Ната Хаммер - Школа. Точка. Ру Страница 5

Я вышла из класса, звоню маме. А мама меня выслушала и говорит: «Ты подойди к нему, уточни, он уверен, что хочет, чтобы я пришла?» Я перемены дождалась, подошла и задала мамин вопрос, прямо как есть. Мама спрашивает, а уверены ли вы, что непременно хотите её видеть? У него лицо вытянулось, и челюсть отвисла. Хорошо ещё, что сидел на стуле и не рухнул. А в глазах появилось что-то такое, как у потерявшегося щенка, которого мы с Ленкой летом на пляже нашли. Мне его даже жалко стало. Я ему тогда тихо так предлагаю: «Может быть, мы с вами без маминого вмешательства вопрос о саранче урегулируем?» Тут он дар речи потерял, воздух ртом ловит, а ничего не говорит. Потом просипел: «Дневник!». Я достала дневник. Он открыл его и накатал красной ручкой: «Не справилась с домашним заданием» и влепил двойку. Мне очень обидно стало, я на эту презентацию два часа убила. Я не хотела, чтобы он видел, но слезы сами брызнули. Я выхватила дневник и убежала.

А мама всё-таки в школу сходила. К директрисе, Маргарите Дмитриевне. Жалобу на биолога написала. А потом он уволился. Прямо среди четверти. Может, из-за жалобы. А может, не понравилось ему в нашей школе работать. Он ведь раньше сам директором был, а потом его сократили. Успел забыть, каково это – быть учителем. Наши все «ура» кричали, когда наша классная нам новость объявила. А классная кричала: «Как вам не стыдно!», а сама не сумела сделать реально сердитое лицо. Понятно, ей тоже надоели терки с этим биологом.

Но всё это – полная ерунда по сравнению с тем, что случилось в День Учителя с Шахой. У неё в этот день был день рождения. Ей первой у нас в классе исполнилось шестнадцать. И, хотя она мне не близкая подружка, – самая близкая моя подружка Соня Ильина, – но с Шахзодой мы сидим за одной партой на математике. Она добрая, и если замечает у меня ошибку в вычислениях, обязательно предупреждает меня. Я решила подарить ей свой рисунок. В стиле аниме. Девушка и парень держат с двух сторон большое сердце. Мама по моей просьбе мне рамку купила. Я обрамила и принесла в школу. А Шаха в школу в этот день не пришла. Я подумала, что она заболела. Звоню ей на перемене, чтобы поздравить. А она мне говорит: «Сейчас говорить не могу, позвони позже». Я позвонила уже из дома. Говорю: «Поздравляю, желаю исполнения тысячи желаний, любви и счастья». И слышу – Шаха плачет в трубку. Плачет и говорит, что в школу больше ходить не будет, что сегодня её посватали, и она выходит замуж. Я сначала думала – это розыгрыш какой-то. Какой замуж в девятом классе?! Пошутила: «За принца?» и дальше из Верки Сердючки «Солнце всем на планете одинаково светит, только пасмурно над нашей столицей, ла-ла-ла». «Не за принца, – всхлипнула Шаха. – У него три точки на Дорогомиловском. И ещё где-то. Сухофруктами торгует». И тут я поняла, что солнце не всем одинаково светит, и что Шахе оно не светит совсем. «А разве это можно по закону?» – спрашиваю. «Можно, если родители дадут согласие». – «И что, твои родители согласны?». – «Отец говорит, что это для нас – большая честь, богатый человек, к тому же не просит приданного». – «А ты давно его знаешь?» – «Я его не знаю, мне фотографию показали, лысый такой, толстый. Я маме говорю, я боюсь, я не хочу, а она говорит, что все боятся, а потом ничего, привыкают. К тому же он не всё время в Москве, на сезон заготовок уезжает в Узбекистан, там у него старая жена есть». Тут я чувствую, что у меня внутри какая-то черная дыра образуется. «Что значит – старая жена?» – «Ну, первая. У нас по обычаю можно несколько жен иметь, если можешь их содержать». Я, конечно, теоретически знала, что такое где-то в мире случается. «Если б я был султан, я б имел трех жен»… Но чтобы у нас здесь, рядом, с моей одноклассницей – это мне даже в самой жуткой фантазии не могло в голову прийти. А Шаха мне: «Таня, ты мне больше не звони, пожалуйста. Мне теперь нельзя с одноклассниками общаться. Такое условие муж поставил. Говорит, что в московских школах – один разврат. Прости. Удачи тебе». Я хотела ответить «И тебе тоже», но промолчала. Какая уж тут может быть удача.

Ночью я долго не могла заснуть. А когда заснула, мне приснился мерзкий пузатый голый мужик, который тянул ко мне свои пухлые руки с сарделечными пальцами. Я вскрикнула и проснулась от собственного крика. Почувствовала, что меня тошнит. Вскочила, побежала в ванную. Обнялась с унитазом. Ленка проснулась, и мама тоже. Обе вскочили и начали суетиться вокруг меня. Мама принесла аптечку. Ленка – плед, потому что меня трясло не по-детски. Папа на кухне заварил мне мятный чай. Родители обсуждали, что же я такого могла съесть. Я им не сказала, почему меня тошнило. Ленке потом рассказала. Ленка заключила, что я очень впечатлительная, и что мне надо пить валерьянку. И что я должна радоваться, что нам повезло родиться у НАШИХ родителей. Потому что вокруг столько взрослых, больных на голову! У неё в классе есть девочка, которой мама звонит каждую перемену, и девочка отвечает маме, даже сидя в туалетной кабинке. Однажды не ответила – телефон разрядился, так её мамашка через кордон школьной охраны на урок прорвалась – посмотреть, всё ли с её деточкой в порядке. А ещё у одной мама ушла из семьи и бросила троих детей на одного папу. Потому что мама эта предложила детям выбрать между папой и ней, а они все выбрали папу. Истеричка, короче. И зачем тогда она столько нарожала?

Но мне от этих примеров легче не стало. Ленка рассказала, перевернулась на бок и засопела. А у меня голова гудела от мыслей. Бедные, несчастные дети. Потом вырастут и будут мучить своих детей. Из несчастных детей не получится счастливых родителей, я так думаю.

Мама разрешила мне не ходить сегодня в школу. Вообще-то по субботам мы и не должны учиться. Но у нас особая гимназия с гуманитарным уклоном. У нас дополнительные уроки по истории, русскому и литературе, за которые наши родители платят. Вот никто уже чисто литературных сочинений не пишет, а мы пишем. А по субботам нам влепили подготовку к ГИА, которую иначе некуда вставить, расписание перегружено. Я не радовалась как обычно, что не пошла в школу. Вот если бы мне ЗАПРЕТИЛИ ходить в школу, как Шахе, что бы я чувствовала? Школа – вроде тоже несвобода. И много там всего неприятного. Но в школе есть большой плюс – движуха. Хочешь, не хочешь, а надо общаться. С теми, кто нравится, и с теми, кто не нравится. И бывает так, что те, кто нравится, перестают нравиться, а те, кто не нравился, начинают нравиться. Долго, конечно, школа тянется, целых одиннадцать лет. Но это лучше, чем домашняя тюрьма. Бедная, бедная Шаха!

Полина Григорьевна с котом

Люций! Люций! Ты где? Кис-кис-кис! Почему не встречаешь меня, ленивое животное? Мог бы в честь завтрашнего праздника мне тапочки согреть. Это что такое здесь валяется? Это же куриная ножка! Ах ты, негодяй! К лотку с размораживаемой курицей пробрался! Я же его чугунной утятницей накрыла. Слов на тебя нет, одни буквы остались, и все непристойные! Теперь понятно, почему не караулишь у порога и под ноги не бросаешься. Нажрался и под диван заполз, чтобы я тебя достать не могла.

Ну, спасибо тебе. Ну, сделал подарочек ко Дню учителя! Я сейчас цветы в вазу поставлю и за шваброй-то схожу. Лучше добровольно вылезай. Всё равно к утру вылезешь, как есть захочешь. Только ты смотри мне там не нагадь. С тебя станется. Я одна этот диван не сдвину. Это же продукт конверсии. В начале девяностых на авиационном заводе сделан – весит, как полсамолета. Давай, вылезай, вылезай, драть не буду. Я сегодня добрая. Скоро Катюша придет со своим бойфрендом – поздравлять меня, мы же должны подавать им пример достойных партнерских отношений. Курицу будем считать подарком тебе к моему празднику. Сделаем обмен. Тебе – нашу курицу, нам – твою печенку. Да не бойся, не твою личную, говяжью.

Я им из печенки пирожков с ливером испеку. Зелень пока ещё на грядке растет. И огурцы в тепличке. Вот и ужин. Сладкого – завались.

Опять надарили столько конфет, как будто уговорились довести меня до диабета. И цветов ведро. Как всегда. Хоть бы какое отклонение от темы. Вот географичка наша новая получила от Шишкиных корзинку с элитными деликатесами. И ведь всего-то месяц у нас работает. А я уже пятый год с их сложносочиненным чадом маюсь и ничего, кроме дежурных букетов, не получала. Обидно, правда?

И что географичка Шишкиным такого сделала, что ей такое внимание? Вряд ли им география понадобилась. Им и русский с математикой нужны только ради аттестата. Неакадемическая у них девочка. В облака улетает в момент, а возвратиться не спешит. Ей можно только такую профессию выбирать, за которую уголовной ответственности не предполагается. Чем-то на Катюшу мою похожа. Моя тоже была мечтательной. Сколько я её тянула… Сочинения за неё писала, ну и доклады все тоже, конечно, презентации всякие. Подстраховывала и коллег своих просила войти в моё положение. Я ведь только из-за Катюши из школы не ушла. А могла. Звали меня в агентство недвижимости работать. Сейчас бы, может, совсем другой жизнью жила. Не в стародачной развалюхе, а в хорошем коттедже, как моя подружка Кира. Но папа покойный был категорически против. «Дочь полковника Советской Армии – квартирный агент?! Только через мой труп!» Не могла же я перешагнуть через папу…