник) Страница 5

О Димином дельфиньем происхождении ему никто не рассказывал – он сам догадался. Но делал вид, что ничего не подозревает – зачем беспокоить маму раньше времени. Только бы дождаться, выдержать! И Дима крепился, учился, хоть и без особого интереса, но прилежно. Ждал терпеливо. Петру Евгеньевичу тоже ничего объяснять не стал – пусть думает, что хочет. А у Димы свой план.

Одним из пунктов плана значилось: отправиться на Черноморское побережье, где познакомились его родители, и попробовать свои силы в превращении. Получиться должно было – Дима чувствовал. Однако знал, что процесс требует серьезного подхода и полного уединения. Поэтому ни одна из редких поездок к морю в детстве не помогла осуществить мечту. Мешала мама, мешали бестолковые суетливые курортники, снующие по пляжу с полотенцами, жующие чурчхелы, грызущие семечки. Визжащие дети не давали сосредоточиться. И Дима благоразумно отложил задуманное до более благоприятного случая.

Шанс представился после окончания школы, когда веселая компания друзей, часть из которых поступила в вузы, а часть завалила экзамены, но при этом особо не расстраивалась, решила отметить расставание с детством поездкой на море. Диму тоже позвали, и он с восторгом согласился. Все было по-взрослому, с распитием местных напитков и ночными дискотеками. Приятели отчаянно веселились, маскируя бравадой и раскованностью страх перед надвигающейся взрослой ответственной жизнью. Домашнее виноградное вино литрами исчезало в некрепких еще желудках вчерашних школьников, ударяя больше по ногам, чем в голову: и эффект от этого получался уморительный – заплетающаяся походка, нелепые падения на радость всей компании, находящейся примерно в одинаковом состоянии. А Дима выпивал вяло, дискотеки прогуливал, девушками не интересовался и бегал по ночам на пустой пляж тренироваться.

Поначалу вообще ничего не получалось – бедный Дима плюхался в воду как бревно, шлепая по поверхности уродливыми человеческими ногами, вместо прекрасного сильного и гладкого хвоста. Но после нескольких дней интенсивных и изматывающих тренировок Дима стал замечать некоторые изменения в своем теле: тазобедренные суставы стали более подвижными, а ноги уже с трудом отлеплялись друг от друга. Упорства молодому человеку было не занимать, и вот однажды, изумленный и неописуемо счастливый, Дима проплыл первую стометровку в своем настоящем – дельфиньем – облике. Радости не было предела, и лишь одно омрачало успех: скоро надо было уезжать – от моря, от ночных заплывов, от будущих друзей, которые с нетерпением ждали Диму в глубине. Не успев как следует насладиться обретенным счастьем, Дима вынужден был прервать отчаянный полет души и тела и вернуться в родной город к маме. И к учебе, о которой он успел совершенно забыть.

Вуз, в который Дима поступил, был не самым престижным, но довольно серьезным, и учеба требовала изрядных умственных усилий. Запрятав свою тайну поглубже, чтобы никто не догадался, первокурсник с головой погрузился в учебу и, как недавно в морскую глубину, нырнул в водоворот лекций, семинаров и курсовых. Наука давалась легко, может быть, потому, что грела душу перспектива через несколько лет распрощаться с ней навсегда.

А на четвертом курсе Дима женился. Как ведут себя влюбленные дельфины, ученые пока не выяснили, но Дима воспылал страстью, мало подходящей для обитателей тихого и безмолвного подводного царства. Вопреки ожиданиям, его избранницей оказалась не золотая рыбка из аквариума и даже не обитательница московского дельфинария, а очкастая студентка филфака МГУ. Чувство молодого человека нашло в ней горячий отклик, да и выбор женихов на ее факультете был строго ограничен, что делало Диму еще более ценным экземпляром.

После свадьбы Дима решился поведать супруге страшную тайну о своем первом опыте. Молодая жена не только немедленно простила любимому все, что было до свадьбы, но и нашла его приключение очень романтичным и стала ласково называть Диму рептилией. Поскольку она училась на филолога, а не на биолога, незнание классификации животных было для нее простительно. А сам Дима теперь вспоминал о ночных прогулках к морю несколько смущенно и с легким недоумением: неужели все это произошло с ним на самом деле?

В свадебное путешествие молодые отправились, естественно, к морю, но не к Черному, а к Мертвому – с тем, чтобы заодно посетить древние памятники. На берегу Мертвого моря дельфиний задор у Димы не возник.

Да и в последующие несколько лет мечта несколько стерлась: сначала один за другим родились дети, потом Диме предложили очень денежную работу, потом сама собой приобрелась дача и стала отнимать все свободное время. Во сне Дима видел уже не безбрежные морские просторы, а цифры квартальных отчетов и погонные метры вагонки для отделки дачного домика.

Несколько раз с женой и детьми он ездил на курорты, повидал много морей: Средиземное, Красное, Желтое… Видел своих родичей – дельфинов, иногда с корабля, иногда у самого берега. Сердце замирало, но не смертельно. Потом оцепенение проходило, жизнь продолжалась, и Дима сам себе не мог ответить, когда же состоится его переход из мира сухопутного в мир морской. Вроде бы, уже пора: он давно вырос, поумнел, повзрослел. А с другой стороны, как-то не до того: на работе командировку в США обещают, детей надо в школы-институты устраивать, да и мама постарела, помощь требуется…

Вообще, своей жизнью Дима был доволен. Вроде неплохо все сложилось. Наверное, именно так он и хотел – чтобы спокойствие, и благополучие, и семья хорошая, и карьера. Выходит, зря он тогда Петру Евгеньевичу про дельфина сказал. Надо было ответить – хочу быть менеджером. Чтобы зарабатывать побольше.

А потом все решилось само собой. Как-то Дима поехал в Сочи на переговоры с фирмой-поставщиком. На море он даже не собирался – дело было ранней весной, вода еще холодная, да и ветер сильный. Но деловые вопросы были решены неожиданно быстро, а до самолета оставалось еще несколько часов. И Дима от нечего делать отправился на пляж прогуляться. Море выглядело грозно и неприветливо, совсем не так, как на рекламных фотографиях. На берег с ревом набегали волны, пенясь и с силой бросаясь на песок; ветер швырял в лицо колючие брызги и звенел в ушах.

Пляж был пуст и безлюден. Только у бетонной стены, беспорядочно наваленные друг на друга, громоздились лежаки. Дима оставил портфель с документами на одном из них и подошел к воде. Его обдало мелкими каплями. Потом он зачем-то снял ботинки и носки и закатал брюки. Зашел в море по колено – ледяная вода обожгла кожу. Глубоко, до боли в легких, вдохнул в себя запах моря. Еще немного постоял неподвижно, дожидаясь, пока следующая волна захлестнет его по пояс. Поднял голову к пасмурному небу, намертво склеил ноги хвостом и, сильно оттолкнувшись ото дна, одним прыжком ушел в пучину.

Ева и еда

Отношения с едой складывались сложно. Это был тяжелый психологический роман со всеми крайностями: страсть-ненависть, страдания и разочарования, грозящие перейти в затяжную депрессию. Началось все в раннем детстве, когда маленькая Ева безумно и безоглядно влюбилась в еду. На радость родителям – ведь так удобно жить, когда ребенок кушает с аппетитом, за столом не капризничает, а послушно уминает все, что ему дали: кашу, суп, котлетки, запеканку… Не надо ни сказок, ни уговоров – ложечку за папу, ложечку за маму, ложечку за тетю Юлю. Знакомые умилялись: ах, какая пышечка! Что за щечки!

А дальше начались проблемы. Врач в детском саду огорошил маму приговором: лишний вес, полнота, переходящая в ожирение, срочно ограничить рацион! И вообще, ненормально, что пятилетняя девочка может одна уничтожить за обедом половину жареной курицы. Мама забила тревогу и посадила Еву на диету: творожок, фрукты, отварное мясо. И обязательно физкультура: бассейн, кружок хореографии, зарядка по утрам. Она была ответственной и правильной родительницей, к процессу взращивания чада относилась со всей серьезностью.

Увы. Затея с ограничением питания позорно провалилась. Маленькая Ева, остро ощущая нехватку калорий, проявляла чудеса изобретательности: клянчила добавку у воспитателей в детском саду, втихаря от родителей жаловалась на голодную жизнь сердобольным бабушкам у подъезда и даже воровала продукты из холодильника. Под матрасом своей кроватки она устроила стратегический запас на случай совсем зверского голода. Сюда складировались собранные тайком остатки дневных трапез, сладкие гостинцы, подаренные родственниками, и вообще любые съестные припасы, добытые правдами и неправдами. Ночью, когда родители думали, что она уже спит, Ева устраивала праздник желудка и наслаждалась своими сокровищами, не забывая, однако, оставить кое-что на черный день. Было очень обидно, когда тайна внезапно раскрылась: изумленная мама, учуяв запах протухшей колбасы, переворошила дочкину постель и с ужасом обнаружила секретные запасы. Остатки испорченной провизии были безжалостно уничтожены, а плачущую Еву сначала поставили в угол, а потом поняли, что это непедагогично, и решили отвести к психологу.