Анна Горностаева - Рассказы в алфавитном порядке (сборник) Страница 6

Специалист по детским душам долго задавал девочке не относящиеся к делу вопросы о том, нравится ли ей ходить в детский сад, не обижают ли ее сверстники, какие игры она любит, и что видит во сне. Потом Еве было предложено нарисовать картинки – себя, свою семью, своих друзей. Ева прилежно выполняла задания – она была послушной девочкой и (хотя и не видела сути проблемы) разделяла мамино волнение. После серии тестов психолог похвалил Еву за старание и произнес невнятную речь о трудностях роста, детских комплексах и необходимости больше разговаривать с ребенком о его внутренних проблемах. «А в целом все нормально, – сказал он. – Ева – хорошая девочка, а лишний вес еще никому не помешал самореализоваться. Короче говоря, не мучайте ребенка, пусть ест что хочет, а то, что она толстая – так это у нее конституция такая.

Красивое слово «конституция» осталось с Евой на всю жизнь. В школе ее конституция явилась предметом насмешек и издевок одноклассников – ребята говорили, что ее надо освободить от уроков физкультуры, потому что она не влезает в хулахуп и может раздавить «козла». В секцию по гимнастике ее тоже не взяли из-за конституции: таких тяжелых гимнасток просто не бывает. В бассейн Ева ходить отказалась после того, как тренер обозвал ее «табуреткой» и «медузой».

Так и получилось, что единственный вид спорта, в котором Ева преуспела – это поглощение еды. Процесс был исключительно приятным, но результат угнетал: килограммы прибывали, размер одежды все увеличивался, а тут еще и рост оказался немалый – в отца. К пятому классу девочка обогнала по габаритам маму, а еще через пару лет оставила позади многих немелких взрослых.

В подростковом возрасте нагрянула новая беда: если раньше Ева ела с удовольствием, то теперь вместе с неземным блаженством от поглощения пищи она испытывала муки совести и страх последствий. После сытного обеда настроение неминуемо падало, а чувство вины, казалось, уже глубоко укоренилось в подсознании. Мама возобновила походы с дочерью по врачам: диетологи, психологи, гомеопаты и народные целители мелькали в жизни Евы как телевизионные рекламные ролики: манили обещаниями, убедительно демонстрировали уверенность, соблазняли картинками радужного будущего. Но ничего не менялось. Ева слушала, старательно пробовала новомодные методики, принимала таблетки, соглашалась с необходимостью ограничений в еде. Но… толстела, так как отказаться от привычной вкуснятины не могла. Изощрялась, врала себе и родителям, воровала деньги и покупала съестное.

Когда ей исполнилось семнадцать, мама совсем отчаялась и оставила все попытки что-либо исправить. А Ева очередной раз внимательно посмотрела на себя в зеркало и приняла твердое решение покончить с едой. Ведь именно в ней, в этой ненавистной пище – в колбасе, соленых огурцах, пирожных и фаршированных кабачках – коренилось ее несчастье. Надо просто определить своего врага, узнать его в лицо и дать отпор. Ева начала бороться.

Первый раз ее хватило на три дня. Целых три дня зверского, до головокружения, голода, самоистязания на грани сумасшествия, и все это ради высокой цели – похудеть! Влезть в прошлогодние джинсы (они так быстро стали малы, даже протереться не успели). Надеть облегающую маечку (и чтобы жир с боков не свисал валиками). И, может быть, даже пойти на дискотеку. Не танцевать, упаси бог, а просто постоять и покачаться под музыку – все так делают на дискотеке. Познакомиться с кем-нибудь. Начать встречаться с парнем. И чтобы он мог без отвращения обнять ее за талию, не увязнув при этом в складках жира. Мечты, мечты…

Какой же незначительной и мелкой показалась эта благая цель, когда Ева, не выдержав мук голода, дорвалась наконец до холодильника. Когда она, с отчаянием обреченной, уничтожала очередную восхитительно ароматную котлету, предварительно обильно полив ее майонезом, она вдруг подумала, что все принцы мира не стоят ее страданий. И пусть она на всю жизнь останется жирдяйкой, пусть никогда не выйдет замуж, зато какое же счастье – есть! Впиваться зубами в кусок, жевать, глотать – и плевать на весь мир!

Вопреки ожиданиям и пессимистичным прогнозам сочувствующих, Ева все-таки вышла замуж. Оказалось, что любителей настоящей, солидной женской красоты намного больше, чем утверждают глянцевые журналы. Осчастливив супруга – в отличие от нее самой довольно субтильного мужчину – своими внушительными размерами и широкой душой, Ева немного успокоилась, родила двоих детей и с удовольствием принялась кормить свою семью. Готовить она любила и подходила к этому занятию творчески и со вкусом. Украинский борщ, узбекские манты, спагетти по-неаполитански, азербайджанский плов и венский шницель сменяли друг друга на Евиной кухне и мирно сосуществовали, перевариваясь в желудках членов семьи, что, конечно же, свидетельствовало о братстве всех народов и успехе процесса глобализации, особенно в гастрономическом плане. Существовало также множество кулинарных рецептов, изобретенных самой хозяйкой и опробованных ею на домочадцах: куриное филе, запеченное в сметанном тесте; гусь, фаршированный грибами и грушами; семга, тушеная в молоке с черносливом; сырный пирог с печенкой, капустой и жареным миндалем. На радость гостям Ева изощрялась, подавая экзотические блюда тайской, бразильской и новозеландской кухни, без зазрения совести заменяя отсутствующие ингредиенты доступными – морковью, укропом, луком и чесноком (все равно состав никто не проверял). Выходило сытно, жирно, необычно и упоительно вкусно. С кухонной вытяжки от постоянной готовки капельками стекал жир, а кафель над плитой с трудом удавалось отмыть от стойкого липкого налета.

Недолгая идиллия в романе с едой закончилась, когда Ева перестала помещаться в пятьдесят шестой размер, а дочке стало стыдно появляться с ней на людях. Как-то некстати замаячил впереди призрак сахарного диабета, а муж ушел спать на диван в гостиную, объясняя, что на супружеской постели ему слишком тесно и жарко.

Борьба с едой возобновилась. Теперь сражаться было еще сложнее – вокруг все ели: дети завтракали, уходя в школу; отвратительно долго и громко жевал муж; жрали наглые телеведущие в многочисленных кулинарных программах; развязная полуголая девица на рекламном постере самозабвенно откусывала здоровенный кусок шоколадного батончика, а бедная Ева терпела и крепилась изо всех сил. Теперь она пыталась не просто воздерживаться от еды, но выработать к ней устойчивое отвращение, старательно припоминая все народные пугалки: как колбасу делают из крыс, сыр – из молока, в котором принимали ванну работники молокозавода, как травят овощи пестицидами. Ева пыталась представить себе синюшные, залежавшиеся трупики кур и гниющие куски мяса, из которых готовят полуфабрикаты… Получалось плохо. Очень хотелось кушать.

Ева срывалась, лопала до отвала, испытывала мимолетное блаженство – и все по новой: еще пара лишних килограммов, снова грызущее чувство вины, злость на собственное слабоволие, потом – заслуженное наказание. Вот тебе, получай, еще два дня голодовки! Нет, три дня! Пусть тебе будет хуже! Выдерживала двенадцать часов и бежала на кухню среди ночи, озверело вонзала зубы в отбивную и плакала слезами стыда и счастья.

Как-то вычитала в женском журнале про два способа разумного питания. Первый заключался в том, чтобы есть все, что хочется, но только до шести часов вечера. С шести до утра – ни крошки. Второй способ предполагал, что завтрак должен состоять из мюсли или овсяных хлопьев на воде, в обед разрешалось съесть тарелку жидкого супа, а ужин мог быть полноценным и включать в себя несколько разнообразных блюд. Журнал предлагал каждому читателю выбрать удобный для него вариант и гарантировал хорошее самочувствие и нормальный вес.

Ева послушалась умных людей и решила определиться с режимом питания. Она долго колебалась между двумя вариантами и, наконец, предпочла первый. До шести вечера она много и разнообразно питалась, преисполненная решимости голодать весь вечер. Однако вскоре после того, как пробило шесть, Ева решила, что второй способ все же больше подойдет ее организму, и отправилась плотно ужинать. Так прошло какое-то время: день начинался с варианта № 1, а заканчивался вариантом № 2. И хотя Ева старательно соблюдала все рекомендации, указанные для обоих режимов питания, она почему-то не худела. Видимо, журнал врал. Вот бессовестные эти редакторы – печатают всякую ерунду, а люди верят.

Одна умная подруга рекомендовала Еве отвлечься, переключиться с мыслей о еде на что-нибудь другое, не менее захватывающее. Найти себе хобби. Например, помогает шитье и вязание. Можно начать что-нибудь коллекционировать. Или читать, непременно что-то интересное, с продолжением. Словом, занять себя.

С иголками и спицами у Евы проблемы были с детства – пальцы слишком толстые, работать ими аккуратно и кропотливо не получалось. Собирать марки или монеты ей никогда не нравилось. А вот читать она любила, особенно жалостливые и слезливые рассказы про любовь. Поэтому сразу после разговора с подругой Ева отправилась в книжный магазин и накупила книжек модной писательницы, известной тонким психологизмом и нестандартным подходом к описанию типичных жизненных ситуаций. Писательница была очень плодовита и регулярно выдавала житейские истории на тему «Вот что с людями делает любовь», над которыми плакали и умилялись домохозяйки всей страны.