Валерий Анишкин - На распутье Страница 5

Это был конец. Милу потрясло случившееся. С ней никто и никогда так не обращался. Но даже и не в ней, в конце концов, дело, но ребенок. Как можно было бить мать при ребенке!.. А еще Милу поразил его взгляд. Она почувствовала настоящий страх, когда встретилась с ним глазами. В его взгляде была такая пронзительная ярость, что она поверила: он может убить.

Многие не понимали ее. Бывшая свекровь винила в разводе ее. Но они всего не знали. Родителям и то Мила не все говорила, а тем более не все подруги знали, что у Андрея был кто-то на стороне, и он заваливался, бывало, домой далеко за полночь. Конечно, со стороны Андрей парень видный, обходительный, даже галантный: и женщину вперед пропустит и место уступит. И не жадный. Но Мила знала, что внутри него сидит еще и зверь, который служит чем-то вроде противовеса хорошему в нем, и выпрыгивает, когда добро начинает перевешивать.

Она терпела долго. Терпела пьянки, терпела грубость. Ее только удивляло, как мог так сильно измениться человек. Папа оказался пророком, назвав Андрея двуликим Янусом с лицами, обращенными в противоположенные стороны, но не к прошедшему и будущему, как древне-латинское божество, а к Дьяволу и Богу. Жаловаться Миле было стыдно, и она многого подругам не рассказывала, боясь, что ее осудят, потому что она и сама осуждала себя. Андрей работает допоздна, хорошие деньги зарабатывает, а она дома сидит. Но, с другой стороны, обед всегда готов вовремя, а готовит она вкусно, спасибо бабушке, научила; дома чисто, и ребенок ухожен, да еще и институт.

Так, может быть, она и жила дальше, но когда он стал ее бить, да еще и ребенка напугал, в ней что-то надломилось, и она будто прозрела, сердце ее окаменело, и она со спокойным равнодушием поняла, что не любит этого человека, что он ей безразличен…

Пронзительным трамвайным звонком затрезвонил будильник. Мила от неожиданности вздрогнула, чертыхнулась и, ругнув себя за то, что лежит как пень, забыв про все на свете, быстро стала намыливать голову дешевым яичным шампунем. После ванны она долго, докрасна, растирала тело махровым полотенцем и не преминула посмотреть на себя в зеркало. Из зеркала на нее смотрела стройная с плоским животом, маленькой грудью и длинными ногами женщина, больше напоминающая подростка. Маленькая головка на длинной шее и короткая стрижка, которая ей очень шла, делали это сходство еще более очевидным. «Поджарая как скаковая лошадь», – с удовольствием отметила Мила, провела ладонями по тонким бедрам и вслух сказала: «Господи, откуда жиру-то быть при таких харчах». Повернувшись к зеркалу спиной, она еще полюбовалась своей упругой, как мячик, оттопыренной попкой, потом накинула простенький ситцевый халатик и стала сушить феном волосы, на что у нее ушло не более пяти минут.

Белье было ее слабостью. У нее еще оставалось хорошее белье, купленное при Андрее. Но и сейчас она предпочитала лучше лишний день просидеть без хлеба, но на белье разориться. Она вообще не понимала, когда кто-нибудь из девчонок говорил, что белье надевается для мужчин. «Вот уж ни за что бы не стала специально для кого-то надевать белье. Разве самой не приятно ощущать на теле мягкий ласкающий шелк трусиков и комбинаций!» На бюстгальтеры Мила вообще не тратилась, слава Богу, грудь держала форму. Над верхней одеждой она голову тоже не ломала. Надела черную мини-юбку, туфли на шпильках – остатки былой роскоши – и тонкую бордовую шерстяную кофточку. Колготки чуть порвались на пальцах и поползли, но она мазнула нитку клеем «Момент», а под туфлями дырки не было видно. Прическу сбрызнула лаком, который берегла для особых случаев, и каждый день не расходовала. Покрутилась последний раз перед зеркалом и осталась собой довольна. Сняла с вешалки плащ, перекинула через плечо небольшую лакированную сумочку черной кожи и вышла на площадку. Заперев дверь на два оборота, она легко сбежала вниз…

У входа в ресторан стояла Элька Михеева. Она заметила Милу и нетерпеливо замахала рукой:

– Скорей, Мил, Все уж собрались. Одну тебя ждем.

Вся компания сидела за сдвинутыми столами. Все свои: Элька, Лина и Татьяна с мужьями, и Даша. Мила села рядом с Линой, но запротестовала Элька:

– Нечего всем бабам вместе сидеть, садись-ка рядом с моим Олегом.

Мила пересела и шепотом спросила у Татьяны:

– А почему Ленки нет?

– А она дежурит в больнице, заменить было некем, – сказала Даша.

Стол от яств не ломился, но и от того, что стояло на столе, у Милы свело скулы, и она почувствовала, насколько голодна. Мясные салаты с целиковыми кусочками говядины сверху и майонезом, который предстояло самим размешать в квадратных салатницах; селедка с луком, нарезанным колечками с целой картошкой, разрезанной пополам, и долькой соленого огурчика. Черный хлеб аппетитно лежал на льняной салфетке в тарелке, а горчица прямо просилась на хлеб. В графине стоял желтый, наверно, апельсиновый, сок, запотевшая бутылка водки «Столичная», Мадера и бутылка шампанского.

– Ну, что, давайте! Чего мы ждем? – сказал муж Татьяны Толик и стал открывать шампанское.

Когда шампанское было разлито по бокалам, Толик предложил тост:

– Давайте выпьем за Лину и Вовку! Чтоб почаще приезжали и не забывали нас в своей Бельгии.

– У меня другой тост, – не согласилась Лина. – Я предлагаю выпить за всех нас, за нашу дружбу. Мил, сколько мы уже вместе?

– Да с детского сада, – отозвалась Мила.

– Ничего подобного. Я с вами в саду не была, я к вам в первый класс пришла, – напомнила Татьяна.

– А я в вашу компанию с улицы попала, – засмеялась Даша.

– Убей, не помню, – сказала Татьяна. – Мне кажется, ты всегда была с нами.

– Нет, меня Мила привела. А с ней мы познакомились на заводе. Она работала там оператором ЭВМ, а я стаж в стоматологическом кабинете зарабатывала. А потом мы с Ленкой вместе в Воронежском меде учились.

– Мил, а ты что, на заводе работала? – удивилась Татьяна.

– Здрасте! Я ж в МГУ тогда не поступила.

– Да это я знаю. Мы с девчонками в шоке были, что ты со своей медалью умудрилась биологию завалить.

– Да так, по глупости, – отмахнулась Мила.

– Ага, любовь голову задурила, – засмеялась Даша.

– Это к Сенечке, что-ли? – фыркнула Татьяна. – Тоже мне, любовь. Так, школьное увлечение.

– Да что ты понимаешь, Тань? – лениво возразила Мила. – Первая любовь – это так романтично. У меня и сейчас от этой любви тепло на душе.

– Девочки, хватит воспоминаний, – остановила подруг Элька. – Давайте уже выпьем.

– Пьем за дружбу, – согласился Толик.

Все выпили. Дружно застучали вилки по тарелкам. Мила с удовольствием, стараясь не торопиться, но довольно скоро расправилась с салатом и переключилась на селедку с картошкой.

– Ребят, давайте за Новую Россию, – встал Линкин Вовка. – За то, чтобы она скорее встала на ноги, и чтобы мы все гордились ею.

– Не возражаю, – поддержал его Толик. – Жаль только, что пока гордиться нечем.

– У тебя, Вов, ностальгия, и ты начинаешь любить Россию издалека. Только ты не представляешь в полной мере, что в России делается. – Чиновники воруют, бандиты грабят, коррупция цветет буйным цветом, народ голодает… а дальше все по списку, – вставила Мила.

– Это называется первоначальное накопление капитала, – весело сказал Олег.

– Это называется свобода и демократия, – сказал Толик. – Вот ты сейчас говоришь такие вещи, за которые тебя при советской власти упекли бы за решетку… Мы же хотели свободы, вот она – свобода.

– Не надо свободу путать с анархией.… И, вообще, почему мы считаем, что демократия – это хорошо? Гитлер тоже пришел к власти демократическим путем.

– А дело не в демократии, а во власти, которую мы теперь выбираем демократически. А как ведет себя эта власть – вопрос другой.

– Чего ты разошлась, Даш? – не выдержала Элька. – Ну их всех к черту. Давайте гулять.

– Да надоел бардак. Мне двадцать пять лет, а я на родительской шее сижу.

– Иди в предприниматели. Теперь многие бизнесом занимаются, – посоветовала Татьяна. Ее Толик возил на своей машина товар из Москвы, в основном памперсы. Своей точки у него не было, но его товар охотно брали оптом несколько магазинов, и это пока неплохо обеспечивало их с Татьяной.

– Зачем мне в предприниматели? – Обиделась Даша. – Я врач. Что, стране врачи не нужны? Во всем мире, между прочим, врачи – это средний класс со всеми вытекающими последствиями.

– Толь, а чего ты магазин не откроешь? – спросил Вовка. – Уж если занимаешься этим, развивайся.

– На какие шиши? Это уже совсем другие деньги.

– Возьми ссуду в банке.

– Ага! Ты знаешь, какие у нас проценты по ссуде? Это тебе не Бельгия. Обдерут как липку. Да еще под залог. Возьмешь и не заметишь, как квартиру потеряешь.

– За товаром в Москву ездишь? – поинтересовался Вовка.