Стэлла Соколова - Ветер перемен Страница 5

Бросив мимолетный взгляд в помещение, я поморщилась и прибавила шагу – в аудитории был синеглазый, со своим товарищем на пару. Они о чем-то весело говорили, а потом синеглазый что-то сказал шепотом своему другу и мерзко захихикал и посмотрел в сторону двери, мимо которой как раз проходила я. Зло нахмурившись, я почти побежала по коридору – наверняка синеглазик рассказал своему другу о том, что я в мужской туалет случайно «залетела», а теперь ржет с ним вместе. Громко фыркнув себе под нос, я покачала головой. Ну и ладно, пусть смеется. Подумаешь, в мужской туалет зашла, как будто ни с кем такого не бывает.

Когда я вышла на крыльцо, то едва не столкнулась со стайкой девиц, обсуждавших что-то чрезвычайно интересное. Одна из них, тряхнув пепельными волосами, мило мне улыбнулась и спросил:

– Привет, тебя как зовут?

Я с некоторым любопытством посмотрела на нее и ответила:

– Наташа.

– Новенькая?

Выставив вперед подбородок, я гордо ответила:

– Можно и так сказать.

Девушка, прищурив глаза цвета серебра, игриво мне подмигнула и ответила:

– Это хорошо, первокурсница. – Замолчав на миг, она задала новый вопрос, – Ты Тиму там не видела?

Я сложила руки на груди и, сладенько ей улыбнувшись, сообщила:

– Понятия не имею, кто это такой.

Блондинка, едва заметно улыбнувшись, окинула меня изучающим взглядом и, словно обращаясь к самой себе, пробормотала:

– Это тоже хорошо. – Бросив взгляд мне за спину, она вновь посмотрела на меня, спросив, – С какого факультета?

Я заломила левую бровь, потому как мне тут допрос с пристрастием устроили, и сделала ей одолжение, ответив:

– Международные отношения.

Не знаю, может мне показалось, но по лицу незнакомки скользнула тень облегчения, после чего она вновь перевела свое внимание на подруг, весело прощебетав мне на прощание:

– Учись хорошо.

Я пожала плечами и начала спускаться вниз по ступеням, когда до моего слуха донесся преисполненный обожания писк, а следом томное:

– Тима вообще красавец…

Фыркнув, я направилась к метро, отметив про себя, что видимо «Тим» – это производная от «Тимофей». Мерзко хихикнув, дабы несколько разрядить обстановку, я включила плеер и принялась рассматривать прохожих, правда мысли мои все равно крутились вокруг синеглазика.

Тима, значит? А ничего, подходит ему имечко. У нас так кота звали и этот синеглазый на него похож как две капли воды – такой же наглый и беспринципный тип.

Доехав до дома, я ввалилась в свое гнездышко и, не разуваясь, потопала к телефону, что бы позвонить Ленке. Заодно поставила на зарядку свой айфон – мало ли папа опять позвонит? Ленка, к моему удивлению, ответила сразу. А я, вздохнув и проведя рукой по волосам, ворчливо спросила:

– Лен, а у нас что, отменили линейку?

Подружка, с искренним удивлением в голосе, ответила:

– А я тебе утром о чем говорила?

Я помолчала немного, а потом выдала:

– Значит, отменили?

– Не отменили, ее перенесли на вчера.

– Мы все пропустили?

– Получается что так. А тебе очень хотелось?

Я презрительно фыркнула, вспомнив того синеглазого и ответила:

– Да нет, переживу как-нибудь. Уроки с третьего?

– Ага.

Мы помолчали еще немного, пока я раздумывала над тем, чем бы себя занять. Ленка, которая видимо поняла это, словно бы извиняясь, сказала:

– Я работаю сегодня, не хочешь в бильярд поиграть?

Пока я раздумывала над этим предложением, со стороны стола раздалась веселенькая «Bed Romance», которую я себе на звонок установила. Попросив Ленку подождать, я ответила и, после минутного разговора, поплелась обратно к телефону. Честно попытавшись изобразить беспредельное счастье, я выдала:

– Я тоже работаю сегодня.

Ленка удивилась:

– У тебя же отпуск.

– Ира сейчас позвонила, попросила подменить ее на сегодня. Так как делать все равно особо нечего, я согласилась.

Ленка зевнула:

– А, ну хорошо тогда. Хоть скучать не будешь.

На самом деле, она наверное просто не хотела, чтобы я ее днем после ночной смены будила, есть у меня такая привычка.

Закончив разговор Ленкой и повесив трубку, я пошла в душ – на работу к четырем, есть время привести себя в порядок. Выйдя из душа, покушав и потаращившись на новинки кинотеатров, я начала собираться.

А… Я же не говорила, где работаю? Надо исправить. Я работаю в небольшой пиццерии, официанткой. Работа мне нравится – хороший коллектив, отличная начальница, удобный график. К тому же, каждый день общаюсь с новыми людьми, да и зарабатываю неплохо.

Высушив волосы феном и собрав их на затылке так, чтобы не лезли в лицо, я весело подмигнула своему отражению в зеркале и пошла одеваться. Так как домой я вернусь уже за полночь, да и добираться туда буду на своих двоих, оделась я просто и удобно – свободные джинсы, трикотажная кофта в стиле «унисекс» и стоптанные кеды.

Выйдя на улицу и с улыбкой вдохнув теплый воздух, я пошла к метро. Утренние события уже успели забыться, к тому же я в принципе из-за таких глупостей не унываю. Правда, почему-то с самого утра у меня было какое-то странное чувство, как будто я снова маленькая и мы с папой едим в Грецию на карнавал.

То есть, это я на карнавал ехала, а папа по работе. Правда, по приезду я жуть как сильно заболела, так что все время провела в постели, а домой вернулась бледная, как поганка. Так что то «приключение» оставило после себя не самые радужные воспоминания. Мне бы вспомнить об этом тогда… Нашла бы повод отказаться подменить подружку.

Когда я добралась до пиццерии (как обычно почти опоздав) и переоделась, то сразу вышла в зал, поправляя на ходу форму и запихивая блокнотик в карман. Пока я крутилась туда-сюда (надо же со всеми поздороваться, рассказать с какой стати я тут, когда у меня отпуск, ну и вообще «впитать в себя рабочую атмосферу»), зал начал заполняться и у меня появился первый заказ. Спустя примерно полчаса меня позвали помогать в бар, где у меня появилось стойкое ощущение, будто кто-то за мной пристально наблюдает. Не придав этому большого значения, я окинула внимательным взглядом помещение и застыла на месте.

Прямо возле окна, за пустым столиком, подперев рукой подбородок, сидел синеглазый и потягивая колу через полосатую трубочку. На губах его играла улыбка, которой даже Чеширсикий кот позавидует. Поиграв со мной в гляделки минут пять, он отлепился от своего стула и, убрав руки в карманы, потопал к выходу, не забыв подмигнуть мне на прощание. Не знаю, может мне показалось, но я уверена, что перед тем, как убраться из нашего ресторанчика, он сказал: «До скорого».

Если бы я тогда знала, что это его «До скорого» наступит уже завтра и ничего хорошего с собой не принесет…

Глава вторая. Ночные кошмары

Эллада. Остров Ээа. Палаты Кирки.

Горячее, раскаленное до бела солнце зависло в бирюзовом небе. Морские волны с тихим шелестом накатывали на золотой берег, оставляя после себя соленую пену, тину и осколки ракушек. Остров, почти полностью скрытый в густой листве леса, был похож на сказочный мираж и в сердце его таился дворец, ранее не виденный ни кем из смертных.

Высокие ступени, вырезанные из мрамора, заканчивались широкой площадкой, по обеим сторонам которой возвышались массивные колоны. Лестница вела ко входу в палаты, слева и справа от которого стояли треноги с глубокими чашами, в которых медленно тлели ароматические травы. Каменный дворец, возведенный в самом сердце пустынного острова казался сотканным из тумана, он словно парил над землей, красота его поражала сердце и разум, заставляя плакать от восторга и восхищения.

В одном из многочисленных залов безлюдного дворца, под тихий шепот волн и нежную песнь ветра, спала царица. По нежной коже, которой никогда не касались лучи солнца, скользили прозрачные тени. Прекрасное, словно выточенное из мрамора лицо Кирки было спокойно. В этот жаркий полдень, утомившись скукой и зноем, царица спала, во сне ожидая прихода того, кто был предан ей всею душой. За окном пронзительно закричала птица, а женщина, потревоженная этим криком, едва заметно пошевелилась. Тонкая простыня соскользнула, открывая взору точеные плечи и изящную длинную шею. Черные ресницы затрепетали, а мягкие губы слегка приоткрылись, обнажив жемчужные зубки и царица, томно потянувшись, открыла глаза.

Кирки – дочь Илиоса и Персы, красотой своей могла затмить саму Афродиту и если бы сердце ее не было таким жестоким, она стала бы любимицей своего народа. Но никакая красота не сможет затмить тех ужасов, что принесла с собою Кирки, заняв престол убитого ею супруга. И народ отверг ее, заставил бежать и прятаться среди волн морских. Там, где кочевники никогда не найдут свою жестокую царицу.

Кирки лежала на мягких шелковых подушках, под балдахином из тончайшего кружева, похожего на паутину Арахни. Большие, темно-серые глаза под веером темных ресниц со скукой смотрели на мир, а по нежным губам то и дело скользила презрительная улыбка. Она – дочь и внучка богов-олимпийцев, вынуждена влачить жалкое существование на забытом всеми острове, растрачивая свою жизнь впустую. Если бы не магия и колдовство, Кирки уже давно бы простилась с разумом. Но… Колдовство и сила, данные ей от рождения дурманят разум лучше любого вина.